Тарантино по-японски, штурм в Киеве и богемное утешение – 5 книг, которые перевернут ваше сознание

Так, например, обложку романа "Скоростной поезд" Котаро Исаки (К.: BookChef) украшает яркая киноафиша, потому что на самом деле за ним уже снят комедийный экшн-триллер "Bullet Train" Дэвида Литча ("Дедпул 2", "Джон Вик"), в котором играют такие звезды, как Брэд Питт, Сандра Булок и другие. По сюжету из Токио в Мориоку отправляется скоростной поезд - шинкансен. На первый взгляд, все его пассажиры – вполне обычные люди, которые едут по своим обыденным делам. Но некоторые оказались здесь совершенно не случайно. Так, например, Сатоши – кажется обычным школьником, но при этом абсолютный психопат. Он умен, хитер и крайне опасен. Кимура — бывший киллер, а теперь простой работяга и алкоголик в завязке. Роман начинается с того, что кто-то столкнул его малого сына с крыши многоэтажки, после чего он получил сообщение, что убийца едет в этом скоростном поезде. Полностью комедийные герои Мандарин и Лимон — два наемника экстракласса. Судзуки – добродушный школьный учитель. Так же забавный Нанао - "самый неудачливый убийца в мире", прозванный так потому, что вся его жизнь - это целый ряд неприятностей. И вдобавок – сын авторитетного мафиозного босса. Стоит добавить, что в общем, будучи экранизированными, романы этого японского автора приобретают вполне "западные" черты, и "Скоростной поезд" напоминает фильмы Тарантино и Гая Ричи. В частности, в пользу первого говорит факт замены в фильме мальчика-психопата на девочку-школьницу, отсылая к "восточному" триллеру американского режиссера "Убить Билла", а дуэт Лимона-Мандарина напоминает аналогичную двойку из его же "Уголовного чтива". Понятно, что, как и в последнем из упомянутых фильмов Тарантино, герои в романе никак не связаны между собой и оказались в одном поезде из-за прихоти судьбы. Впрочем, одна лишь случайность – и линии их жизней сплетутся в тугой клубок. Не все из них доедут до своей остановки. Потому что очень тяжело сойти живым с поезда убийц.

Немного легче поверить, что такая, казалось бы, небольшая повесть "Гимн" Айн Рэнд (К.: Наш Формат) действительно затрагивает важные темы, что и не удивительно для жанра антиутопии. Книга впервые вышла в свет в 1938 году, предваряя романы "Источник" и "Атлант расправил плечи", которые принесли автору мировое признание. В общем, это произведение — квинтэссенция философских взглядов Айн Рэнд в упаковке художественного символизма и напоминания, как губительно влияют тоталитарные системы на развитие человечества. Следует добавить, что в своей тематике автор понимает, хотя и застал только начальный период построения СССР, эмигрировав в Америку в 1926 году. Недаром ее повесть сравнивают с антиутопией "Мы" Евгения Замятина. В "Гимне" так же все по стандартам классической антиутопии: когда-то была развита цивилизация со своими прелестями и научно-технологическим прогрессом, но затем произошла война, вперемешку с катастрофой, откатившей человечество на ранние стадии развития. Общество регламентировано и структурировано, с множеством министерств, отсутствием любви и отлученными от родителей детьми, о которых заботится государство. То есть имеем дистопическое общество, в котором запрещено слово "Я", а люди не имеют имен - некий постиндустриальный мир, который с вершин технологического продвижения скатился в пропасть примитивной диктатуры и покорных масс, где индивидуальность - это грех, а свободомыслие - преступление. Однако один юноша обычно решился думать не так, как все, стремиться к знаниям, недоступным другим, и любить по собственному выбору. Он совершил преступление, за которое казнят: вышел за пределы удушающего "Мы", восставая против системы, в которой родившихся летать заставляют ползать.

Почти этому в свое время была посвящена книга, "повторный" выход которой уже сегодня подтверждает отвагу таких героев. В общем, этот необычный литературно-художественный проект, а именно – "Война грибов" Андрея Куркова (К.: Родовид) – украинское переосмысление русской сказки о войне между грибами, иллюстрации к которой сто лет назад создал великий киевский художник-график Георгий Нарбут. Реализация этой затеи подтверждает тот факт, что из "использованных" в свое время текстов можно сделать "актуальную" конфету, поменяв обертку и подправив содержимое на злобу дня. Так, например, писатель Андрей Курков перевел "Войну грибов" на современный копил, а художник Никита Кравцов сделал визуальную вариацию нарбутовских рисунков. В которой грибы изображены военными еще и с украинской символикой в гривуазных, казалось бы, сценах и ситуациях. В общем получилось актуальное полиграфическое чудо, отличный арт-бук, полный метафор и аллюзий на сегодняшнюю ситуацию. По сюжету царь Горох напал на лес, грибной полковник Боровик зовет к оружию. Большинство грибов отказывается, и только храбрые молочники защищают родной край, становясь под знамена своего гетмана. Понятно, что после пушечного залпа мелкие вороньки-горошки разбегаются, но это еще не конец, потому что будущее леса под угрозой. Кто же его будет охранять? Подскажем, что здесь уж и метафор с аллюзиями не нужно. Те же храбрые молочники остаются защищать границы, а остальные… "А сыроежки со строчками и лисички с ежевиками на другой край леса перебрались, - заключает автор. - Им, наверное, все равно, кто в лесу хозяин. Лишь бы тихо было".

Признаться, прошлое Украины в романе "Стокгольм" Валентина Поспелова (К. Темпора) тоже не очень радужное; будущее же, о котором речь – а это тридцатые годы XXI века – ненамного лучше. Позади военное правительство, которое было свергнуто, затем сфальсифицированы президентские выборы, поставившие во главе страны человека, который руководствуется исключительно жаждой, сейчас - обычная смехающаяся над нами гражданских прав диктатура. Главная героиня – бывшая столичная звезда журналистики Мирослава, чья карьера взлетела после статьи "Налог на правду" и судебные слушания, которые в каком-то смысле "уничтожили разведывательное управление, а также впервые за сорок лет независимости выбили землю из-под ног службы безопасности, от чего до сих пор не оправилась". В ее жизни, в зависимости от таблеток, есть любовник Иосиф, начальник Северин Тодоровский – активный участник двух последних революций, бывший военный репортер и главный редактор издания "Солидарность", а со временем и таинственный Ло. Дело в том, что уже четыре месяца подряд в центре Киева сектантами-террористами захвачено офисное здание, и их лидер приглашает девушку на интервью. "- И что я, по вашему мнению, должен расследовать? - Меня, - громко ответил Ло, а потом, уже гораздо тише, добавил. - И мои чудеса". На самом деле чем дальше по сюжету, тем больше вокруг становится магии, особенно когда Мирославу отправляют в маленький карпатский городок, где начали бесследно исчезать дети. Вот тут уже роман из триллера и политического детектива произрастает на подлинное фэнтези, в котором таинственная раса пытается навести порядок в этом мире. И все на фоне кровавого штурма, боевиков и наемников, спецслужб и продажной журналистики. А что же у нас впереди, спросите вы, если уж речь о скором будущем? "Когда зима кончится, на эти поля придут новые люди, - узнаем мы в финале. - У них будет больше храбрости, больше достоинства. Не будут продавать свою свободу за бесценок, не будут терпеть унижений. У этих людей нет расы или паспортов, кредитных историй или перечня измен. Они смогут овладеть своим стокгольмским синдромом. Им удастся разрубить цепи, на которых их держат, покончить с тюрьмами, в которых проходят их жизни".

Следующая книга, кстати, именно об этом, ведь "Бумажный мальчик" Виталия Билозира (К. Каяла) - первый сборник молодого поэта, лауреата международной немецко-украинской премии им. Олеся Гончара. Чувственная, эротическая, сплошь любовная, сказать, лирика. Конечно, нетрадиционная, потому что все здесь нестандартное, невиданное, баснословное. Художественные образы сотканы, словно у молодого Тычины, а подтекст вполне в духе Уитмена или Бодлера. За потоком причудливых метафор и сравнений не успеваешь следить за рифмой. То есть за ее отсутствием, потому что это верлибры. Но хорошо темперированы, ритмичны. В конце концов, этот жанр и не подразумевает классическую силабо-тонику, удовлетворяя "народный" вкус песенной, фольклорной техники стихосложения. В частности, по мнению одного из вышеупомянутых представителей "народного" дискурса, а именно - Петра Мидянки, который написал предисловие к сборнику, расписавшись в бессилии академического мнения относительно такого явления - "настоящая поэзия остается небесной и отчасти непостижимой". Таким образом, перед нами "новая искренность", "новая простота", Художественное мастерство автора, тем не менее, балансирует на грани декаданса в стиле Юрия Тарнавского, когда мало что можно понять в стихийном мелосе "диаспорной" стилистики, двигаясь к "фольклорной" лирике Степана Сапеляка, в которой христиан дружит с веснушчатым язычеством. В результате упомянутая камерная (не)традиционность предстает при этом во всей своей "телесной" красоте: "приложил ту фотографию к устам, будто бы крест святого, / и воспоминания нежно воскресили лицо теням: / не имею уже тела твоего Неудивительно, что такое понравились и богемные столичные круги, и провинциальный андеграунд. В общем, как знать, существует теория, будто в душе каждого взрослого мужчины живет маленькая девочка, которая иногда говорит оттуда непостижимыми голосами, жестами, поступками: "Всхлипываешь, мальчик. Утер бы тебя, но руки/ловят за храпы в сумерки отползающий снег". Во всяком случае, маленький мальчик там точно живет: "Мальчик хорошенький, как девочка, впервые спивает солнце", - узнаем мы прозаические подробности нашей молодой поэзии.