Миф социальной утопии. Как умирал Фидель Кастро

Фидель умер. Теперь окончательно

Фабиан Эскаланте, бывший шеф кубинской контрразведки, насчитал 638 попыток убить Фиделя Кастро, этот факт любят упоминать журналисты. Будут упоминать и сейчас, в связи со смертью команданте от старости. Возможно, спецслужбист по-рыбацкой привычке, присущей людям этой профессии, набросил сотню-другую случаев, но даже если реальных попыток было 38 – это все равно очень много.

Но лидер кубинской революции, вопреки всему, дожил до девяноста лет. Хотя, на самом деле, он уже давно умер. Первый раз это произошло после распада Советского Союза.

Полностью завязанная на советскую помощь кубинская экономика буквально рухнула. Красивые идеи социального равенства и всеобщего обеспечения бесплатными и качественными услугами как-то работали при условии постоянной внешней подпитки. Внутренних оснований для существования витринного социалистического государства не было.\

Ушел Союз – ушла надежда, которая, впрочем, уходила по мере закисания и протухания самого СССР. Собственно, уже в 70-х стало ясно, что красиво, как кто-то надеялся, не получится.

А надеялись многие. Все-таки Куба где-то родила, а где-то возродила революционную романтику, веру в то, что возможна правильно организованная жизнь на основе свободы и справедливости.

Когда красавчику и умнице Фиделю удалось прийти к власти, вышвырнув ну очень неприглядного диктатора Батисту, естественно, поддержка была на его стороне. И когда он сделал разворот в сторону построения социализма, симпатии к лидеру передавались всей Кубе. Личное обаяние Кастро было реальным и немаловажным ресурсом этого маленького островного государства.

Окажись во главе барбудос – партизанов-бородачей, одержавших победу над диктатурой, не этот тридцатитрехлетний юрист и прирожденный лидер, а кто-то попроще лицом и поспокойней темпераментом, все могло бы сложиться куда прозаичней. Но и закончиться эксперимент мог значительно раньше и с меньшим ущербом для участников и окружающих. 

Обаяние Фиделя Кастро и Кубы, в свою очередь, зажгли революционную борьбу, в которую втянулось огромное количество людей по всей Латинской Америке, где хватало своих ненавистных батист.

Свобода, как это бывает в таких режимах, довольно быстро была заменена революционной необходимостью и борьбой с врагами народа, равенство – уравниловкой, а справедливость довольно скудной системой распределения. Но тут неплохо бы понимать, что для многих бедняков в соседних странах уровень жизни на Кубе казался настоящим раем.

И вот с потерей советской поддержки это весьма условное благополучие рухнуло. Никакие зажигательные речи не могли уже никого убедить, что впереди ждет только лучшее. Куба стала откровенно бороться за выживание, а тот Фидель, который зажигал надежду, умер.

Второй раз он умер, когда в 2006 году состояние здоровья ухудшилось настолько, что он больше не смог управлять страной. Кастро не у дел – это уже какой-то другой Кастро, пенсионер в спортивном костюме. Кубу возглавил его брат Рауль, которого кубинцы всегда недолюбливали.

Третий раз он умер, когда в 2013 году умер Уго Чавес, президент Венесуэлы и его большой почитатель и друг, тоже весьма харизматичная фигура, под стать самому команданте.

Венесуэла с конца 90-х в значительной части стала играть ту роль, которую в экономике Кубы играл Советский Союз: практически дармовая нефть в любых нужных количествах шла на остров, существенно поддерживая его жизнедеятельность.

Сначала ушел Уго, а затем ушла и нефть: Венесуэла сама превратилась в показательную экономическую катастрофу. Последняя попытка социалистического эксперимента по примеру Кубы в Латинской Америке закончилась крахом. Фиделю судьба дала годы, чтобы он мог стать свидетелем и этого краха. Жестоко.

Чтобы выживать дальше, Кубе пришлось мириться с США, засунув подальше свою знаменитую гордость, и Фидель дожил до первого визита в свою страну американского президента.

В общем, жить ему давно было незачем, но Кастро все не уходил, словно надеясь, что хоть напоследок мелькнет какой-то знак, что все было не зря.

Мы уже не узнаем, определил ли он для себя, оглядываясь назад и не признаваясь другим, ту точку, в которой следовало сделать поворот в какую-то другую сторону. Возможно, он тогда не дожил бы до девяноста, но умер бы счастливым человеком в окружении чуть более счастливых людей.

Читайте также: Фидель – это Моторола, который выжил