Война Путина с Украиной началась в 1991 году и будет длится еще долго

Если он уже бросил вызов цивилизованному миру, если он и его соратники четко сформулировали политическую программу Российской Федерации, заключающуюся в необходимости восстановления территории бывшего Советского Союза в границах 1991 года с нивелированием государственности стран, провозгласивших свой суверенитет на момент распада СССР. Конечно, можно пугать Запад, можно угрожать ему новыми экономическими проблемами, но мы прекрасно понимаем, что такие же серьезные экономические проблемы будут и у самой России. Хотя следует понять, что эти проблемы не пугают, я бы даже сказал, не волнуют российского президента. Впрочем, я бы посоветовал серьезно отнестись к тезисам этой речи Владимира Путина. Поскольку наша с вами, тех, кто следит за российской политикой, огромная проблема в том, что все пытаются воспринимать его слова как некую "фигуру речи", которая отнюдь не связана с реальностью, тогда как самом деле Путин, как это часто бывает с авторитарными. правителями, четко и ясно прокламирует свои программные политические цели.

Когда Путин выступал со своей знаменитой речью в Мюнхене, многим казалось, что это преувеличение и что РФ не будет выступать с такой резкой, острой антизападной программой в реальности. Потому что российский капитал тесно связан интересами западной экономики. Потому что у российских олигархов есть поместья и имущество на Западе. Потому что в принципе для российской экономики очень важно продавать свое сырье западным странам. Все это абсолютно логично, но в то же время и наивно. В Мюнхене Путин тогда выступал с манифестом обиженного чекиста. Манифестом представителя тех людей, которые считали распад Советского Союза настоящей геополитической катастрофой (как Путин об этом вслух говорил), и делали, должны были сделать все, чтобы исправить даже собственные ошибки конца 80-х – начала 90-х годов.

Попытайтесь поставить себя на место тогдашних чекистов. Они вели борьбу за власть с партийным аппаратом практически с середины 30-х годов, со времени, когда советские спецслужбы, способные убивать людей миллионами и организовывать искусственный голод, возглавлял Генрих Ягода. Эта борьба была борьбой с переменным успехом. Чекисты получали безграничную власть, позволяющую им уничтожать партийных руководителей целыми Центральными комитетами. Центральный комитет коммунистической партии большевиков Украины был расстрелян, кажется, два или три раза в 1937-39 годах. Но потом их самих расстреливали за "шпионаж" и заменяли в Наркомате госбезопасности партийными кадрами.

В 1953 году чекистам могло показаться, что победили партийный аппарат. Их лидер – Лаврентий Берия – стал первым заместителем председателя Совета министров СССР и возглавил созданное суперминистерство, объединив министерство госбезопасности и министерство внутренних дел СССР. Но впоследствии Берию арестовали и расстреляли, при посредничестве, кстати, армейских генералов, незаинтересованных в усилении чекистов и думавших о своих позициях во власти. Казалось бы, партийный аппарат одержал над КГБ полную и безоговорочную победу. С тех пор КГБ – это просто винтик партийного механизма, времена сталинской всеохватности ушли в прошлое.

Чекисты делают все возможное, чтобы усилить свое влияние. С 1953 по 1972 год – два десятилетия – глава КГБ даже не входил в состав Политбюро ЦК партии. И только с появлением на Лубянке партийного работника Юрия Андропова чекисты начинают понемногу, медленно, но восстанавливать свое влияние. Советскому Союзу недолго остается. Партийные руководители этого не осознают, но чекисты, которые бывают за границей, понимают, как функционирует настоящая экономика, действуют так, будто власть уже скоро окажется в их руках. Горбачевскую перестройку они встречают с четкой программой по дестабилизации страны. На фоне горбачевской гласности, как грибы после дождя, начинают множиться и расти национальные, социальные, политические конфликты. И оказывается, что партийный аппарат, состоявший не просто из догматиков, а из догматиков с пайками и привилегиями, забыл, что такое настоящая борьба за власть. Чекистам несложно создать несколько спецопераций, которые в конечном счете приведут к полному краху этого аппарата.

В августе 1991 года может показаться, что проиграли все – и партийцы, и чекисты. Но Коммунистическую партию запрещают, а Комитет государственной безопасности Советского Союза – разделяют. Разделяют на несколько ведомств: саму Федеральную службу безопасности, Службу внешней разведки и Государственную службу охраны. Ядро чекистов остается неприкосновенным. В то время как ядро партийного аппарата исчезает с политической сцены СССР.

А вскоре оказывается, что чекисты оказывают невероятное влияние на новое руководство страны. Еще больше это влияние усиливает первая чеченская война. А уже перед началом второй чеченской борьбу за наследование у трона Бориса Ельцина ведут практически только выдвиженцы чекистских группировок, поддерживаемые олигархами. Владимир Путин, Евгений Примаков, Сергей Степашин – все они с Лубянки или из Ясенева – этой резиденции Службы внешней разведки РФ.

И вот, в начале нового тысячелетия, чекисты наконец-то полностью воплощают свою мечту в жизнь. Подполковник Комитета госбезопасности СССР становится руководителем в стране, где уже нет никакого партийного аппарата. А есть только чекисты и бандиты. Что в принципе является синонимами. И тут чекисты получают то, о чем они знали с начала 90-х годов: страну они завоевали, но ведь не всю. Огромная часть этой страны, за контроль над которой они боролись, остается не в их руках. Чекисты, как люди, знавшие деньги и мафии, но не разбиравшиеся в политических законах, не осознавали, что единственной реальной составляющей, державшей всю власть на территории всех 15 республик, была Коммунистическая партия. А они ее взяли и запретили. Владимир Путин сейчас горько упрекает большевистских вождей, прежде всего Владимира Ленина, что они разделили историческую Россию на 15 национальных квартир и таким образом лишили россиян их национальной территории.

Но с точки зрения диктатуры Ленин все делал правильно. Он придумывал какие-то искусственные страны на месте тех стран, которые оккупировали большевики. Для него это было совершенно не принципиально, потому что большевики не думали ни о каких государствах, а думали о мировой революции и о создании своей диктатуры в масштабах практически всей планеты, по крайней мере, ее европейской части. Только так. А реальной властью во всех этих квазигосударствах становилась Коммунистическая партия. Республиканские партийные организации были просто филиалами Центрального комитета партии в Москве. Это была очевидная вертикаль, поскольку сама партия действовала по своим уставным законам, по принципу демократического централизма – принципу, которого в принципе у политических партий цивилизованных стран не бывает. Потому что политические партии ценят дискуссию, ценят борьбу мнений, ценят разные позиции. Тогда как демократический централизм и заключается именно в том, что ты просто выполняешь требования начальства, что ты существуешь в казарме, что ты в принципе не имеешь права на собственное мнение. И вот такую вертикаль чекисты разрушили.

А Путин, придя к власти в России в 2000 году, начал такую вертикаль восстанавливать. И довольно быстро восстановил, потому что у российской номенклатуры еще оставалась память об этих золотых годах. И понял, что пора возвращать территорию. Опять же, как он умел. Целый ряд специальных операций, которые мы здесь не будем описывать, но хорошо помним. Все эти спецоперации против нашей страны, которые должны были привести к тому, что власть в бывших советских республиках должна была стать марионеточной, облегчая Путину возможность захвата территории этих стран.

Политическая история Украины с точки зрения чекистской реальности выглядит совсем не так, как она выглядела бы с нашей точки зрения. 1991 год, когда провозглашением независимости Украины российская элита просто пользуется для того, чтобы лишить власти Михаила Горбачева, распустить СССР и создать квазигосударственное образование, которое после того, как Россия выберется из экономической пустоты, станет настоящим государством под руководством Бориса Ельцина – Содружеством независимых государств (СНГ). Россияне говорят, что они живут в СНГ. Мы с вами здесь, в Украине, говорим, что живем в Украине, а россияне живут в СНГ. Кстати, большинство наших с вами соотечественников, особенно в восточных и южных регионах Украины, также повторяет за ними, что живет в СНГ, потому что живет в мире российского телевидения.

Но оказывается, что президент Леонид Кравчук не готов использовать СНГ как инструмент создания этого нового союзного государства под руководством Ельцина. Наоборот, он воспринимает СНГ как инструмент для развода. Подготовка России к борьбе с Украиной начинается уже тогда, когда становится совершенно очевидно, что Украина готовится к введению собственной валюты и хочет иметь собственные вооруженные силы.

1994 год приносит победу Леониду Кучме – кандидату с пророссийскими лозунгами и установками, от которого ожидают, что СНГ в конечном итоге станет союзным государством. Но как только Кучма попадает в президентский кабинет, он понимает, какие возможности перед ним открываются. С этого момента начинаются годы потерянного времени. Хотя многие украинцы воспринимают их как золотые годы в украинской истории, потому что после кризисов первой половины 90-х начинается облегчение. Именно во время этого "облегчения" люди, воспринимающие Кучму как лучшего президента страны, подписывают себе, своим детям и внукам смертный приговор. Подписывают билет на войну. Это потерянное время. В то время как соседи Украины упрямо стучат в двери НАТО и Европейского Союза (и им не отказывают), Украина остается обычной серой "союзной республикой", которая пытается маневрировать между Западом и Востоком в поисках чужих денег. Дешевый газ – эта удавка на шее украинца – кажется большинству наших с вами соотечественников, большинству безответственных украинцев золотой цепочкой "нового русского". Так проходят потерянные десять лет.

2004 год Украина встречает олигархизированной страной без перспектив будущего политического национального развития. В Кремле уже готовят Кучме замену – давнего агента советских и российских спецслужб Виктора Януковича. И тут Кремль совершает первую ошибку. Он недооценивает факт существования украинской элиты, не желающей подпадать под власть криминального донецкого "авторитета". Виктора Ющенко, который, как и Янукович, работал премьер-министром во времена Леонида Кучмы, большинство представителей этой украинской политической и предпринимательской элиты считают гораздо более безопасным и разумным вариантом, чем уголовника Януковича. В Кремле этого не могут понять. Кажется, западня для Украины уже закрывается и не представителям украинской номенклатуры решать, кто будет президентом государства. И тут украинская элита обращается за помощью к украинскому народу. Начинается совсем новая политическая эра. Оказывается, когда часть элиты и народ объединяются, Москва победить не может.

В России вроде бы делают правильные выводы – продолжают экономическую экспансию, коррумпируют часть украинских элит и олигархов, добиваются реванша в 2010 году, фактически с помощью тех же газовых инструментов, той же удавки. Но 2010 год не привел к желаемому в Кремле варианту объединения. Нет. Янукович, как и Кучма перед этим, суетится в поисках чужих денег. Пытается урвать и в Брюсселе – и в Москве, и в Берлине – и в Минске. Эта жадность становится для него губительной. В конце концов, Путину приходится цыкнуть на своего агента. Янукович понимает намек и отказывается от подписания Соглашения об ассоциации с Европейским Союзом.

Однако уровень ожиданий украинского народа уже не соответствует готовности власти за 24 часа изменить внешнеполитический курс. Люди верят, что Соглашение об ассоциации принесет им желаемое благополучие. Они даже не осознают, что это только первый этап европейской интеграции Украины, который продлится долгие десятилетия и конца которого не увидит большая часть людей, живущих в то время в Украине. Люди выходят на улицы под европейскими флагами. Битва украинского народа с бандой моментально превращается в битву за справедливость, когда силовики Януковича избивают студентов на Майдане Независимости.

Путин вне себя. Казалось бы, все уже получается, в Украине полностью пророссийское руководство: президент, премьер-министр, первый вице-премьер, министр внутренних дел, руководитель Службы безопасности, министр обороны, начальник Генштаба, руководство СНБО… Все! Все – агенты российских спецслужб. Украинское государство, которое и до того момента не имело особой субъектности, потеряло ее окончательно. И тут вдруг… Путину снова приходится иметь дело с материалом, с которым он не умеет работать. С народом. Кремль снова проигрывает.

Сигнал Путина абсолютно очевиден. В своем проигрыше он обвиняет не собственных экспертов, которые не смогли просчитать взрыв народного гнева против Януковича, а Запад, который не дает ему возможности восстановить собственную историческую территорию. Сигнал четкий и понятный. Он готовится с первых дней Майдана 2014 года, а если быть честным – то с 1991 года. Аннексируется украинский Крым. Но Запад не понимает этого российского сигнала. Президент США не проводит консультации с целью смены власти в Украине и возвращения на президентский пост Виктора Януковича – он только требует от Владимира Путина не идти на украинский материк и угрожает ему экономическими санкциями. Путин понимает эту угрозу совершенно по-иному. Он понимает, что Запад неспособен или не хочет осознать его сигналов и что нужно приступать ко второму этапу операции по возвращению исторических земель России: с помощью очень небольшого количества диверсантов захватить украинский Восток, провозгласить там квазигосударство Новороссия, а затем, возможно, с помощью этого квазигосударства, вернуть себе контроль над всей Украиной.

Путин снова недооценивает украинский народ и его сопротивляемость. Еще в момент перегруппировки украинских Вооруженных сил украинцы формируют добровольческие батальоны и начинают воевать с диверсантами. Для того чтобы удержать хотя бы часть оккупированной территории Путину приходится впервые применить регулярные российские войска, переходить от спецоперации к войне. Однако та часть территории, которую он контролирует, с точки зрения российских амбиций выглядит совершенно жалкой. В Кремле, как и в 2014 году, начинают готовиться к реваншу. К дискредитации украинских национал-демократических сил. К компрометации украинских патриотов. К тому, чтобы заставить украинцев самим грязными сапогами пройтись по словам Язык, своя Церковь, Вооруженные силы. Убедить их, что это не главное. Что в войне виновато украинское политическое руководство. Что если бы не сами украинцы, война на Донбассе давно закончилась бы и воцарилась бы счастливая жизнь.

Проблема Путина в том, что он уже не может привести к власти в Украине представителей пророссийских сил. Дискредитировать патриотическую национал-демократическую часть политического спектра может, имеет достаточно сил и возможностей, а вот завести во власть свою часть – уже не может. Но он еще лелеет надежду. Ожидания, связанные с тем, что предвыборная кампания наиболее успешного кандидата – Владимира Зеленского – проходит с теми же мемами, которые пытается втиснуть в сознание среднестатистического украинца российская пропаганда.

Зеленский и сам – среднестатистический украинец, который никогда не занимался политической деятельностью, не имел опыта общения с такими как Путин. Он не очень понимает, что в глазах Путина и подавляющего большинства россиян никакой Украины нет, и что сам он – самый обычный россиянин, который должен осознать все эти желания и амбиции Путина и компании. Зеленский не подозревает, какими глазами смотрят на него в Кремле и какими глазами смотрят в Кремле на его родину. Путин дает Зеленскому шанс. Всего один. Он соглашается на встречу с новым украинским президентом в Париже после того, как несколько лет игнорировал его предшественника, готовясь к вероятной военной эскалации. Однако в Париже происходит то, на что в Кремле не рассчитывают: Зеленский не только не собирается капитулировать, он, кажется, даже не понимает для чего Путин с ним встречается и чего от него ждет. Президенты России и Украины говорят, как люди с разных планет. Они, хоть и говорят на одном языке, в принципе неспособны услышать и понять друг друга. Путин говорит с Зеленским как с представителем мятежной провинции, которая в конце концов должна осознать, что она именно провинция и выбрать между Западом, который оккупирует ее территорию и Россией, которая хочет вернуть ее домой. Зеленский говорит с Путиным как руководитель суверенного государства, которое хотело бы жить в мире и нормальных отношениях с соседями. Это настолько полярные позиции, что Путин бесится от такого вопиющего непонимания и искренне верит, что Зеленский специально настаивал на встрече в Париже, чтобы поиздеваться над ним. Или, как объясняют ему советники в Кремле, опасается националистов, которые в любой момент могут прийти на Банковую со своими требованиями.

Путин отдает четкий приказ: готовиться к спецоперации по смене власти в Украине. Он уверен, что украинские власти слабы и первые же танки на севере Украины приведут к захвату Киева, бегству украинского президента и созданию марионеточного государства. Его ближайший соратник – заместитель председателя Совбеза РФ Дмитрий Медведев – говорит, что Путин больше никогда не будет встречаться с Зеленским, а будет ждать нового украинского президента. Медведев только не договаривает, что этот новый президент, уже назначенный самим Путиным, должен появиться во власти исключительно после того, как украинская столица будет оккупирована россиянами, и что это может быть не новый, а старый президент, Виктор Янукович.

Спецоперация Путина еще раз доказывает, что российский президент совершенно не в состоянии понять с какой страной он имеет дело и каковы настоящие желания граждан этой страны. Так спецоперация срывается в настоящую большую войну в самом начале которой мы сейчас находимся. Возможно, многих удивит, что я говорю "самое начало". 115 дней. Но такие войны, начинающиеся с непонятных спецопераций, обычно продолжаются долго. Очень долго. Начало спецоперации действительно не было войной. Оно диктовалось странными политическими представлениями о том, что никакой Украины не существует, что ее народ только и ждет русских танков, а ее власть готова драпать при первом же выстреле русской пушки. Сейчас Владимир Путин, российские вооруженные силы и русский народ знают, что это не так и что они воюют. Что война должна закончиться победой. Что тот, кто не с нами – тот против нас. Что тот, кто считает себя украинцем, должен быть обезврежен, изгнан, уничтожен. Именно это и происходит. Именно поэтому в Буче стреляли во всех без разбора, считая, что не прогадают и точно убьют много украинцев. А в оккупированном Херсоне преследуют и убивают активистов, делают все возможное, чтобы зачистить город и регион от тех, кто считает Херсонщину неотъемлемой частью Украины. И так будет на каждой территории, на которую зайдут оккупанты. Вот в такой ситуации мы находимся.

Я только хотел объяснить в таком длинном рассказе, что все это было заложено еще в августе 1991 года. Я не буду говорить, что это было неизбежным, нет. Эффективность и сила государства состоит именно в том, чтобы предотвратить войну. Зрелость народа состоит в том, чтобы осознать уровень опасности. В течение трех десятилетий у нас не было ни того, ни другого. А когда мы пытались государство реконструировать, всегда происходил очередной электоральный шок, который сводил на нет все усилия активной части общества. И я не говорю, что так больше не будет. Я только на это надеюсь. Потому что каждая попытка защититься и электоральный шок после нее уменьшает шансы Украинского государства на существование как таковое.

Я думаю, каждый это понимает.