Россияне очень паникуют и боятся контрнаступления, а потому могут пойти на добровольный выход из Украины, - Фейгин

Похоронили Владлена Татарского. История словно закончилась, но она приобретает дополнительные измерения: назначили виновницу. Но главное здесь – истерическая реакция члена российского Совбеза, бывшего президента РФ Медведева, решившего использовать историю с Татарским, как в свое время Сталин покушался на Кирова, – перейти к системной внутренней полной зачистке.

Он это уже давно пропагандирует – необходимость возвращения к смертной казни. И без какого-либо Владлена Татарского предложения подобные от него поступали. Я считаю, что такой план уже давно есть по закручиванию гаек.

Здесь масса исторических аналогий можно их отыскивать, а можно считать, что с началом войны они все эти шаги запрограммировали, спланировали. Скорее всего, они их реализуют. Относительно убийства самого Татарского, по правде говоря, оно остается темным, любая версия может иметь основание, а может быть и такое, что они пересекаются. То есть это совсем необязательно: убить хотели одни, другие наблюдали за этим. Поэтому вполне можно предположить, что каждое из последствий этого события будет иметь свою выгоду. Воюющие против Пригожина скажут: зачем нам этот уголовник, вокруг него такие же в городе, он создает угрозу террористических актов и тому подобное, а он воюет против губернатора Беглова. Минобороны и генштаб, тоже среди врагов у Пригожина, могут этим показать, что это его какая-то личная войнушка с какими-то недоброжелателями – зачем нам такой на фронте? ФСБ может, воспользовавшись ситуацией, подмять под себя военкоров: убили Татарского, а теперь из бумаг следовало, что все они, оказывается, просят поддержки и защиты со стороны ФСБ или ФСО-структуры, обеспечение ее, перечни гуляют. Кстати, уже ФСО обеспечивает охрану Симоньян и Киселева, это не секрет. То есть понятно: когда какие-то медийные лица будут интересны ФСБ, чтобы писали, как надо, и делали то, что нужно, какой инструмент можно лучше придумать, чем да, дорогой, мы тебя охраняем, а можем и снять охрану, и тогда все возможно".

Да, "дорогой, мы тебя охраняем, но террористы такие хитрые, смотри, друг, чтобы не прилетела тебе слива в голову". И так далее, и так далее – это очень удобный инструмент контроля всей политической среды, и не только политической – медийной, любой. Итак, они озвучили, что развернулась террористическая война внутри России, а это значит, что они могут пойти по пути жесткого кровавого ответа и начать какие-то акции за пределами России, в том числе и против российской оппозиции.

Такой вариант развития событий можно прогнозировать достаточно смело, возможно, они его и применят. Но есть одна маленькая проблема: ограничение взаимоотношений с Украиной, если они считают, что украинские спецслужбы причастны к этим подрывам, представителями российской оппозиции (они их обвиняют, неважно, это правда или нет). А тут, если ты будешь пытаться выйти за пределы этого двуугольника и сделать из него многобедренный треугольник, то привлечешь к этому Францию, Великобританию, США, где собираешься совершить эти теракты. А, простите, привлечение этих стран – это уже ощутимые изменения, потому что тогда у них возникает мотивация ответить. То есть здесь очень тонкий предел, они должны его соблюдать. А я подозреваю, что в Украине на фоне войны и всего ужаса, гибели гражданского населения, среди которого жертв уже сотни и тысячи, какой-то теракт совершить им непросто. Они могут какой-то один взрыв сделать, но вся цепочка тогда будет разоблачена, потому что это невозможно – "алло, Вася, взорви", здесь целую сеть нужно подключать. Потому что в воюющей стране в Украине достаточно эффективно работают спецслужбы. А "палить" сеть в условиях войны, когда это понадобится для чего-то другого, более масштабного, совершенно бессмысленно. Они сейчас заявляют, что хотят Гордона убить, я смотрел в новостях – ну-ка Гордона начнем убивать.

Это военкоры или другие рупоры?

Какой-то мерзавец с усиками бегает, газета "День", кажется, прохановская. Многие боятся, от страха это заявляют, потому что понимают, что это может иметь продолжение, что это не прекратится, что за Татарским и Дугиным будут другие, может произойти такое. Может, и нет, а может быть, и так. Они боятся, потому что считают, что они ценный материал.

Для кристаллизации рейха – куда рейх без Симоньян и Соловьева?

Штрейхера убили в начале войны. Информационная война – тоже война была, наряду с горячей войной еще информационная, это очевидно, она есть и она дает результаты. Конечно, воюют и те, и другие, российская оппозиция тоже вовлечена в эту информационную войну, она тоже участвует. Мишени они могут выбирать довольно произвольно, но проблема кроется в ответе: вы что-то делаете – вам отвечают. Этот маховик потом тяжело остановить. Он так логично дойдет от военкоров, которых не жалко, будем говорить честно: Москве их не жалко, до официальных лиц, то есть до чиновников, которых в России абсолютно ничего не защищает – ко всем охрану не приставишь.

Вот конкурирует Пригожин с Бегловым, а Беглов с Пригожиным, что-то происходит, а после этого берет на себя ответственность какая-нибудь полуфеечная организация, говорят: ну, бывает и такое, видите ли, терроризм разгулялся в стране. Но есть дополнительная опция в этой истории: возможно, основной реципиент того всего – это главный параноик, у которого даже нет мобильного телефона, которому, как показал беглый фесеошник, приносят до сих пор "папочки" с распечатками. Соответственно, ему говорят: Владимир Владимирович, смотри, что происходит! И что мы можем сделать тогда? Открываем какие-нибудь дополнительные решения, дополнительные сценарии запускаем.

Что касается Путина – он, безусловно, параноик, на него это может произвести впечатление. Мы об этом говорили, ссылаясь на слухи, информацию или какие-то косвенные данные, например, о том, что Путин не сидит в тех местах, где включен свет. В Кремле часто горит свет и штандарт президентский приподнят. Этот беглец Каракулов, давший интервью "Досье", офицер ФСО, занимался связью и обеспечением всего, что с этим связано, заявил, что Путин действительно может оставаться в Сочи (три одинаковых кабинета построено – в Сочи, на Валдаи и в Кремле), там проходят протокольные съемки, какие-то встречи, а никто не знает, где он. Специально самолет вылетает пустой в Москву, чтобы все считали, что он перелетел в Москву и кортеж тоже – до такой степени параноидальности доходит. Кто-то скажет: он это для отвода глаз делает, будто работает много. А кто-то просто боится: самолет подстрелят, а он в Сочи сидит, ничего и не произошло. Многие факторы, возможно мелкие, дают представление о том, как Путин взаимодействует с окружением. Вся эта бункерная изоляционно-карантинная система доказывает, что он только из "папочек" и берет информацию. Каракулов сказал, что Путин Интернет не смотрит, нет у него Интернета, а телевизор ему вешают всюду, куда бы он ни приехал. Телевизор был обязательно – с тремя, кажется, каналами. То есть телевизор он смотрит.

Естественно, этот человек находится в капсуле, как в целлофане, и «папочки» – единственный источник информации.

Я думаю, "папочки" ему все-таки принесут: нужно отвечать, что-то делать, мы должны реагировать, нас унижают… Какое решение он примет? Повторяю: они постоянно оценивают риски для себя. Разве им жаль Владлена Татарского, который банки "выставлял" и сел на 12 лет? Кто он такой, тот Татарский? Родился в Донецкой области, бывший гражданин Украины, наверное. Мебельный магазин, затем "посадка" за банк и "русский мир". В этой ситуации, конечно, они оценивают риски для себя: любая попытка такого теракта, покушения за пределами России в отношении каких-либо лиц не вызвала бы эскалации террора. Следовательно, здесь нелинейные решения, они будут рассуждать, что и как делать.

История о контрнаступлении – это не только о войне, а это также влияние на психосостояние. Недаром секретарь украинского СНБО Данилов сказал, что готовится мощная армия дронов и вскоре они могут встретиться со своими любимыми военными целями в пределах Садового кольца. Российская ПВО в основном стянута к линии фронта, а то, что есть – "панцири", С300, С400, это хорошо, но в недостаточном количестве. И криворукие прапорщики-капитаны-полковники могут прошляпить это все, как в свое время прошляпили в московском "краснознаменном" округе Матиаса Руста, скромного немецкого летчика.

Российская ПВО всегда была ужасна, то все были сказочки об ее эффективности. Колдунова сняли, он ПВО возглавлял, когда Матиас Руст прилетел. Тогда и министр "улетел", Соколов, кажется. ПВО, как она есть, действительно расположена в местах резиденций Путина, не только где он находится, – все стянуто туда. Да, на линии разграничения, на фронте, на границе России с Украиной основные средства расположены.

Территория России огромна, всего не прикроешь. Возможно, они даже не пытаются все прикрыть – им нужно прикрыть только Путина и ценные для них военные объекты.

А все остальное, тот "панцирь", который они установили на здании генштаба на Фрунзенской набережной, – ну и что? Ну, попадут в генштаб, убьют генштабистов – разве Путину это не безразлично?

Дроны, конечно, эффективно будет оружие именно на территории России. Она эффективно работает и на линии фронта, но на территории России это производит колоссальное впечатление: чувство незащищенности рождает страх и опасения, что очень важно для морального климата контрнаступления ВСУ. Относительно этого, безусловно, Украина, как и ее западные союзники, организованно оказывает психологическое давление на противника – на российские войска, на генералитет, на политическое руководство: все, вам конец. Здесь есть элемент кошмара. Это то же ИПСО – так это война, извините: вы ИПСО – вам ИПСО. И дело в том, что атмосфера меняется. Если вы заметили, даже пропагандисты, а они отражают атмосферу, хоть она и напряжена, что это ожидание хуже смерти. Моральный климат и так в войсках не очень, мягко говоря, потому что "мясные штурмы" произвели нужный эффект. Ведь те, кого они призывают – малопрофессиональные, маломотивированные, особенно мобилизованные. А тут – так ты 50 на 50 останешься жив. А в случае контрнаступления какие шансы?

Бойцы рассказывают довольно красноречивые истории. В частности о перехвате: одна локация, где пало очень много российских интервентов. Огневой контроль в прямом смысле слова. Но приказали брать – они же понимают, что их гонят на огневую позицию, там положат очень много людей. И так день ото дня.

Да, это наступление, и какая-то часть штурмовых подразделений погибнет, но остальные могут спастись. А если наступают на вас, – да, вы можете изрядно положить наступающие силы, но если они зайдут, возьмут позиции, тогда шансов вообще не будет. Тем более что, скорее всего, они боятся подготовительной части наступления, потому что мы не знаем, где оно начнется – то ли на Кинбурнской косе высадятся, то ли на Токмак пойдут, а через Токмак – на Мелитополь, никто ничего не знает. Но известно, что будет огневая поддержка, и у Украины сейчас накоплены большие ресурсы, переданные Западом, конечно, чтобы ее обеспечить на направлении удара, то есть там ничего живого не останется. Все полетит под откос, надо признать честно, что и артиллерия, и М155, и хаймарсы – чрезвычайно эффективны. Это высокоэффективное оружие еще с августа прошлого года доказало свою высокую эффективность. И если этих средств стало больше, а, судя по тому, что даже прорывается как информация, увеличились они в разы. И причем смотрите, как в пропагандистских эфирах военные специалисты говорят, что бояться нужно этого. С ночи как начнут

ничего живого не останется. Все БК и штабы будут положены.

А поскольку американцы участвуют в планировании наступления – это их фирменный стиль: хоть в Ираке, хоть где – они всегда именно так действуют. Сначала нужно расчистить все, у противника не должно остаться ничего, массированный удар ракетно-бомбово-снарядный должен сделать так, что сопротивляться не будет возможности. Я думаю, что, скорее всего, так и будет происходить операция контрнаступления, причем вполне можно предположить, что начнут обстреливать одну часть, российская сторона бросится туда, будет пытаться сдержать контрнаступление, обеспечить оборону, а произойдет что-то в совершенно неожиданном месте, где-то высадится десант. Поэтому я думаю, что нервозность повышена, психологическое состояние несколько подавлено. Есть еще один фактор, ведь они все время говорили, с конца декабря: наше будет контрнаступление, мы уйдем. А то, что мы видим сегодня – это и есть наступление российских войск.

То, что сейчас происходит – это, как оказалось, все, на что способна российская армия.

Максимум, что они взяли – Соледарь. Еще в полуокружении Бахмут – а что еще они взяли? Здесь сочли, говорят, 0,004 – территория, которую они прирастили с момента этого контрнаступления. Ничего так, это выходит практически ничего. То есть, если все их контрнаступление со всеми этими «мясными штурмами» – это 0,004, ну, хорошо, 0,005, пусть даже 0,01. Но ведь это ничто, потому что они теряли во время Харьковской операции до 11 тыс. кв. км, если я не ошибаюсь, если мы говорим о деоккупации части Харьковской области. О правом берегу Днепра все понятно, тоже можно сосчитать. Просто это говорит о том, что можно лишиться Бахмута, могут украинские войска его оставить – а потом разрезать фронты и взять Мелитополь.

И зайти в Донецк, например. Но есть еще одна опция и, возможно, в Кремле также на нее делают ставку: речь идет о большом дипломатическом переговорном процессе. Даже трудно спрогнозировать, что мог привезти президент Макрон в Си Цзиньпин, но он улетел не сам. С Урсулой фон дер Ляен у них формально разные визиты, но об одном: говорим об экономике и об Украине, и вопрос экономический будет напрямую связан с вопросом безопасным. А перед тем, как президент Макрон улетел в китайскую столицу, он проконсультировался с президентом Байденом. Это тоже очень характерный момент: Макрон не сам по себе, как лидер Франции. Он становится дипломатической торпедой, которая должна окончательно развеять все сомнения Си Цзиньпина. А может, он еще что-нибудь привезет по отношению к конкретно Путину?

Во-первых, Макрон всегда консультируется с Байденом. Когда в прошлом году перед самым вторжением в начале февраля он общался с Путиным, у него был телефонный разговор. Елисейский дворец летом обнародовал стенограмму, из которой все мы узнали, что Путин в хоккей пошел играть, что его уговаривали не начинать военную операцию (СВО). А он сказал: подумаю, проконсультируюсь со своими экспертами-помощниками, стоит ли мне с Байденом разговаривать. Тогда тоже Макрон ссылался на разговор с Байденом: я вот только что положил трубку, я обо всем договорился, можете разговаривать. То есть Макрон выполнял роль политического челнока. Макрон занимает среднюю позицию, которую удобно. С чем он уехал? Думаю, первое, о чем будет разговор – то, что не вызывает споров, что однозначно и для Пекина, и для Вашингтона, и для Парижа, и для остальных. Это размещение ракет в безъядерной ранее Беларуси – как так? Они же заявили буквально вчера, посол в Евросоюзе заявил: мы признаем Крым украинским, территориальное достояние Москвы мы не признаем, мы поддерживаем Донбасс как часть Украины. Мы не в военном союзе, не собираемся снабжать военные поставки Москве. Не говоря уже о том, что о ядерной эскалации они высказывались неоднократно.

А вот что касается плана урегулирования (не тех 12 принципов, которые через год Китай обнародовал) – вот здесь намного сложнее. Потому что он нужен, я имею в виду Си Цзиньпина, поскольку он единственный рычаг давления на самого Путина как элемента переговоров. Пекину будут продавать его место за столом переговоров по восточноевропейской войне, и за это он должен обеспечить максимальное давление на Москву, чтобы она отступила. Сделать это перед контрнаступлением не удастся, потому что они не вменяемы. Они будут выбирать тактику, при которой успешное контрнаступление должно конвертироваться сначала в мир, в то, что Москва признает, что по результатам этого контрнаступления 18% оккупированной территории, например, превратятся в 10%. И само положение на фронте будет угрожающим, тогда это будет безальтернативная ситуация. То есть какие-то этапы будут: от 24 февраля 2022 года позиция, затем спуск по Донбассу и тот же Крым, какая-то демилитаризация. Такие планы гуляют. Я думаю, что Пекин мог бы под таким планом подписаться, который вроде бы выглядит не 100-процентным, но при равных условиях это может обеспечить начало какого-то процесса, при котором Москва, самое главное, должна сама начать отводить войска. Не то, что ее гонят, ведь контрнаступление обеспечит какой-то лаг, а дальше без этого шага, без этого действия, без этого предварительного условия переговоры не пойдут, это очень важно. Такова позиция Киева и позиция Вашингтона, и позиция большинства европейских союзников Украины: Москва должна начать отвод. Если она начинает, как это было на западном берегу Днепра с Херсоном, например, – вы же отводите, и это не страшно и не больно, вы просто переезжаете на другую сторону, а теперь, пожалуйста, переезжайте за пределы своей – российской – границы на Донбассе. То есть без этого шага ничего не будет, мне кажется,

именно его и будут обсуждать: протиснуть Путина на добровольный уход от позиций.

Неважно, сейчас все оставить или какую-то часть, но нужно начать. Я считаю, это ключевой момент переговоров – чтобы Си Цзиньпин убедил Путина, что этот процесс нужно начать именно с этого, с этого предварительного условия.