Сон в летнюю ночь

Я слышала только завывание сирены. В конце концов эта тема подходит к сегодняшним реалиям, только стоит изменить ракурс.

У легендарного австрийского поэта Георга Тракля (1887–1914), которого убила та первая война, есть стихотворение "Гродек" о нашем пограничном львовском Городке. В Городке санитар Георг перебыл несколько самых трагических дней своей короткой жизни. Он оказался один на один с ранеными в госпитале, которые кричали, агонизировали и умирали, и он не мог ничем помочь им.

…пеленает ночь
Умирающих воинов и дикий крик
Их разорванных ртов.
Клубится на дне безлюдных долин
Рыжее облако пролитой крови, дом лютого бога…

(Перевод на украинский Дмитрия Наливайко)

Читайте также: Рожь над пропастью

И повсюду молодой поэт видел трупы повешенных русинов за коллаборацию с московскими оккупантами. Вряд ли это была настоящая коллаборация, такая, о которой мы слышали — в Мариуполе или Херсоне, — но зрелище ужасное. В том, что Галичина была так легко взята, велика вина австрийского войска, не готового к войне, но следует признать, что накануне войны наши территории кишмя кишили московскими шпионами и пропагандистами, и австрийская власть не могла с этим справиться, хотя боролась не одно десятилетие. Правда, не вешала на виселицах.

Практически в каждом селе были вражеские агенты, которые под вывеской "Просвиты" или церкви манипулировали селянами. Не всеми, потому что были проукраинские "Просвиты", которые им противостояли и не раз просили поддержки у игнорировавшей их власти. А темными необразованными селянами легко манипулировать как властью, так и агентами. Последние рассказывали, как вольготно живется в Российской империи, которая достигала Бродов, как можно подработать контрабандой и что православие больше подходит русинам, чем греко-католическое вероисповедание.

Читайте также: Аргументы дьявола

Многие приходы переходили на православие московского разлива, и, конечно, за сто лет потомки новообращенных имеют право считать, что это вера их предков. Как и потомки тамбовских крестьян, которых привезли в вымершие от голода украинские села после 1933 года, считают себя "русскоговорящими украинцами" или "коренными киевлянами".

Австрийские власти прекрасно понимали, откуда распространяется зараза, но Галичина была не под боком, а на задворках империи, и многие галичане искренне верили, что Россия поможет им освободиться как от австрияков, так и от поляков, с которыми вражда была на генетическом уровне еще с времен короля Казимира. Причем даже образованные галичане, которым выгодно было держать связь с российской интеллигенцией, такой демократической и либеральной. На существовавшую за московские деньги туземную прессу австрийские колонизаторы долго не обращали внимания.

Правда, преступления Дикой дивизии против мирного населения в Галичине в 1914-15 годах несколько охладили эту симпатию, но не настолько, чтобы семена не проросли снова. Дикари не только насиловали женщин, гадили своим дерьмом все, к чему прикасались. Они целенаправленно уничтожали храмы, независимо от конфессии, и памятники. И даже репрессии и массовые убийства галичан летом 1941 года ненамного уменьшили количество симпатиков великого русского народа.

После войны ездили целые бригады в Тюмень, может, и сейчас ездят тайными путями, строят особняки в Подмосковье и хвалятся заработками и высоким уровнем жизни в Москве или Беларуси. А что тут скажешь, когда там не был и не видел. Может, действительно там порядок. Их завербовывают, навязывают им российское гражданство, ставят метки на черной душе, а в украинском образовании и культуре все еще руководят люди, для которых российская культура – это эталон, а украинская отсталая и депрессивная.

Читайте также: Где Украина?

Ничего не изменилось, и сваливать все исключительно на переселенцев с их упорной пророссийской позицией "бьет, значит, любит" нечего. Только почему-то это называют стокгольмским синдромом. Да и слишком много у нас людей, для которых родина там, где больше платят, кто с завистью смотрит через плетень к соседу. Только все не выедут.

Наша власть со скрипом приняла нелепый Закон о языке, аж во время войны, она до сих пор панькается с распространителями заразы "русского мира" - московскими попами и слишком мягко обращается с коллаборантами, которые сидят, как черти в плотине, понемногу вынимая камешки веры в победу. Война все больше напоминает спектакль, где народ воюющей страны сидит в зрительном зале, а во время перерыва пьет пиво в буфете. И только когда люстра упадет на них, возможно, придет в себя и поймет, что жизнь — не театр, а кровь — не вишневый сироп. Или сон в летнюю ночь перейдет в вечный сон и тогда уже не проснутся.

И начинать утро с перекличек "Как ты?" в эти прекраснейшие дни лета так больно, так несправедливо. Еще вчера кто-то строил планы на сегодня, а теперь плачет на руинах своего дома или лежит мертвый. Что во Львове, что в Смеле, что в Херсоне…

Специально для Еспресо .

Об авторе: Галина Пагутяк, писательница, лауреат Национальной премии имени Тараса Шевченко.

Редакция не всегда разделяет мнения, высказанные авторами блогов.