За церковными воротами

Посыпались промосковские партии — и вот уже из Киево-Печерской лавры выезжают оккупанты в рясах с унитазами, лампочками, мебелью, как работники российских посольств, депортированных из европейских стран. Покидают зону комфорта. Электорат, приводивший к власти всевозможных подонков, на Майданах не стоял и не падал под пулями снайперов, прикрываясь деревянными щитами. Потому и в защиту их не стал. Как надеялся тот, кого называют Паша Мерседес.

В моем Уроже были похороны погибшего на войне парня, он еще воевал в АТО, затем был мобилизован снова. Чтобы достойно провести воина в последний путь, прибыли священники, греко-католические и Киевского патриархата. Московского, слава Богу, уже нет в Дрогобыччине. Но их не пустили в дом, потому что семья погибшего – баптисты. Правда, из усадьбы не выгнали.

Читайте также: Образование когда-то и теперь

Меня всегда удивляло, насколько люди тупы, когда речь идет о конфессии. Не иначе это проделки самого Сатаны. Чтобы в XXI веке человек с образованием говорил, что слово "католический" происходит от слова "кат", считал себя рабом Божьим или полз на коленях к плащанице в Страстную пятницу, и стоял несколько часов в очереди к исповеди перед Пасхой.

Я знаю, как выглядит вера. Это хорошо одетая женщина с непокрытой головой, которая выходит из Храма Господня в Иерусалиме и вытирает слезы. Это римско-католический монах, поехавший в Польшу, чтобы собрать деньги на операцию чеченцу-мусульманину, потому что тот нужен своим трем детям

Я знаю, как выглядит вера. Это хорошо одетая женщина с непокрытой головой, которая выходит из Храма Господня в Иерусалиме и вытирает слезы. Это римско-католический монах, поехавший в Польшу, чтобы собрать деньги на операцию чеченцу-мусульманину, потому что тот нужен своим трем детям. Это греко-католический священник, который еженедельно ездит в военный госпиталь к раненым, не спрашивая, в какую они ходят церковь. То есть сердце верующего открыто для мира, творения Божия, большого и малого.

Читайте также: От первого до последнего дыхания

Недавно я услышала одну историю о том, как в село вернулся бывший священник и декан, который после запрета греко-католической церкви сделал свой выбор: присоединился к УПА. Потом оказался в Канаде, где построил такую же церковь, которую оставил, и, почувствовав, что его жизнь вот-вот угаснет, решил приехать на Украину. В приходском доме жила бывшая учительница из Винницкой области, она приветливо встретила священника, и позволила у нее отдохнуть. Затем он отправился в церковь. Она теперь принадлежала УАПЦ. Но пономарь запер перед отцом ворота и даже не пустил его во двор. Сердце старика не выдержало и он тут же умер. Село, давно уже забывшее о том, при каких условиях их церковь перешла сначала к московской, а затем к автокефалии, было шокировано нечеловеческим поступком церковного прислужника. Община решила похоронить отца возле церкви и пригрозила, что выломает ворота, если ей запретят это сделать, потому что о том, чтобы тело занести в церковь не было и речи, священник категорически отказался. Тогда женщина, проживавшая в бывшем доме священника, предложила перенести туда тело. В чемодане покойного нашлось облачение, потому что тот словно чувствовал, что уже не вернется в Канаду, где жил в приюте для стариков. На похороны приехал епископ со священниками. Смерть одного человека перевернула сознание целого села, открыла древние зарубцованные раны обид и несправедливости.

Еще одно село, где Роман Шухевич женился на дочери местного священника. Теперь там не то ПЦУ, не то УАПЦ. Новый священник, где-то вначале 90-х, выбросил все метрические книги из церкви возле школьного туалета, потому что они "католические". Некоторые из них подобрали люди, а остальное там погнило. Не нашлось ни власти, ни учителей, которые сохранили бы уникальные записи о рождении, женитьбе и смерти своих земляков и родственников. У нас в селе, когда производили зачистку церкви под музей, бумаги просто сожгли. Коммунисты.

Читайте также: Синдром мнимой беспомощности

Мы живем в очень искаженном нравственно и духовно обществе, где священник отказывается хоронить погибшего героя, где бедную вдову, что не может дать на церковь столько, сколько богач, не допускают к исповеди или последнему причастию, где поджигают дедовские церкви, чтобы построить новую в стиле русского православия

Мы живем в очень искаженном нравственно и духовно обществе, где священник отказывается хоронить погибшего героя, где бедную вдову, что не может дать на церковь столько, сколько богач, не допускают к исповеди или последнему причастию, где поджигают дедовские церкви, чтобы построить новую в стиле русского православия, где уничтожают фрески известных художников на стенах церквей, и где государство говорит: мы не вмешиваемся в дела церкви. Зато позволяет отцам духовным агитировать на выборах и баллотироваться, а в государственных школах религиозные фанатики могут на уроках религиозной этики оскорблять детей не доминирующей конфессии, и никто не может справиться с этим. Где в сельской библиотеке протекает потолок, а в селе строят еще одну церковь, где подростки вместе насилуют девочку и выкладывают видео в Интернете, где наконец Праздник Господнего Воскресения – это стоимость пасхальной корзины.

Теперь не торговцев выгоняют из храма, а самого Христа. И Он вынужден стоять перед запертыми церковными вратами.

Специально для Еспресо.

Об авторе: Галина Пагутяк, писательница, лауреат Национальной премии имени Тараса Шевченко.

Редакция не всегда разделяет мнения, высказанные авторами блогов.