Вечный локдаун

Прежде всего открытие того, как это - постоянно быть дома и не иметь возможности вести общественной жизни, не имея возможности пойти на работу и провести рабочую встречу. Как это - не мочь воспользоваться общественным транспортом; улететь на отдых; не имея возможности обнять дорогих людей и привычно пожать руку при встрече. Еще - сидеть дома почти целые сутки подряд, и так - семь дней в неделю и тридцать один день в месяц. Помню, как мои знакомые молодые мамы тогда писали в соцсетях, что теперь мужчины могут почувствовать, как чувствует себя женщина в декрете, фактически постоянно "привязанной" к дому.

А я тогда думала еще и о тех людях, для которых, учитывая состояние здоровья, годами длится их частный "локдаун", которому нет конца и который они обычно переживают или одни, или с ближайшими родственниками, забытые обществом и невидимые в нем. Их ситуация значительно печальнее нашей, потому что наш усиленный карантин (или карантин выходного дня, или локдаун) когда-то все-таки в конце заканчивается, и у нас есть шанс вернуться к привычным нам ритмам жизни, а те, кто прикован к постели или имеет возможность передвигаться в инвалидной коляске, или имеет ограниченную подвижность, к сожалению, должны смириться с тем, что их жизнь полна ограничений. По крайней мере так годами и десятилетиями есть в Украине, и ситуация, к сожалению, практически не меняется. Те, кто имеет серьезные проблемы со здоровьем, становятся для общества словно невидимыми. Иногда мне даже кажется, что это почти сознательный план: проектировать городскую инфраструктуру так, чтобы она была пригодна только для здоровых людей.

Я не могу вспомнить, когда видела в Киеве в общественном транспорте кого-то на инвалидной коляске, кроме разве что одного человека на Майдане Незалежности, который просит милостыню. Не могу вспомнить, когда видела, чтобы кто-то в инвалидной коляске заезжал в подземный переход или пользовался лифтом на том же Майдане Независимости. Никогда не видела, чтобы человек, который не может самостоятельно ходить, посещал музей или хотя бы приехал на тележке в супермаркет, чтобы купить продукты, или заехал в аптеку. В Украине все эти заведения рассчитаны на здоровых людей даже в столице, не говоря о меньших городах и городках. Знаю, что у нас есть больницы, в которых травмпункт расположен на четвертом этаже, и добираться до него надо по лестнице, потому что лифта либо нет, либо он не работает, - странно, что самих врачей, кажется, ничуть не интересует, как на этот четвертый этаж должен допрыгнуть человек с гипсом на ноге или вывихнутой ногой.

У нас кто-то где-то что-то слышал о безбарьерных городах, но не знаю, доживет ли мое поколение до времени, когда по крайней мере Киев можно будет с полным правом назвать именно таким городом. Городом, в котором люди на колясках тоже будут в состоянии не только пользоваться всеми упомянутыми учреждениями, но и безопасно выехать из собственного дома, поскольку нигде не хватит пандусов и лифтов; будут в состоянии "перейти" улицу на зеленый свет, не спрыгивая при этом с бордюра на дорогу, а потому не выпрыгивая тележкой на бордюр через дорогу; будут в состоянии заехать в аптеку, а не только постоять у нее, почесывая затылок, потому что в аптеку ведут три высокие ступеньки ...

Пока об этом приходится только мечтать. Впрочем, как и о том, чтобы каждый, кто имеет слабое здоровье, мог чувствовать себя спокойно и безопасно, передвигаясь по городу. Чтобы лица, которые проходят период реабилитации после физических травм, а также люди старшего возраста могли идти в произвольном темпе, и чтобы их никто не толкал, не торопил, а не раздражался из-за их темпа хода, как это бывает в том же киевском метро.

В течение всего прошлого года, когда вводили очередное усиление карантина и когда мы оказывались во времени ограничений, я каждый раз вспоминала о людях, для которых ограничения продолжаются постоянно. И было странное ощущение: будто кто-то мудрый сверху пытается сказать нам что-то важное, обратить наши глаза на тех, кто постоянно испытывает физическую боль, физическую несостоятельность туда, куда хотел бы. Кто может, никогда не летал в самолете, не был на курортах, а не покорял вершины гор ... Кто не сидит спокойно с друзьями в ресторане, потому что не имеет силы туда попасть. Не делает всего этого, что так любим делать мы и что для нас обыденно и привычно и без чего, как оказывается, мы страдаем. И теперь, когда вновь продолжается карантин, я еще раз имею это странное ощущение: нам что-то пытаются сказать, а мы никак не можем услышать ни одного из сказанных слов ... Примечательно, что, переживая этот карантин, мы уже не сравниваем его с тем, как чувствуют себя женщины в декрете. Все меньше вспоминаем о том, как теперь ведется малому и среднем бизнесу, как он выживает в трудные для себя времена. В своих ячейках мы думаем преимущественно прежде всего о себе.

Иногда мне кажется, что весь нынешний чрезмерный индивидуализм тоже сродни локдауна. Эта сосредоточенность на себе напоминает вечный локдаун сердца, всегдашний печальный карантин.