Объяснили ли украинские интеллектуалы исторический опыт?

Воспоминания о том, "как оно было год назад" постепенно начали переходить в воспоминания и аллюзии к "стадион так стадион". Почему-то те злосчастные квазидебаты превратились в некую точку невозврата. Я могу только порадоваться тому, что по крайней мере градус "а я говорил" снизился от "надо было Черновола выбирать" до "стадиона" четырехлетней давности. Потому что это означает, что мы лечимся от травмы. Причем, что важно, - лечится прежде всего восточная и центральная часть страны. Что не удивительно.

Буча и все остальное потрясло меня не потому, что происходило что-то несусветное и запредельное, а потому, что происходило в очередной раз на моей земле. Причиной тому были все те же.

Потому что для Галичины и Волыни "москали напали" было созвучно - "что, опять?".

Для меня тоже. Буча и все остальное потрясло меня не потому, что происходило нечто несусветное и запредельное, а потому, что происходило в очередной раз на моей земле. Причиной тому были все те же.

Не потому, что мы такие храбрые. Ведь историю недаром считают также и поколениями. И разница в одно поколение между Галичиной и остальной Украиной - это не только разница в Голодомор. Это разница, которая дала время осмыслить советскую агрессию на остальную Украину и подготовить отпор. ОУН, которая создала УПА, - это был ответ ветеранов войны против большевизма на вопрос: мы проиграли и что теперь делать?

Чем еще была эта разница в поколениях? Да, уже упомянутой разницей в Голодомор. Не только потому, что на Западной Украине его не было, хотя отдельные регионы все видели, поскольку Збруч - это отнюдь не Днепр. Через десять лет один из сталинских диверсантов, полковник Илья Старинов, оказавшись на Западном Подолье, скажет: "Четвертую войну воюю, а такой ненависти к советской власти не видел". Лично я увидела подобную ненависть еще где-то, кроме "малой родины" моего отца, - только после кровавых находок в Буче.

Разница в поколение - это разница в сопротивлении, к которому успели подготовиться. И репрессии, расстрелы, вывоз на Галичине и Волыни - это было наказание за инаковость.

Разница в поколение - это была также разница в сопротивлении, к которому успели подготовиться. И репрессии, расстрелы, вывоз на Галичине и Волыни - это были не непонятно за что, с точки зрения "маленького человека", а вполне понятно, за что. За сопротивление. За инаковость. Ведь именно кажущаяся бессмысленность арестов, репрессий, вывозов и, наконец, Голодомора - именно это ломало больше всего. Именно это закрывало рты дедушкам, бабушкам и вообще - всем, кто выжил.

Разница в поколение означала лично для меня, что, в отличие от большинства моих ровесников с Приднепровья, для меня понятие "враг" и "сопротивление" не будут чем-то теоретически далеким вплоть до самого Майдана. Для меня оно начнется где-то в четыре-пять лет, когда на вопрос: "Бабушка, а почему у нас такое маленькое поле?" - покойная прабабушка ответит: "Потому что москали забрали!". Или еще, где-то в пять-шесть лет, вычитав в книжке о возвращении крымских татар в Крым: "Папа, а почему они возвращаются?" - "Потому что их вывезли" - "А зачем?" - "Их вывезли москали. Москали и наших вывозили, и их тоже". Все, причина понятна.

Оно будет тянуться и тянуться. Через памятные могилы со знакомыми фамилиями - потому что потомки тех фамилий все же вернулись из Сибири, и вот живут на соседней улице. Через рассказы в стиле: "А вот там стояла хата, так ее сожгли". А там был бой... А оттуда вывезли...

И таких детей по всей "Западной" - тысячи.

Все это становилось очень и очень конкретным и ощутимым на прикасание. Впрочем, разницу я в полной мере ощутила, когда во время открытия выставки о ГУЛАГе (как раз 8 мая 2019 года) ко мне подходили журналисты и, уже прочитав на стенде о вывезенных, в том числе историю моих родных, переспрашивали именно об этом. Было видно - люди хотят понять, как это. Как на самом деле выглядит история сосуществования с "братьями".

Договориться нельзя. Это - константа. Россия - враг.

Это еще были времена большой иллюзии, искусственно усиливаемой заинтересованными лицами, что "можно договориться". Нельзя. Это - константа.

Моя константа. Что Россия - враг.

"Что, опять?" - цитата из мультика полностью отражает мое понимание 24 февраля 2022 года.

На самом деле, не имеет значения личность президента. Как не имеет значения и политическая партия. Россия расстреливала членов коммунистической партии в Сандормохе и членов ОУН(б) в тюрьмах Западной Украины. Вывозила "кулаков" с Харьковщины и Черниговщины и "бандьор" где-то со Львовщины или Тернопольщины. Она русифицировала всех одинаково - просто на "Западную" времени не хватило. А нам зато хватило времени на то, чтобы рассказать и осознать. Того времени, которое у надднепрянцев, харьковчан, донбасцев украли геноцидом, замуровав им рты.

Ладно, Путин считал Украину Зеленского легкой добычей во главе с откровенно непрофессиональным руководством. А где гарантия, что он не напал бы после выборов, выигранных Порошенко, по принципу: "Сгорела хата - гори и сарай"? Вообще, существует ненулевая вероятность того, что Путин напал просто потому, что понимал - Украина ускользает. Так или иначе, кто бы ни был президентом.

И еще потому, что мотивация Москвы - иррациональна. Мотивация ее действий в отношении Украины - это гремучая смесь из ваймарского синдрома и мешанины мессианства, идеологических претензий, новейших версий панславизма и тому подобного. Для них сам факт, что Украина - это что-то отдельное и самостоятельное - удар под дых всей их идеологии. Без Украины у них на месте я-концепции появляется пропасть без шансов быть заполненной в обозримые сроки.

Так что эта война должна была произойти. В любом случае.

Эта война должна была произойти в любом случае. И не только ошеломить нас, но и исцелить осознанием того, что мы можем дать отпор.

И не только ошеломить нас, но и исцелить. Сознанием того, что мы можем дать отпор, а, следовательно, обезопасить себя от насильника и очередного геноцида по всей Украине. Это то, чего не хватало Центральной и Восточной Украине, изувеченной Голодомором и всем остальным ужасом, который произошел в течение того одного поколения разницы, - ощущение безопасности и способности. Оно частично возродилось уже в 2016 году - и часть его заслуги в том, что мы оказали действительно всенародное сопротивление. И знали бы вы, сколько всего из Галичины 1940-х годов узнавалось в пароле "паляныця", в "гадячском сафари", в добровольцах, в отлавливании диверсантов...

Именно поэтому утверждаю, повторяя сама за собой: история учит. Но учит не демонстративно. И только через одно поколение минимум можно узнать, усвоена ли наука. И только методом краш-теста - то есть через войны, кризисы, потрясения. А роль интеллектуалов в этом - объяснять суть урока "малым сим". Они не учителя, они - супленты. Так в "австрийских" гимназиях называли помощников учителя, которые, кроме всего прочего, объясняли детали материала более слабым ученикам.

И факт успешного сопротивления - признак, что украинские интеллектуалы все же оказались достаточно успешными суплентами.

Специально для Эспрессо.

Об авторке: Олеся Исаюк – историк, доктор гуманитарных наук, научная сотрудница Центра исследований освободительного движения и Национального музея-мемориала "Тюрьма на Лонцкого", исследовательница нацистских и советских репрессий в ХХ веке.

Редакция не всегда разделяет мнения, высказанные авторами блогов.

Следите за важнейшими новостями Украины! Подписывайтесь на нашу facebook-страницу и телеграмм-канал.