Заместитель главы НБУ Николайчук: "Банки должны предложить более привлекательные условия своим вкладчикам"

Разговор состоялся в эфире программы "Новости экономики с Андреем Яницким" на телеканале Эспрессо.

В НБУ Сергей Николайчук отвечает за вопросы монетарной политики и экономического анализа, статистики и отчетности, европейской интеграции. Ранее Сергей был заместителем министра развития экономики, торговли и сельского хозяйства Украины, а также занимал должность главы департамента макроэкономических исследований группы ICU. Научный сотрудник Киевской школы экономики и преподаватель Киевского национального университета имени Тараса Шевченко.

26 января правление НБУ объявило, что учетная ставка – фактически стоимость денег в экономике – остается неизменной на уровне 25%. Кто определяет эту процентную ставку, каков механизм?

Решение по монетарной политике и процесс их подготовки и принятия – это очень основательный, устойчивый процесс. 26 января состоялось заседание правления, где было принято решение. Но до этого два дня подряд проходили заседания комитета монетарной политики НБУ, где эти решения финализировались, нарабатывались, обсуждались. А еще несколько недель до этого продолжалась подготовка: рабочие встречи, в частности, с привлечением членов правления, где рассматривались разные аспекты макроэкономического прогноза. Большинство встреч проходят сейчас в формате zoom-конференций. Многие сотрудники находятся в банке, однако некоторые из коллег работают удаленно. Этот процесс хорошо работает еще со времен пандемии.

Национальный банк в своих коммуникациях намекал, что можно ожидать снижения учетной ставки, но, конечно, не говорил, когда именно. Почему это еще не ко времени?

Наш прогноз учетной ставки (который мы публикуем, кажется, еще с 2018 года) предполагает, что ставку мы будем снижать со второго квартала 2024 года. То есть, в течение этого года мы будем ее удерживать на уровне 25%. Собственно, это прогноз, не обязательство. Если будут изменяться макроэкономические условия, то мы будем изменять прогнозы и сможем снизить ставку раньше или, в случае необходимости, повысить ее. Однако сегодня нам нужна достаточно высокая процентная ставка для того, чтобы в условиях войны обеспечивать достаточную привлекательность активов в национальной валюте и, соответственно, уменьшать спрос на иностранную валюту. Ну и таким образом обеспечивать и курсовую стабильность, а через этот канал и достигать нашей цели снизить инфляцию.

То есть Вас не убедило снижение темпов роста инфляции в прошлом году до 26,6%, несмотря на прогнозы около 30%?

Даже 26,6% – это очень высокий уровень инфляции. Напомню, что до войны у нас была 5% цель. Мы хотели бы в течение лет инфляцию вернуть к этому уровню, поэтому уровень 26,6% не должен нас вдохновлять.

Правление НБУ также объявило новые макропрогнозы: где-то они ухудшились (по росту темпов экономики), а где-то улучшились (по темпам роста цен). Могли бы вы назвать цифры?

Мы видим экономический рост на уровне 0,3% в этом году. Еще в октябре мы предполагали, что ВВП увеличится в этом году на 4%, однако были вынуждены пересмотреть наши ключевые предположения. Во-первых, из-за последствий энерготеррора в последние месяцы, мы учли в своих прогнозах и повреждение энергетической инфраструктуры, и дефицит электроэнергии, и соответствующие последствия для бизнеса и для населения, для потребительского спроса. Также в своих прогнозах мы учитывали и дополнительные риски безопасности, которые появились в связи с интенсификацией боевых действий, с волнами мобилизации России. Сейчас видим снижение этих рисков безопасности только с начала следующего (2024) года. В октябре мы предполагали, что они серьезно снизятся уже в середине этого года. Через пересмотр предположений и учет других факторов мы пересмотрели прогноз по экономическому росту и видим его существенные ускорения только в следующем году до 4% и до 6,4% в 2025 году.

Легко быть оптимистом в долгосрочной или среднесрочной перспективе. А вот что касается инфляции вы более оптимистичны. Этот оптимизм по поводу инфляции касается того, что административно сдерживаются цены на тарифы на коммунальные услуги, а возможно ли будут сдерживаться цены на какие-то группы товаров? Или из-за того, что административно удерживается курс на одном уровне?

Во-первых, мы учли динамику в прошлом году. Во-вторых, действительно важными предположениями нашего макроэкономического прогноза является пересмотр тарифов на жилищно-коммунальные услуги и повышение рисков безопасности.
Мы считаем, что в этом году повышение этих тарифов будет очень вялым, в отличие от наших ожиданий в октябре. Это и обусловило пересмотр прогноза инфляции в сторону понижения до 18,7% по сравнению с 25%, которые мы видели еще в октябре.
Мы также учитывали и то, что у нас сегодня гораздо больше возможности обеспечить курсовую устойчивость. Мы существенно пересмотрели прогноз международной помощи. Собственно, мы видим поступления на уровне 38,5 млрд долларов в этом году. По сравнению с ситуацией в октябре у нас есть четкие договоренности с ЕС, с США. Мы видим ощутимый прогресс в отношениях с Международным валютным фондом, поэтому эта цифра достаточно комфортна.

То есть, не стоит ожидать, что курс валюты и курс гривны будет радикально меняться в течение года?

О радикальных изменениях я бы точно не говорил. Сейчас для этого особых оснований нет. На ближайшие месяцы наша политика будет оставаться неизменной, ведь она будет базироваться на фиксированном обменном курсе. В то же время мы постоянно говорим о том, что в долгосрочной перспективе мы, конечно, хотели бы вернуться к плавающему обменному курсу и мы уже нарабатываем для этого стратегическую программу. Но вопрос в том, что для этого должны быть приемлемые предпосылки. Этот переход будет точно управляем, без радикальных изменений.

Даже когда мы говорим о переходе к плавающему обменному курсу, это будет очень управляемое плавание в наших текущих условиях, когда большинство предложений валюты на рынке обеспечивает Национальный банк. Поэтому говорить о переходе к полному плаванию, без участия Национального банка, абсолютно бессмысленно.

Национальный банк Украины также изменил требования к банкам относительно резервов и ужесточил их, насколько я понимаю. Почему вы приняли такое решение? Какой сигнал вы отправляете банкам, населению, вкладчикам этих банков? Что должно произойти?

Наши действия направлены как раз на то, чтобы удорожали для банков удержание средств на текущих счетах, поскольку эти дополнительные резервные требования предъявляются к текущим счетам. Таким образом, мы отправляем сигнал банковской системе о том, что банки должны предложить своим вкладчикам более привлекательные условия по депозитам, повысить ставки по депозитам и перетянуть на срочные депозиты значительную часть этой ликвидности.

Есть ли надежда, что в этом году мы будем видеть более сдержанную позицию Нацбанка по эмитированию гривны? Что "печати" 400 млрд гривен, как в прошлом году, не будет.

Так, если в прошлом году Национальный банк купил облигаций внутреннего государственного займа на 400 млрд гривен, что было одним из факторов, приведших собственно к ускорению инфляционных процессов, то в этом году наши прогнозы и договоренности с правительством предполагают, что такого дефицита бюджета у нас не будет .

**

В подготовке текста принимала участие Юлия Радзик