В достоверности этого рассказа сомневались уже при самом Плутархе. А в 21 веке археологи тщательно исследовали обрыв у упомянутой ним горы Тайгет и установили, что в древности его на самом деле использовали как место казни, но только взрослых преступников.
Это, конечно, не означает, что спартанцы, и все древние греки общем, не делили людей по "качеству". Наоборот. Греческое слово "аристократия", собственно, и означает "власть лучших". Именно такое устройство называли самым естественным и уместным.
Знать царила в большинстве городских общин большую часть греческой истории. В определенной степени она действительно была "лучше", потому выделялась среди соплеменников не только доходами и одеждой, но и внешним видом, и даже ростом. Удивляться здесь нечему - в конце концов, у аристократов были время и возможности самосовершенствоваться, пока другие гнули спины в поле или мастерской, зарабатывая "клеймо" некачественных граждан.
Демократия появилась лишь впоследствии. Когда заклейменным, по крайней мере в некоторых городах, надоело мириться с привычным положением вещей. Однако воспринималась она скорее как исключение, отклонение от нормы - не говоря уже о том, что была "демократией для избранных", ведь из числа равноправных граждан по определению были исключены рабы, выходцы из других городов (и их потомки) и женщины.
Впрочем, и такую демократию большинство тогдашних философов и публицистов считали "чрезмерной" и "беспорядочной". Тот же Аристотель относил ее к "испорченных" формам политического устройства, рядом с тиранией и олигархией. А другие даже олигархию считали лучшей за "власть народа". Народ, "демос" они, правда, прямо "обижать" не решались. Поэтому для обозначения простых людей (так сказать, "худшего" части народа в противовес аристократии) рядом с термином "демос" использовали и другое слово. "Охлос". То есть толпа.
Интересно, что к середине V столетия это слово, хотя и было известно, но почти не встречалось в литературе. И только с окончательным утверждением демократии его начинают употреблять чаще, а со временем оно почти вытесняет другое, подобное по значению слово "омилос" - "масса", "большое количество". О толпе говорили пренебрежительно, в лучшем случае - с иронией, но чаще со страхом и ненавистью. И сами граждане хорошо это понимали.
Интересно, что в публичных выступлениях, перед тем же народом выступающие почти никогда не использовали слово "охлос". Единственный известный нам случай - это полемика между Демосфеном и Эсхином. Но это именно то исключение, подтверждающее правило. Ведь знаменитые ораторы обвиняли друг друга в недопустимом отношении к гражданам ... как к толпе.
Впрочем, в своем кругу представители олигархической элиты охотно рассуждали о том, как "правильно использовать толпу", ибо во многих городах, и в Афинах прежде всего, это был единственный способ получить и удержать власть. Исократ, скажем, советовал сдерживать граждан, демонстрируя заботу о них. А Платон, уверял, что толпа не способен рассуждать рационально и понимать справедливость, а потому рекомендовал прививать ему веру, разжигая его воображение - как это делают "заклинатели змей".
Впрочем, все они в отношении к народу объединяла одна эмоция - страх. Его можно было бы даже назвать "агорафобией", но не в современном, а в прямом смысле этого слова - страх перед агорой, площадью, на которой происходили народные собрания (впрочем, в Афинах для этого в то время использовали уже не агору, а холм Пникс).
Даже в трагедиях Еврипида цари и царевичи (списаны, очевидно, из современных ему политиков) признаются, что "стесняются толпы", так комфортнее чувствуют себя "среди своих". Подобное противопоставление можно найти и в Исократа, и особенно у Ксенофонта, который так же оговаривается по "своих". И это очередное свидетельство, что народная масса воспринималась олигархией менее чем чужая.
Интересно, что Аристотель не всегда довольствуется одним словом "охлос", и время от времени добавляет к нему определение - "майданный" и ... "корабельный". Первым словосочетание "корабельная толпа" (или "корабельная голь", его можно перевести на украинский и так) принял еще Фукидид. Похожее выражение можно найти и у Еврипида. Правда, вместо "охлос" у него фигурирует уже упомянутый нами "омилос". Очевидно, речь идет о более или менее устоявшемся выражениям, понятным тогдашним грекам без дополнительных объяснений.
Термин "майданная толпа" более или менее понятен и нашим современникам. Это граждане, которые собирались на народное собрание или просто поболтать на главной городской площади. Конечно, среди такой толпы преобладало простонародье - все те сократовские "валяльщики, сапожники, плотники, кузнецы, крестьяне и торговцы". Хотя бы потому, что их было больше физически.
Что же касается "корабельной черни", то стоит напомнить, что афиняне различных состояний в армии выполняли различные обязанности. Скажем, крестьяне, имели собственное хозяйство, обычно были гоплитами, то есть тяжеловооруженными пехотинцами. А из малоимущих (их называли фетами) набирали команды кораблей. Поэтому "корабельщик" и фэт в определенной степени были синонимами. И это была самая активная, радикально настроенная общественный слой (ей, по известному выражению "нечего было терять") - и соответственно, активная группа в народном собрании.
Свою силу феты продемонстрировали еще в начале V века до нашей эры, когда в Афины и кораблей собственных было мало - их тогда вообще считали сухопутных государством, а на море господствовали соседи - эретрийци, егинеты, коринфяне. Но Фемистокл предложил программу строительства большого флота и добился того, чтобы на это было направлено все серебро, добывали в лаврионських рудниках. Протолкнуть это решение и помогли малоимущие граждане, которые надеялись попасть в корабельные команды.
А потом была Саламинская победа, одержанная благодаря афинскому флоту. Которая превратила Фемистокла на общегреческого героя и заложила фундамент будущей гегемонии Афин над Элладой. Феты, которые принесли соотечественникам военную славу, еще решительнее стали требовать справедливого участия в руководстве собственным городом. И именно благодаря "корабельной бедноте" к власти пришел сначала Эфиальтом, а затем Перикл, который завершил строительство здания "классической демократии".
Впрочем, для простонародья это была не только политическая и нравственная победа. Демос получил от нее и очевидную материальную выгоду. Ведь Перикл начал платить ему деньги. Сначала государственное содержание, или "диету" назначили судьям, которых выбирали среди всех граждан по жребию (следовательно чисто математически состоятельные среди них были в меньшинстве). Затем эту практику распространили на членов городского совета, других должностных лиц, воинов, и наконец начали выдавать так называемые "театральные деньги" малообеспеченным - официально именно для того, чтобы они могли посещать спектакли.
Сторонники демократии считали эту плату условием подлинного народовластия (иначе занимать должности соглашались только состоятельные граждане), противники - необоснованным расточительством и поощрением паразитизма (несмотря на то, что и среди них хватало тех, кто "сидел на шее" общины и частных благотворителей). Платон просто стал в ненависти к судам, в которых дела "решал толпа" - и не ради истины, а лишь для того, чтобы прокормить свои семьи.
Вот только отменить или хотя бы ограничить это "праздник неслыханной щедрости" могли только народное собрание. Которым принадлежала вся власть у государства. И в каких решающее слово всегда оставалось за простонародьем, фактически той же "корабельной голытьбой".
Шанс у противников демократии появлялся только тогда, когда флот вместе с командами находился далеко от Афин. Именно так произошло в 411 году до нашей эры, когда им удалось навязать свою волю "очищенному" от радикальных элементов народному собранию и таки установить власть олигархии - под соусом восстановления "старого, родительского строя". Помимо прочего, были и отменены выплаты гражданам "низкого качества". А малоимущие вообще были лишены гражданских прав.
Правда оказалось, что эти граждане составляют основу афинского флота. Без которого невозможно не только удержать власть над Грецией, но и защитить свой город.
Попытка разделения граждан по "качеству" в конечном итоге завершилась новым переворотом и восстановлением демократии. Вместе с системой социальной помощи. Более того - вскоре была введена еще и так называемая диобелия, благодаря которой каждый гражданин мог получать из казны два обола в день.
Но, конечно, это только углубило "корабельные" фобии олигархии. Поняв, что обуздать толпу, лишив его содержание, не удается, она решила действовать "от противного". С 395 года до нашей эры начали платить ... за посещение народного собрания. Как объясняет Аристотель, хитрость заключалась в том, чтобы поощрить посещать их людей среднего достатка, так малоимущие и так с площади не вылезали. Если голь невозможно было устранить, пытались хотя бы уменьшить ее вес.
Впрочем, игра оказалась опасной. Потому ставки пришлось постоянно повышать. Начинали по выплате одного обола в день, и прошло совсем немного времени и пришлось платить три, а потом шесть оболов. И еще три - за участие в "действительно важных" заседаниях. Это была уже откровенная коррупция - но именно таким, впрочем, и был рецепт "управление народом" от Исократа.
К тому же для такого массового подкупа требовались средства. И немалые. Времена Перикла, когда афиняне могли решать свои финансовые проблемы за счет усеет Греции, остались в прошлом. "Подкинуть денег" могли, впрочем, иностранные владельцы. Но, конечно, не просто так. Впрочем, афинские политики затруднились недолго, и страх перед толпой оказался сильнее патриотические чувства.
За считанные десятилетия к персидскому, а затем и македонскому золоту привыкли настолько, что взятки стали воспринимать как норму, и требовали их у царей чуть ли не как "постоянный оклад". Впрочем, мало это удивлять, если и во внутренней политике главным инструментом был масштабный подкуп граждан.
Понятно, что среди политиков, которые видели, к чему может привести политика, продиктованная страхом. Аполлодор предложил хотя бы те деньги, которые не успели выплатить гражданам, использовать для укрепления армии и флота. Но за это его отдали под суд и назначили штраф в тысячу драхм. А потом ввели смертную казнь за использование общественных средств "не по назначению".
Закон отменили только перед самой Херонейской битвой, в которой в 338 году до нашей эры македонский царь Филипп II окончательно разгромил объединенное греческое войско и установил свою власть над Элладой.
Впрочем, большинство афинских политиков и в этом катастрофы уже и не видели. Исократ откровенно призвал признать власть царя, Аристотель воспитывал Филиппова сына Александра. Очевидно, объясняя ему недостатки демократии и рассказывая о преимуществах "качественного" правления - аристократии и монархии. Эти формы государственного строя философ "испорченными" точно не считал.