Украина предстала перед вызовами планетарного масштаба – конференция в Гарварде

Тема, которую в течение недели 7-11 февраля будут обсуждать эксперты, в этом году звучит так: "Не только пограничье: тридцать лет украинского суверенитета".

Речь идет не только о государственных границах и о том, определяют ли они суверенность страны. Что происходит, когда эти границы меняются? Каковы критерии суверенности государства? И как интернет повлиял на понимание суверенности?

Первая сессия, которую открыл директор Гарвардского украинского научного института, историк Сергей Плохий, поставила вопрос о том, что сейчас следует понимать под словом "суверенитет".

Чего хочет Путин: Донбасс, Украину, Восточную Европу или сферы влияния по всему миру?

Как отметил модератор дискуссии Карл Далман, профессор международных исследований и географии в Университете Майами, штат Огайо, российский президент Владимир Путин в своей прошлогодней программной статье о том, являются ли россияне и украинцы "одним народом ", подверг сомнению как международно признанные украинские границы, так и право украинцев иметь их, ведь он фактически отрицал их существование как отдельного народа, а значит и право иметь суверенитет. Путин в этой статье также заявил о праве России подвергнуть сомнению постсоветские границы не только с Украиной, а позже распространил претензии России на всю Восточную Европу. Так о чем же речь идет? О русскоязычных жителях Донбасса, обо всей Украине или половине континента?

По мнению Пола д'Аниери из Университета Калифорнии, автора нескольких книг о современной Украине, Путин часто высказывается противоречиво, но делает это сознательно. Для него речь не идет о защите русскоязычных в Украине или где-нибудь на бывшей советской территории, потому что им там ничего не угрожает. А ответ на вопрос о том, хочет ли Путин захватить всю Украину, или "только" установить над ней контроль, зависит от обстоятельств. Если удастся, захватит всю, если нет, то останется на первом этапе – установлении влияния без инкорпорирования ее в Россию.

А дальше Путин говорит, что это вообще не связано с Украиной, речь идет о более широкой проблеме – НАТО в Европе, и это тоже проблема, которая его беспокоит, как и внутренняя проблема передачи власти. Все это, по мнению профессора д'Аниери, одновременно связано и не связано с Украиной. "Худшей ошибкой было бы давать ему то, что он попросит и ожидать, что на каком-то этапе он перестанет просить", – считает калифорнийский профессор.

Участница дискуссии из Украины, Юлия Безвершенко, которая является стипендиаткой программы украинских молодых лидеров Центра демократии, развития и верховенства права Стэнфордского университета, а в течение прошлых двух лет занимала должность генерального директора Директората по науке и инновациям (МОН Украины), говорит, что конфликт России с Украиной – далеко не локальный. Он о будущем демократии в глобализированном мире, о том, сможет ли демократический мир объединиться и защитить свои принципы.

А профессор Элизабет Данн из Индианского университета предложила посмотреть на ситуацию через призму российско-грузинского конфликта 2008 года, который она подробно изучала. По ее мнению, Россия использует в Украине такую же тактику: захватить часть территории для того, чтобы увеличить свое влияние на всю страну.

"Путин изучил американский урок в Ираке – война дешева, а оккупация дорога. Поэтому нужно искать способ получить контроль над страной без ее оккупации", – объясняет исследовательница, занимающаяся вопросами беженцев и миграции. Однако, по ее мнению, Путин использует угрозу оккупации как тактический прием для достижения главной цели – не допустить вступления в НАТО Украины и Грузии.

Джеральд Тоу, политический географ из Политехнического университета штата Вирджиния, считает, что Россия Путина всегда готова к сочетанию разных тактик: если захватив Крым Кремль потерял контроль над Украиной, то начав войну на Донбассе он пытается возобновить свое влияние на Киев. Не удовлетворившись этой тактикой, Путин может перейти к другим – попытаться расчленить страну. И на этом этапе невозможно предусмотреть, изберет ли он их.

Будет ли когда-нибудь граница между Украиной и Россией мирной?

Говоря о границах между Украиной и Россией, эксперты подчеркнули, что до 2014 года эта граница почти не существовала, и главная граница, которая беспокоила украинцев, была граница с ЕС, пересечь которую требовало немалых усилий. Россия же, напротив, ощущалась как часть внутреннего пространства, напомнила Юлия Безвершенко. После начала войны эта граница рассматривается как место потенциальной угрозы.

По мнению Пола д'Аниери, вопрос состоит в том, удастся ли Украине отстоять свои границы на востоке, или она растворится в пределах России. Другим стабильным решением судьбы этих границ было бы их превращение в пределы двух мирно живущих по-соседству государств. Но такое решение еще долго не будет возможным.

Каким будет долгосрочное решение украинских границ, по мнению Джеральда Тоу, зависит от того, как сами украинцы будут отвечать на вопрос о том, принадлежат ли они к европейской цивилизации. Но их мнения пока разделены в зависимости от географии их проживания – большинство украинцев на западе Украины считают себя европейцами, а на востоке с этим определением не согласны.

Юлия Безвершенко не считает такие идентичности закрепленными, ведь часто они базируются на личном опыте респондентов. "Люди, живущие на западе страны, чаще бывают за западной границей Украины и имеют личный опыт Европы, люди, живущие на востоке, часто не покидают даже границ своей области, поэтому в том, что считать "европейством" часто полагаются на понятие, сконструированное для них в российских СМИ», – объясняет украинская исследовательница.

Может ли вопрос Крыма и Донбасса решиться, если Украина согласится на их автономию в пределах Украины?

По мнению Пола д'Аниери, с этим скорее всего не согласится Владимир Путин, вернее согласится в случае Донбасса, потому что это позволит ему контролировать Киев. Что касается Крыма, то он имел уже такой статус в составе Украины, и это не уберегло его от аннексии со стороны России. Ссылаясь на мировой опыт и его анализ, американский исследователь говорит, что автономия в большинстве случаев и в мире не разрешает ни внутренних, ни международных конфликтов. "Предоставление автономии преимущественно ухудшает, а не улучшает ситуацию", – убежден профессор д'Аниери.

Поэтому, по его мнению, если говорить о стабильном решении для Донбасса, то им была бы передача оккупированных Россией территорий под ее суверенный контроль. С другой стороны, исследователь отдает себе отчет, что такое решение не было бы справедливым по отношению к Украине. А также открытым остается вопрос, не привел ли бы он к дальнейшим посягательствам России на другие территории Украины.

Профессор Элизабет Данн считает, что автономия на Донбассе не изменит ситуации – Россия будет дальше контролировать эту территорию, будет ли она называться автономной или нет.

Юлия Безвершенко считает, что для самих жителей оккупированных территорий главным вопросом является не то, как юридически будет оформлена территория, на которой они живут, для них главное – безопасность и экономическая стабильность. Поэтому решение для конфликта нужно искать не с точки зрения краткосрочной перспективы, а с учетом более широкого контекста этого конфликта, включающего понимание целей России и стремлений Украины.

На вопрос от бывшего посла Украины в Канаде Андрея Шевченко о том, будет ли России разрешено определять, в какие союзы может входить Украина, все зарубежные участники панели ответили, что не считают, что Украина должна стать членом НАТО. Пол д'Аниери убежден, что вопрос о НАТО не возник бы, если бы не угроза со стороны России, страны много - не только оппозиция со стороны России, но и связанное с ней нежелание видеть Украину в Альянсе со стороны Франции и Германии, размеры Украины географические и экономические, а также не в последнюю очередь вопросы коррупции, особенно коррупции в армии.

Элизабет Данн говорит, что НАТО может потерять больше, чем получить с членством Украины, потому что Запад не заинтересован в том, чтобы превратить Украину в Сирию и вести там прокси-войну с Россией. Джеральд Тоу утверждает, что НАТО своим расширением является соответствующим за сложившуюся ситуацию. Вопрос о том, что это было желанием стран Восточной Европы, не чувствовавших безопасно рядом с Россией, на обсуждении не стоял. И только украинская участница панели Юлия Безвершенко выразила мнение, что Украина как суверенная страна имеет право стать членом НАТО и готовиться к этому нужно даже несмотря на то, что Альянс не готов принять ее в ближайшее время.

Также встал вопрос о том, не является ли в контексте суверенитета членство в Европейском союзе важнее, чем членство в НАТО, ведь значительная часть суверенных решений передается в органы ЕС. По мнению некоторых из панелистов, это действительно так и членство в ЕС требует от страны гораздо больших трансформаций, чем в НАТО. С другой стороны, НАТО является военным союзом, поэтому членство в нем имеет непосредственные последствия безопасности.

Отвечая на вопрос, почему до эскалации конфликта дошло сейчас, панелисты обращали внимание на внутренние и внешние факторы. Среди внутренних – усиление страны – армии, национального сознания и недостижение целей, которые ставил Путин в Украине. Из внешних – выход США из Афганистана, который в России восприняли как поражение, которое не позволит США занять сильную позицию по отношению к Украине.

Учитывая недавнее обсуждение украинского вопроса ООН, обсуждалась и роль этой главной международной организации. Но участники дискуссии отмечали, что без согласия России ООН не сможет помочь в разрешении конфликта. Но если такое согласие будет, то опыт ООН мог бы пригодиться в патрулировании границы с Россией или в вопросах реинтеграции, чтобы не дошло до дискриминации людей, находившихся на территории, которую не контролировала Украина.

В заключение дискуссии Джеральд Тоу подчеркнул, что конференция в Гарварде об Украине проходит в ключевой момент истории, когда в Украине решается вопрос мировой безопасности, и мировое академическое общество имеет возможность продемонстрировать солидарность с украинцами, вставшими перед вызовом глобального масштаба.