Здесь живет свет

Недавно они позвонили моей жене и попросили открыть брошеный дом, в котором уже второй год никто не живет, и сделать фотокопии необходимых для образования документов. Возвращаться в Украину в ближайшее время они не собираются. Здесь и дальше слишком опасно для семьи с детьми.

Мне не раз приходилось заходить в брошеные дома. Они имеют общие приметы – затхлый запах, отсыревшие стены, обвисшие, отклеившиеся обои, трещины на потолке, куски штукатурки на полу.

Однако здесь все выглядело совсем по-иному. Казалось, что семья уехала не в марте 2022 года, а позавчера. Расстеленные детские кроватки. Книги и бумаги. Неловкие, но оттого еще более милые детские рисунки. Мягкие игрушки, все эти мишки, зайчики и пингвины, которые, казалось, удивленно подняли головы, услышав наши шаги – неужели, неужели вернулись милые хозяева, неужели закончилась безбожно долгая немая пауза и мы снова будем самозабвенно веселиться, забыв о войне, как о дурном сне?

Читайте также: Похвала мужеству

Здесь было чисто и уютно. Здесь жил свет.

Жена принялась фотографировать документы, а я оглядывался по дому – и удивлялся, настолько обжитым и приветливым был он, ничуть не заброшенным. Может, какие-то беспризорные ангелы поселились в нем и принялись хозяйничать, спрашивал я себя. Может, ангелы-хранители украинских детей, убитых россиянами в Мариуполе или в соседней Буче, прилетели сюда, потеряв тех, кого они должны беречь и сопровождать всю жизнь, безработные теперь и без вины виноватые, боятся предстать перед глазами Божьими, заслоняют белоснежными крыльями глаза от стыда и невыразимого сожаления, потому что вот, не сумели защитить крошечные жизни от поругания, от изнасилований и "искандеров", от сатанинского государства, которое столетиями взахлеб пьет украинскую кровь - и никак не может напиться.

Я смотрю на жену, которая разговаривает по телефону с соседкой, выясняя, где именно лежит документ об образовании, и вспоминаю ее стихотворение, которое сегодня почему-то кажется мне посвященным погибшим детям, хотя, как всегда в случае с поэзией, это не так, или не совсем так, или и да, и нет...

где живет свет свет живет нигде

просто приходит просто себе уходит

светит спокойно наша свеча на двоих

падают листья спит беззащитный мох

в тишине смиренный дождь бесшумно идет

где живет свет свет живет нигде

Богдана Матияш

Читайте также: Поэт и война

– Вы должны свидетельствовать, – настойчиво говорит польская приятельница, недавно устроившая нам творческий вечер в Гданьске. – Вы должны писать, говорить, выступать со всех возможных площадок, чтобы весь мир знал о российских преступлениях, чтобы никому не хотелось забыть о них либо приуменьшить, либо отвести глаза и сделать вид, будто ничего особенного не произошло.

Как вот пресловутому папе Франциску, случайному человеку на святом месте, продолжаю ее мысль, который недавно восхищался имперскими "подвигами" и "добродетелями" российских царей Петра I и Екатерины II.

Папа не знает, не понимает и уже не поймет, что в генетическом коде украинского народа нет места для признания и одобрения этих чудовищ. Что в украинском сердце навеки запечатлены убийственно точные характеристики Тараса Шевченко:

А він руку простягає,

Мов світ увесь хоче

Загарбати. Хто ж це такий?

От собі й читаю,

Що на скелі наковано:

Первому — вторая

Таке диво наставила.

Тепер же я знаю:

Це той первий, що розпинав

Нашу Україну,

А вторая доканала

Вдову сиротину.

Кати! кати! людоїди!

Неосмотрительно восторгаясь неприемлемыми для украинцев фигурами, Папа на самом деле восхищается людоедством, увещевая молодых российских католиков быть каннибалами не хуже. Меж тем в нашей исторической памяти текут и текут реки крови, которую пролили россияне. Плывут, покачиваясь на кровавых волнах, плоты с замученными казаками, защитниками Батурина, которых приказал распять садист Меньшиков на страх всем будущим украинским поколениям. Пылают храмы (хочу заверить папу, что не хуже будут гореть и католические святыни, когда российские убийцы в очередной раз переступят границу и отправятся на Запад). Катятся отсеченные детские головы. Мы находили не один маленький череп при раскопках в Батурине, когда восстанавливали Цитадель.

Читайте также: Война как пост

Поэтому – да, мы должны свидетельствовать и оказывать упорное сопротивление попыткам оправдать преступления россиян или заставить нас вести диалог с ними. Нам не о чем говорить с палачами. Полнарода из-за них оказалось в изгнании. Десятки тысяч самых смелых, самых доблестных защитников Украины отдали жизнь, пытаясь остановить Зверя. Тысячи страдают в плену, в бесчеловечных условиях содержания.

Вместо того чтобы восхищаться царями-палачами, папа лучше приложил бы усилия, чтобы освободить двух греко-католических священников, длительно пребывающих в российской неволе; их имена должны были бы упоминать на каждой воскресной литургии. Может быть, Бог окажется действеннее этого расслабленного престарелого человека, который годами безуспешно пытается возглавлять такое ответственное правительство.

Закатное солнце заглядывает в окна заброшенного дома. На смартфоне снова выскакивает предупреждение о воздушной тревоге. Это уже третья или четвертая сегодня, не помню. Соседи правильно сделали, что уехали отсюда. Днем и ночью раздавались взрывы, у женщины из-за страха и нервотрепки пропало молоко, нечем кормить младшего. Но настанет день, шепчет на ухо ангел, живущий в заброшенной избе, и они снова поступят правильно, потому что соберут детей, рассеянных, как мелкий мак, по миру, и вернутся. Да хранят их силы небесные. Пусть хранят эти семена, посеянные Богом, семена, с которых впоследствии взойдет и разрастется новый украинский народ.

А дом мы постережем. От злых людей и нехороших случаев. Как не оберегать дом, в котором живут ангелы и плюшевые медвежата, дом с доверительно расстеленными детскими кроватями, дом, полный света надежды. Ведь этот брошенный дом – вся наша Украина теперь. И другого дома у нас нет и не будет.

Специально для Еспресо

Об авторе. Константин Москалец, писатель

Редакция не всегда разделяет мнения, высказанные авторами блогов.