После решения КСУ запрет РПЦ стал еще насущнее

Решение КСУ вызвало немалую эйфорию, потому что теперь Украинская православная церковь должна добавлять в свое название определение Московского патриархата. И это еще по минимуму, ведь по сути эта религиозная организация должна называться "Русская православная церковь в Украине". Путь к закреплению такого определения не будет простым, потому что руководство УПЦ МП решило продолжить игру "в дурака" с Украинским государством и украинским обществом.

Глава Юридического отдела церкви протоиерей Александр Бахов вынужден констатировать, что КСУ признал закон о переименовании конституционным. И сразу же переходит в контратаку: мол, вердикт Конституционного суда не обязывает УПЦ менять свое название, постановление только касается соответствия закона о переименовании Основному Закону. Церковный адвокат настаивает, что "в самом законе отсутствует какое-либо упоминание об УПЦ", а "уставные документы свидетельствуют, что УПЦ зарегистрирована в соответствии с украинским законодательством, ее основателем является Собор УПЦ, ее религиозный центр, как и все органы управления, находятся в Киеве все попытки принудительно применить этот закон к УПЦ увеличат случаи нарушения права на свободу совести и вероисповедания в Украине".

Закон о своем, а мы будем гнуть свое – убеждают иерархи. Но всему приходит конец.

Право на первом месте

Я уже обращал внимание на это ("Украина обязана запретить Русскую православную церковь", 7 декабря 2022 г.; "Русская матрешка. Почему УПЦ и дальше является частью гундяевской РПЦ", 9 декабря), что до недавнего времени УПЦ МП могла чувствовать себя в полной защищенности, потому что над ее спокойствием и незыблемостью связей с Московским патриархатом трудились государственные структуры. Предыдущее руководство Государственной службы по этнополитике и свободе совести делало все возможное и невозможное, чтобы снять с УПЦ МП подозрения в неразорванности связей с Москвой. Государственная служба прибегла к незаконным действиям, манипуляциям фактами и откровенной лжи в правительственных документах.

В ГЭСС сменилось руководство, а сама структура подчинена непосредственно Кабмину. Это дает надежду на пересмотр правительственной политики по УПЦ МП, хотя пока это только шанс на изменения. После прихода нового руководства ГЭСС выложила на своем сайте скандальные ответы на мое депутатское обращение – это явный знак, что по крайней мере часть чиновников будет и дальше адвокатировать интересы московской церкви.

Будем надеяться, что их труд будет напрасен, потому что коренным образом изменилась общественная атмосфера вокруг запрета деятельности РПЦ. Появилась критическая масса людей, готовых поставить точку в истории московской церкви в Украине. И больше не позволить насмехаться над правом, национальными интересами и логикой в угоду России, ее церкви и "русской мере".

Парламентский Комитет по культуре и духовности единогласно поддержал законопроект "Об обеспечении укрепления национальной безопасности в сфере свободы совести и деятельности религиозных организаций" (№ 8221). Решительными были решения Совета национальной безопасности и обороны от 1 декабря и выводы заседания Ставки Верховного главнокомандующего ВСУ.

На сегодняшний день ключевое требование для упорядочения ситуации в украинском православии заключается в приведении процессов в церковной сфере в украинское  правовое поле. Юриспруденция должна выйти во главу угла, государственные органы должны выполнять законы и другие нормативно-правовые акты. Религиоведческие дискуссии, наверное, интересны и поучительны, но все же они имеют вспомогательное значение. Тем более что относительно закона о свободе совести и религиозных организаций свое слово уже сказали КСУ, Верховный суд Украины и Европейский суд по правам человека. Материала более чем достаточно для анализа и практического руководства к действию.

Следует начать с определений, чтобы использовать тождественные термины и следовать правовой логике. Сначала необходимо запретить деятельность РПЦ в Украине, потому что она потеряла характер религиозной организации, а стала одной из структур государства-агрессора. Эту роль РПЦ выполняет в полной подчиненности главной цели Российской Федерации – уничтожить украинское государство и украинскую нацию. Отмечу: с самого начала российской войны, то есть 20 февраля 2014 года.

Думаю, о запрете РПЦ в обществе и среди политиков сложилось понимание. Консенсусом можно считать и то, что такой запрет должен распространяться на украинские религиозные организации, сохраняющие какие-либо связи с РПЦ: канонические, правовые, организационные, финансовые и т.п.

Госслужащие должны выполнять закон

В экспертной среде все еще существует мнение о невозможности запретить религиозную организацию (объединение/церковь), поскольку она не имеет статуса юридического лица. И о необходимости судебных решений в отношении каждой религиозной организации – юридического лица. Это неправда по двум основным причинам.

ЕСПЧ ясно определил, что свободу религии (статья 9 Европейской конвенции по правам человека) можно ограничить в контексте права на объединение (ст. 11 Конвенции), мотивируя этот шаг, в частности, необходимостью защитить национальную безопасность. И что запрет религиозной организации важно провести специальным законом с четкими критериями ("Украина обязана запретить Русскую православную церковь").

Аналогичные аргументы привел и. о. главы КСУ Сергей Головатый, обосновывая решение от 27 декабря: "В этом вопросе есть внутренний аспект – когда человек волен исповедовать любую религию, и государство здесь не может вмешиваться, и внешний аспект, касающийся способа ведения религиозной деятельности. В этом случае государство имеет возможность вмешиваться и возлагать обязанности на религиозные организации. Он также подчеркнул, что решение по этому делу было обусловлено и чрезвычайной ситуацией, которая сложилась по причине нападения России на Украину.

Следовательно, запретить религиозную организацию (объединение/церковь) можно и нужно, когда этого требуют интересы национальной безопасности. "Закон о переименовании УПЦ МП", как его называют в медиа, может помочь в этом процессе, когда церковь во главе с митрополитом Онуфрием будет притворяться "мучеником за веру". Хотя на самом деле это структурное подразделение РПЦ, которым оно остается, в частности, и после решений их собора от 27 мая 2022 года.

И чем скорее этот факт будет признан митрополитом Онуфрием и его сообщниками – тем лучше.

КСУ окончательно расставил все точки над "i" о необходимости соблюдения органами государственной власти и религиозными организациями положений ст. 12, часть восьмая Закона о свободе совести и религиозных организаций. Он четко устанавливает: вхождение религиозной организации (объединения) в религиозную организацию (объединение) с центром в стране-агрессоре определяется при наличии одного из следующих признаков: 1) наличия в уставе украинской религиозной организации "указания на вхождение в структуру религиозной организации (объединения), руководящий центр (управления) которой находится вне Украины"; 2) наличия в уставе (положении) зарубежной религиозной организации (объединения) "указания на вхождение в ее структуру" украинской религиозной организации; 3) предусмотрение "обязательного вхождения руководителей (полномочных представителей) украинской религиозной организации (объединения) в уставные органы управления зарубежной организации".

В своем ответе на мое депутатское обращение ГЭСС написала, что положения 2 и 3 не касаются УПЦ МП, потому что она якобы не имеет влияния на устав РПЦ. Абсурд и попытка посмеяться над Украинским государством, потому что до недавнего времени такое влияние УПЦ МП имела, а теперь его якобы утратила. Хотя в Московский патриархат митрополит Онуфрий от имени своей церкви не направил ни одного (!) документа о желании выйти из-под юрисдикции Москвы.

Государство обязано вмешаться

И еще один аспект решения КСУ. Украинские судьи учли решение Европейского суда по правам человека "по делу Ильин и другие против Украины", где в частности отмечено: "сам факт того, что государство требует от религиозной организации, желающей быть зарегистрированной, взять название, которое делает невозможным введение в заблуждение верующих и общество в целом и благодаря которому возможно ее отличать от уже имеющихся организаций, в принципе, можно считать оправданным ограничением ее права свободно выбирать свое название".

В законопроекте "Об обеспечении укрепления национальной безопасности в сфере свободы совести и деятельности религиозных организаций" (№ 8221) предусмотрено использование слова "православный" в названии религиозной организации только с разрешения Православной церкви Украины. Наше предложение кое-кто подверг критике, однако решения ЕСПЧ и КСУ как раз и подтвердили, что государство обязано заботиться, чтобы название религиозной организации "исключило возможность введения в заблуждение верующих и общества в целом".

С обретением ПЦУ автокефального церковного устройства (Томос от 6 января 2018 г.) украинское православие продемонстрировало зрелость и полноту экклезиальной жизни. Украинское государство приняло активное участие в этом процессе, потому что таковы были позиция и просьбы Вселенского патриархата. УПЦ МП грубо отказалась от участия в объединении украинского православия в угоду РПЦ и российскому государству. Фактически против национальных интересов Украины в противостоянии с российским нашествием и вопреки ст. 11 Конституции: "Государство способствует консолидации и развитию украинской нации, ее исторического сознания, традиций и культуры".

Следует подчеркнуть, что дело названия не касается вероучения, потому что в Украине "человек свободен исповедовать любую религию, и государство здесь не может вмешиваться", как отметил господин Головатый). В то же время название касается канонической дисциплины и «способа ведения религиозной деятельности». И здесь государство может и должно вмешиваться.

Требуются три шага

В украинской юридической литературе достаточно широко обосновано мнение о том, что религиозные организации необходимо рассматривать как субъекты права, наделенные правоспособностью и дееспособностью. Им не предоставлены права юридического лица, являющиеся рудиментом советского периода. Есть и другое важное обстоятельство - невозможность Украинского государства урегулировать права собственности отдельных церквей и религиозных организаций, в частности в бурных 90-х годах, когда в нашей стране бушевали конфликты вокруг собственности храмов и церковных учреждений.

Томос об автокефальном церковном устройстве Украинской православной церкви (ПЦУ) создал фундамент для упорядочения ситуации в украинском православии. Российская война на уничтожение Украины и украинства не оставила нам выбора – этот процесс должны завершить, чтобы следующим поколениям украинцев не оставлять еще одну нерешенную проблему.

Законопроект "Об обеспечении укрепления национальной безопасности в сфере свободы совести и деятельности религиозных организаций" (№8221) может помочь "пониманию" УПЦ МП и плавно вернуть эту церковь в лоно украинского и вселенского православия. Для этого УПЦ МП должна сделать три шага.

Первый – разорвать любые связи с РПЦ. Митрополиту Онуфрию даже не придется трудиться, потому что хватит принятия нашего законопроекта. И потому не стоит распространять клевету, что он якобы противоречит свободе совести и вероисповедания.

Второй – вернуться к евхаристическому единению с Вселенским патриархом, который готов этому способствовать. Таким образом, как он заявил по случаю праздника Рождества Господня, проявится полнота единения украинского православия.

И третий – провести объединение УПЦ МП с ПЦУ, чему наше государство готово содействовать.