Путин уже не знает, что делать, он не может объяснить россиянам конечную цель, - Фейгин

Мы долго ехали – подразумевается танковое решение. И тут история уже как бы финализирована, по крайней мере, в ее политико-правовом ключе. Осталось только получить эту технику. Во всяком случае – в России по этому поводу истерика. Что стало последней каплей в деле выделения Украине не только "Леопард-2", но и "Абрамс"? Расшифруйте, пожалуйста, "голос с болот".

Что касается танков это, безусловно, очень больно. Но мне кажется, что это реакция даже не на эти несколько сотен танков, собранных отовсюду, а понимание, что это только начало, продолжение следует. Они сами открыто говорят, что там, где сто, будет тысяча. Это, очевидно, количественный показатель. Мне кажется, в Москве окончательно поняли: это решение является результатом консенсуса, который прежде всего касается стратегии. Не инструментов ее достижения, а самой стратегии. В течение всей истории войны, 11 месяцев, разговоры велись между «победой Украины» и «не дать Украине проиграть». Это же разные вещи, принципиально разные, имеющие разные последствия, разные производные.

Вдруг окончательно стало ясно в Москве, что никто не собирается искать компромиссы, чтобы не дать Украине пропасть, потерять суверенитет, территориальную целостность. Нет, именно выиграть. А выиграть – это многомерная концепция.

Это предполагает не только выход на границы 1991 г., но и устранение угрозы со стороны имперской Москвы для соседей.

А это предполагает, что война по своим последствиям неизбежно должна перекинуться в саму Россию. Потому что поражение в такой войне, безусловно, для режима Путина (а это режим и персональный, и коллективный) будет иметь далеко идущие последствия. Это понимание вызывает истерическую реакцию среди пропагандистов, они являются выразителями этих настроений, разумеется, на них возложена такая публичная миссия. Но это еще следствие той истерики, которая происходит в самом Кремле, которая исходит от Путина. Потому что, по правде говоря, последние его заявления прозвучали так, что мы должны, проводя «спецоперацию» справиться с угрозами, исходящими от наших земель, исторически принадлежащих нам. То есть, речь идет уже о том, что все, что расположено в поясе интересов Кремля, Москвы, – это вообще давно исторически обоснованные претензии на свои собственные земли, и от них якобы идет угроза.

Ну тогда Финляндии, Польше, надо приготовиться. Я, конечно, иронизирую, не думаю, что они посмеют или посмеют, но…

Мы это понимаем, потому что одна страна уже в НАТО, другая – без пяти минут в НАТО. Но значит ли это, что нет таких намерений? Нет понимания картины мира, именно евразийского мира, такого, как Путин сейчас открыто озвучивает. Даже если отмотать на 5 лет или 10 (5 даже более красноречиво) – таких слов не звучало. То есть разговор идет о землях суверенных государств, которые Москва считает исторически принадлежащими ей. И она устраняет угрозу – потенциальную угрозу, потому что реальной нет – именно из этих земель, которые считает исторически своими. Это, безусловно, определение всего того, о чем говорили противники, враги Кремля. Что отрицалось либо самим Кремлем, либо этого не слышали на Западе. Сейчас они это услышали.

Сейчас концепция «победа Украины», кто бы это ни говорил, предполагает, что у Москвы появятся после ее поражения заботы на ближайшие лет 20-30, а то и все 40. Придется решать свои внутренние проблемы по преодолению кризиса власти, смены этой власти. На это придется терминальное окончание пребывания у власти Путина. Что будет с системой, что будет с экономикой, социальной сферой, демографией? Что будет с так называемыми союзниками в лице Пекина без возможности апеллирования к каким-либо потенциальным экс-союзникам, партнерам, как их Путин называл. То есть минус Запад во всем. А это значит, что у России собственных ресурсов для того, чтобы выдержать все угрозы и справиться самостоятельно, уже нет. Путинская Россия самостоятельно не смогла продемонстрировать возможности второй армии мира, весь этот набор, чтобы захватить территории соседнего государства, прежде всего Украины. Потому что здесь все сломалось, именно на Украине все сломалось. Значит, справиться с внутренними проблемами самостоятельно Москва не может.

Давайте проанализируем, как нынешняя ситуация отражается на ситуации внутри самой России? В частности, речь идет о том, что говорят в регионах. Удалось ли Путину убедить родственников погибших в Украине, то есть российских интервентов, в том, что они делали для России что-то полезное? Как вы сейчас ощущаете ситуацию в самой России?

Начнем с самого верха, подойдем материалистически, по-марксистски. Вопрос власти, как говорил известный классик. Вот мы видим ее фрагментацию, мы видим ее разрыхление. Фактически конфликт Пригожина как какой-то новой субстанции власти с институциональными ее частями – генштабом, минобороны, администрацией президента. Они пресрелиз обнародовали по поводу ютуба (меня там тоже упомянули как главного украинского медиа лидера), пригожинский конкорд. Возлагается ответственность на Старую площадь, то есть на администрацию президента, за то, что она потакает этому искривленному информпространству, в котором ютуб имеет центральное значение. То есть, происходит фрагментация власти. Части казавшейся однородной власти начинают между собой выяснять отношения. Причем, учитывая войну, способы выяснения кровавы: сколько у вас штыков – и сколько у меня штыков. Одно дело – делить деньги, должности, аппаратное влияние, и совсем другое дело – когда делить. Это фактически вопрос жизни и смерти. Ведь Пригожин балансирует на грани жизни и смерти. По генштабу по-другому вопросы решаются – немилость, неуспех, отставка, еще что-то подобное. Но для пригожиных, я даже не говорю об одном Пригожине, – это вопрос жизни и смерти. И вообще всей среды, консолидированной вокруг таких свободных радикалов, таких элементов броуновского движения, появившихся с войной. Они были и раньше, но у них не было таких возможностей, которые предоставила война. Кто бы это Пригожину позволил набирать зэков из мест лишения свободы?

Но кто-то же это позволил, кто-то поставил подпись. И мы понимаем, что это была большая межведомственная работа. Это ведь не просто так: сказал Путин, набирайте ЗК в штурмовые отряды. Нет, они должны были проводить множество всяких решений.

Да, это сделал Путин, безусловно. Но главный проводник этих решений – это Лубянка, ФСБ, которая до поры до времени очень потакала Пригожину, его контролировала, он был ее человеком. Здесь это всегда имеет относительные категории, насколько «свой». Понятно, что как 9 лет сидел и работал в Петербурге, и так сблизился с тогдашним руководством, ставшим руководством России, то совершенно очевидно, что без связей со спецслужбами, прежде всего ФСБ, он не смог бы ничего добиться ни в финансовой сфере, ни в создании такой структуры, как ЧВК Вагнера. По сути, она является продолжением государства, но таким особенным, что в какой-то момент начала претендовать на само это государство, не быть конкурсантом, а сидеть в жюри – я бы так сформулировал. Несомненно, это ФСБ, спецслужбы, которые через Пригожина соперничают с армейским руководством. Всего бы этого не было – если бы действительно Украину, Киев, взяли за три дня, этого можно было бы избежать. Ничто так не консолидирует, не устраняет противоречия, пусть даже на время, как военная победа, кусок, распределение – всем хватит, условно говоря. «У победы много родителей», а поражение всегда вызывает главные российские вопросы: кто виноват? что делать? сколько стоит? Поэтому Пригожин – это столь важная публичная часть противостояния внутри коллективного Путина, системы власти, созданной Путиным и создавшей Путина.

Мы говорим о такой характеристике, которая называется «акцептация» – готовность населения терпеть определенное количество цинковых гробов, возвращаемых, в частности, с несправедливой войны. Здесь два момента: удалось ли Путину и его пропаганде убедить, что война эта для населения выгодна и нужна, и вообще как люди реагируют?

Народ не спрашивают - воевать, прекращать воевать, умирать, не умирать, они просто это делают. Кстати, в этом разница с Украиной, потому что говорить, что мобилизация в Украине и мобилизация в России – одно и то же, – это смешно. Это вообще не одно и то же, ни в коем случае. Что-то я не видел, что в Украине воевали уголовники, которых забирают и расходуют десятками тысяч, не говоря уже об остальных.

Войну начинала профессиональная армия. При Сталине было так же: 5-миллионная армия была, которая состояла из людей, которым предстояло воевать. Да, она была тоже призывная, но это была армия, не предполагавшая мобилизации. Казалось, что этих миллионов достаточно для войны с Германией. Так и здесь: этих 250–300 тысяч, которые с самого начала, с конца февраля прошлого года по приказу Путина вступили в войну, казалось, хватит. Зачем мобилизация, это раздражитель, вызовет дискуссию у населения – мы так не договаривались. Сейчас уже следующий этап начался, но самое главное – властям все время приходится маневрировать, ведь они обещали мобилизацию, которая будет способствовать немедленному прекращению войны. Неважно, переговорами, победой или еще каким-нибудь образом. Но ведь конца-края не видно. Мобилизация работает в таких условиях только как краткосрочная акция: пусть даже с потерями, пусть засеют все леса, но за два месяца, например, справились с Украиной. Но этого нет даже близко, и даже на ревизионном расстоянии нет. То есть, это означает, что мобилизация не может прекратиться. Поэтому разговоры типа: вот, эксперты говорили, 15 января начнется следующая фаза, – какая разница, 15-го она начнется или 30-го, 1-го или 40-го? Это уже не имеет никакого значения. Без мобилизации российское руководство, российская армия воевать дальше не смогут, армии все время нужно пополнять ресурс личного состава, наибольшая часть которого – мобилизованные. Эту задачу почти невозможно выполнить, потому что их каждый раз нужно подготовить, одеть, обмундировать, дать оружие, приставить офицеров, и это становится все сложнее делать. Поэтому решают проблему за счет биомассы, толкая ее на передовую. Какие изменения ожидаются? Будет ухудшаться отношение, увеличиваться чувство того, что надо всеми способами уклоняться от мобилизации. Все лозунги станут вторичными.

Много раз обсуждалось, чем похожи системы нацистской Германии, особенно в период накануне ее тоталитарной трансформации (ближе к середине войны, 1943). До этого были в авторитарных системах «лозунги дня» – у немцев это были пивные кружочки «Евреи, вон!». Или «Кухня – для жены дом» и т.д. Путин вообще существовал внутри системы все два десятилетия через эти «лозунги дня», он каждый раз менял вывески, постоянно какие-то новые, создавая энтузиазм у населения. А тут ему нечего вывешивать – какая еще может быть новая вывеска? Он только меняет цели задним числом. Рассказывает, почему мы начали воевать, постоянно меняя версии этих целей.

И это очень сказывается на населении, потому что нет ответа на вопрос: а где конец, когда это все кончится?

Мне понравилась цитата бывшего агента в штази Варнига. Он доверенное газовое лицо в Германии. Он сейчас дал интервью, где заявил, что виделся с Путиным и задал вопрос. Это Варниг заявил, а он лицо даже больше, чем доверенное, – раздавал денежку в немецком истеблишменте. Так Варниг заявляет: я встречался с Путиным. И задал ему вопрос – какова ваша конечная цель? Чего вы хотите достичь? Понятна коннотация вопроса: а может мы это решим как-то иначе, не танками и десятками тысяч погибших? И Путин сказал: это государственная тайна. Это секрет, я вам не скажу. Это можно продать на Запад, это можно сказать Варнигу, еще кому-то, но собственному народу долго говорить не сможешь, что это тайна. Даже в ихтамнет-версии есть конечная фаза. Можете очень долго притворяться, что вы самый умный, знаете, чего добьетесь, но в какой-то момент все начинают понимать, что на самом деле нет никакой цели, вы просто не знаете, что делать. Для российского восприятия осознания того, что мы гибнем зря и совершенно непонятно, ради чего и какова конечная цель, к чему мы стремимся – воевать сто лет? – вот это, между прочим, даже сильнее сказывается, чем страх перед гибелью в этой мобилизации, если тебя призовут. Я все это вижу непосредственно, поскольку сам был вице-мэром Самары, я родился в Самаре, а все погибшие в Макеевке – из Самарской области.

И что говорят в Самаре, какой фидбек по Самаре и по тем регионам, которые знаете и чувствуете?

Откупаться от мобилизации, давать деньги военкомам, решать, смыться, прикрыться, переехать в другой регион – от мобилизации уклоняться. Никто не хочет ехать в Макеевку.

Обывательское общественное мнение наполнено слухами, недостоверными данными, мифами, страхами. Сейчас для страхов и для невероятности очень много оснований.

Кто-то говорит, что тысячи погибли в Макеевке. Кто-то, что их чуть ли не на другие планеты вынесли. Где все эти люди? А ведь это большое число, сотни и сотни людей в Самарской области пытаются уклониться от мобилизации. Вот такие дела со следующей фазой.

Давайте вернемся к теме, что Путин начинает метаться из угла в угол, пытаясь объяснять историю с «великой континентальной войной». Он засылает Медведева или Медведев просто подлаивает, снова возвращаясь к своей любимой шарманке о ядерном пепле и о том, что если ядерное государство как крысу зажать в угол, то тут и начнется. Мы понимаем, что Байден на это среагировал довольно четко, даже уклонявшийся от прямого ответа Олаф Шольц также очень четко ответил. Один – «Абрамсами М1», другой – «Леопардами 2».

Кроме Медведева, что-то не слышно, чтобы кто-то открывал рот из ближайшего к Путину руководства, членов того же совета безопасности, постоянных членов по ядерной войне. Уже месяц-полтора такого нет, и сам Путин пытается избегать этой риторики. Или она от лица МИДа звучит уже более «миролюбиво», с оговорками типа «Россия и не собиралась никогда». А почему Медведев? Во-первых, он любимец Путина. Он никогда не менял своего состояния относительно патрона, Путин всегда считал его близким человеком, доверенным. Медведев придерживался всех правил – ушел в 2012 году, уступил место хозяину кабинета. Это очень важный фактор, сохранивший отношения между Путиным и Медведевым надолго. Медведеву разрешается больше, чем остальным. Путин вообще склонен к фаворитизму, он кого-то придвигает, отодвигает, наказывает, прощает. Это мы уже видели на примере Лапина. После Северодонецкой операции и Лисичанска Путин его наградил званием героя и дал внеочередное воинское звание. А потом быстро немилость, а потом возвращение благодаря товарищу, армейской корпорации. Медведеву разрешается говорить все, что он считает нужным. Его не одергивают. Это случилось только один раз, когда он

наехал на Казахстан, а затем удалил пост и заявил, что его хакнули,

хотя он ничего нового не сказал, просто высказался по поводу казахов так, как высказывается об украинцах или о Западе. Ему разрешается такое делать. Говорят, что с помощью Медведева «тестируют» реакцию Запада, реакцию сторон, как они отнесутся к таким диким заявлениям. Они ведь действительно дикие, на грани безумия. Это одна версия.

Другая версия – сам Медведев получил от Путина некую индульгенцию, разрешение и считает, что снова может стать частью какого-то транзита, схемы, по которой он снова займет в кабинете в Кремле. Возможно, он имеет какую-то идею-фикс, это его фанаберия, он это делает, чтобы подражать, изображать из себя «маленького Путина», что он справился бы с функциями Путина. Тогда он считался либералом, «свобода лучше несвободы», а теперь он будет изображать упорнейшего укропатриота – в зависимости от запросов времен и обстоятельств, чтобы добиться снова власти. Он просто клинический дурак, он это доказывал еще в 2008 и 2012 годах. В политическом и историческом аспекте человек, который сам добровольно ушел из власти в России, всегда считается дураком. Справедливо или нет, но так считается в этой системе. И к нему такое отношение в аппарате. А Медведев, как бы то ни было, является продуктом этого аппарата, равно как и Путин. Ну, может быть, аппарат спецслужб больше Путина и потому Медведев никогда не обретет у этого аппарата симпатий. Но что касается Запада, он, похоже, выполняет какую-то важную публичную функцию раздражителя этого же Запада. Чтобы можно было сказать: ну что там Медведев, надо разговаривать с нами, это серьезные люди, вот Патрушев, вот сам Путин, можно с Нарышкиным главе ЦРУ встречаться. А Дима что – Дима выпивает, ему можно.

Но Диму отправляли в Пекин, насколько я понимаю, с конкретным тайным посланием для Си Цзиньпина. Может быть, оно было устным, может быть, письменным. Что хотели услышать в Поднебесной? Потому что доверили все дело преданному эмиссару.

Говорят, что он ездил и отдал письмо Си Цзиньпину, так об этом писалось в паблике. Я подозреваю, что там речь шла о приглашении Си Цзиньпина в Россию, они настаивают, чтобы Си Цзиньпин посетил с официальным визитом Москву. Китай отказывается, Пекин уклоняется от этой миссии, не комментирует ее. Я думаю,

Си Цзиньпин, пока не закончится война, не поедет в Москву. А зачем ему поддерживать Москву, тем более что она проигрывает?

Каков в этом смысл? Что это дает, какие дивиденды? Москве некуда деться, она вассально будет зависеть от Пекина и дальше. А вот Си Цзиньпину, у которого сверхсложные переговоры с США, в частности по Тайваню, такая игра ни к чему, она ничего не даст, он только раздразит Запад, но не решит свои проблемы. Напротив, он должен сохранять дистанцию и продолжать больше давить на стремление к дружеским отношениям прежде всего с Западом, о чем он сам публично рассказывает. Он не выражается в стиле военной риторики, как Медведев, Путин или еще кто-то, у Си Цзиньпина нет этого вообще. Он все время апеллирует к каким-то абстрактным институтам международным: роль ООН, система безопасности, мир не должен иметь единого доминиона в лице США, мир бинарен и т.д. Медведев же в этом смысле выполнил обычную функцию. Мы не видим продолжения. Медведев дурак даже в этом. Он сегодня появился во френче китайского кроя. Вот какой в этом смысл? Он то ли северокорейский, то ли китайский. Я думаю, ему сшили. Он вообще склонен к тому, чтобы носить какие-то странные одежды, то белый плащ, то кожаный. Как «железный нарком» приехал на Уралвагонзавод и ходил в кожаном плаще. Возможно, он себя кем-то представляет, Наполеоном, например, но все это инстинктивное проявление того же: показаться той силой, какой на самом деле не является. Так что это путешествие в Пекин, я думаю, он сам выпросил у Путина: дай я съезжу отвезу твой пакет. Я думаю, это скорее, чем то, что на него возложена какая-то особая функция.

Посмотрим так: Медведева поставили присматривать за военно-промышленным комплексом, некоторыми секторами. Он в Петербурге какое-то совещание провел, где заявил, что те, кто не будет выполнять гособоронзаказ, будут привлечены к уголовной ответственности. Он ездит на уралвагонзаводы и в другие места, пытается вдохновлять, угрожать, но ни на кого не производит впечатления. По одной простой причине: невозможно выиграть гонку вооружений, когда однажды проиграли. Ее проиграл СССР, ее проигрывает Россия так же. В том числе и потому, что невозможно восстановить ту систему власти, которая была при Сталине – когда моя бабушка стояла у станка и вытачивала детали в эвакуации, а она в театре работала, костюмы шила. То есть тогда людей можно было заставить, а сейчас ты просто пишешь заявление на увольнение и говоришь: все, теперь можешь сам становиться за станок.

Невозможно повторить тоталитарную систему, которая смогла мобилизовать экономику на войну.

Помните, как говорили, что Германия, включая промышленность, проиграла войну российской (советской тогда) промышленности, потому что производила пушки и масло, что отчасти действительно так и есть. А советская экономика ничего кроме пушек не производила. А есть ты мог кусочек хлеба – 200 граммов, запивать чаем, кусочек масла – вот и все. А все остальное – технику и авиацию в свое время поставляли союзники, в том числе американцы, по ленд-лизу.