Николай Княжицкий. Государство сунуло голову в песок

Есть фронт открытый, фронт войны с РФ, а есть фронт внутренний, не менее важный. Речь идет, в частности, о выходе из-под влияния России на культурном фронте. Это будто бы о культуре, но на самом деле это о том, чем питается наша внутренняя информационная повестка дня.

Пан Николай, если сравнивать с 2014-2015 годом, есть ощущение, что мы вычищаем эти авгиевы конюшни?

Оправдание Путина, начавшего агрессию против Украины, — это несуществование украинской нации. Это то, что Украины не существует, многие говорят на русском языке, многие чествуют россиян, есть какая-то маргинальная группка националистов, которых придумали в "австрийском генштабе", как когда-то говорили, и которые называют себя украинцами. И очевидно, эту почву из-под Путина нужно убирать. И не только из-под Путина.

Меня поразила карта, которую опубликовал Илон Маск, где он писал, что половина Украины симпатизирует россиянам. Это старая карта старых выборов. Когда-то, очень давно, действительно так было. Сейчас такого нет. Даже на референдуме 1991 года в Донецкой и Луганской областях более 80% населения проголосовали за то, чтобы Украина была независимой. И в Крыму проголосовало большинство!

Но существуют мифы, и эти мифы подпитываются российской пропагандой. Когда приезжает иностранный журналист в украинский город и видит, что спокойно стоит памятник Екатерине II, или Петру I, или Пушкину, а консерватория носит имя Чайковского, то он себя чувствует, как в России. Здесь стоят памятники россиянам, читают их писателей. Так какая разница? Может, Путин прав?

Нам нужно раз и навсегда сказать, что нет. Российская культура и российская политическая система являются в плохом понимании азиатской политической системой. Я говорю о примерах авторитарных режимов, например в Китае или странах Средней Азии. Очевидно, что украинская традиция совсем другая, со своей культурой и самобытностью. И мы должны это развить и выбросить эти метастазы, которые этот "русский мир" пустил в Украине.

С одной стороны, россияне бомбят Одессу ракетами, убивают одесситов, а с другой стороны — памятник Екатерине II стоит в центре города. Это ведь на самом деле не о памятнике, и даже не о российской культуре. Екатерина II – это организатор массовых преступлений против Украины. По ее поручению Суворов вступил в кровь польского восстания. Об этом все знают. А памятник Екатерине II стоит…

Одесский городской совет даже проголосовал за то, чтобы он стоял дальше. Хотя активисты требовали его снести. С таким успехом памятник Путину можно поставить в центре Одессы. Очевидно, что государство должно было сделать все, чтобы таких памятников тем, кто уничтожал украинский народ, не было. Это несложно сделать. Тем более сейчас, во время войны это осознание есть у всех, исходя из результатов социологических опросов. Но есть люди, которые не хотят этого делать. Почему? Или потому, что они и дальше являются скрытыми россиянами "русского мира", или потому, что они советские люди, — мне сказать сложно. Я зарегистрировал соответствующий законопроект - "О деколонизации гуманитарной сферы Украины", №7721, но тут же представители власти зарегистрировали альтернативный проект, гораздо более мягкий, где нет определения "русский мир", где дальше все эти памятники могут стоять. Сделали это, чтобы затянуть процесс и чтобы этого рассмотрения в Раде не было. Сейчас они пытаются заставлять разные ведомства выдавать положительные отзывы на этот альтернативный законопроект, я не представляю себе, как это может происходить в современной Украине, но это происходит.

Есть мифы, и эти мифы подпитываются российской пропагандой. Когда иностранный журналист приезжает в украинский город и видит, что спокойно стоит памятник Екатерине II, или Петру I, или Пушкину, а консерватория носит имя Чайковского, то он себя чувствует так, как будто он в России. Здесь стоят памятники россиянам, читают их писателей. Так какая разница? Может, Путин прав?

14 октября 2014 года был основан государственный праздник, который мы отмечаем сейчас, – День защитников и защитниц Украины. Тогда это было требованием времени, политическим консенсусом, которого долго искали. Это было необходимо для общества, а сейчас этот праздник в совершенно новых условиях, и он уже касается всех украинцев, и каждый украинец чувствует этот праздник. А у вас нет впечатления, что вы в 2014-м несколько опередили свое время?

Нет, я думаю, что мы опоздали. Если бы мы это сделали до 2014 года, то, я убежден, и путинской войны не было бы. Путин начал войну, но просчитался. Почему он просчитался? Потому что он думал, что здесь его будут встречать с цветами. И он искренне так думал.

Почему? Видел людей, которые ходят к советским памятникам, которые их отстаивают, которые являются полностью частью этой российской культуры. И он думал, что таких людей большинство.

Они есть в нашем обществе, но их меньшинство. А если бы их не было в нашем обществе, нечего было бы Путину говорить. Он не пустил армию в Финляндию и не стал рассказывать, как когда-то Сталин в 1939 году, что это была часть Российской империи. И в Польшу армию не пустил, хотя и грозит время от времени. И потому это нужно было делать гораздо раньше. Тем более что основания были — это наш праздник, День казачества, День основания УПА, праздник Покрова, в конце концов. А то, что сейчас он называется Днемм защитников и защитниц – это очень сильно нас отличает от России.

Мы настолько европейское государство, что чтим и защитников, и защитниц, и мужчин, и женщин. Мы понимаем: да, это два разных пола, но это граждане и гражданки нашей страны. В России представить не могут, чтобы праздник назывался "День защитников и защитниц". Ты им скажешь – они будут смеяться, потому что это сексистское государство. Мы от них отличаемся.

Я сегодня увидел заявление мэра Полтавы Мамая о том, что он уйдет в отставку, если парламент обяжет убрать имперские памятники. Мы видим, насколько этот пророссийский нарратив лежит в головах людей, которые называют себя украинцами.

Говоря о памятниках российских и советских, мы еще не упомянули о церкви русской. Так называемой УПЦ МП. Вопрос чрезвычайно щепетильный, потому что путинская мечта заключалась в том, чтобы создать не только какой-то внутренний фронт, а сделать войну с элементами религиозных противостояний, как в XVII веке. Этого не произошло, но от этого не легче. Понимаем, что часть иерархии русской церкви в Украине работала на Кремль. Не просто распространяли нарративы, а непосредственно планировали проводить акции, которые бы ложились в ход событий Кремля. Как с этим быть?

Если говорить о церкви, ситуация изменилась во время войны. Люди увидели позицию Гундяева, прославляющего убийство украинцев. Как с ним можно быть в одной церкви? Даже те священники, которые перестали поминать его в молитвах, остались частью этой церкви. Они заявили, что они вносят изменения в свой устав, но устав не утвержден русской церковью и в Украине он никем не утвержден. Они просто об этом сказали, и все. Они остаются частью русской церкви.

Я возглавлял комитет Верховной Рады по культуре и духовности, когда мы Томос получали. Тогда требовалось обращение церкви или церквей, мирян и государства. И мы в парламенте голосовали за такое обращение к Варфоломею. Это означает, что это государственный акт — то, что мы находимся на канонической территории Вселенской церкви, признало само государство.

В Латвии, например, был принят закон, согласно которому их русская церковь должна быть автокефальной и независимой. Государство вправе это регулировать. Почему наше государство сунуло голову в песок? Почему эти иерархи и священники не выходят и не приобщаются к каноническим церквям? К украинской православной церкви, например. Мы сейчас написали запросы к власти, и Службе безопасности, и Министерству культуры, ждем ответа от них. Сам министр культуры говорит: "Не надо лезть в церковные дела". Безусловно, у нас есть свобода вероисповедания, люди могут выбирать, в какую церковь ходить. Но если на территории государства существует церковь враждебной страны, которая по сути является представительством враждебной страны, – в условиях войны это недопустимо. Можно было бы по-разному относиться к получению Томоса и к тому, как Россия начала войну. Но сейчас это не касается свободы вероисповедания. Это касается нашей национальной безопасности.

К тому, что "государство сунуло голову в песок"... Не могу не вспомнить новость последних дней, что сотрудники СБУ задержали и провели обыски у винницкого митрополита православной церкви Московского патриархата. Спецслужбы продвигаются в этом направлении. Но каким должно быть удельное количество подобных кейсов и находок в жилищах таких людей, чтобы созрело решение на государственном уровне признания определенного статуса Московского патриархата?

То, что спецслужбы работают по конкретным кейсам, — это хорошо. Но вспомним ситуацию с Черноморским флотом в Крыму до его оккупации. Там стояла российская армия. Эти люди ходили по улицам, вели российскую пропаганду, вооружались, готовились к войне, но их никто не трогал. Вот и представьте, что офицеры Черноморского флота продолжают жить на территории Украины. Вот Крым, допустим, не оккупирован, но еще идет война. То ли на Херсонщине то ли на Закарпатье или Львовщине. Ходят в российской форме, выпивают, говорят "Мы - законопослушные граждане. Если кто-то написал о нас что-то в фейсбуке - ну, пусть задерживают. А ведь мы имеем право, как законопослушные граждане, здесь находиться".

Русская церковь – это еще одна российская армия. Это инструмент агрессии. В российской армии в Крыму тоже было много украинцев, давших присягу России и оставшихся жить в Симферополе. Сейчас точно такие же священники живут по всей Украине. Они ничем не отличаются от военных. И государство это попускает. А потом удивляются, почему эти священники работают наводчиками, почему занимаются антиукраинской пропагандой. Те представители власти, которые это терпят, тоже работают на врага. Это очевидно.

Безусловно, у нас есть свобода вероисповедания, люди могут выбирать, в какую церковь ходить. Но если на территории государства существует церковь враждебной страны, которая по сути является представительством враждебной страны, в условиях войны это недопустимо

Вспомним важный эпизод, который был ответом на действия России, — подписание заявки на наше членство в НАТО. Мы спрашивали других народных депутатов: как мы двигаемся в контексте выполнения нашего домашнего задания и есть ли ответ со стороны НАТО на это? Нам дали понять, что многое происходит непублично. Во всяком случае приятно осознавать, что НАТО будет делать все, чтобы, пока мы не в НАТО, мы были такими, как НАТО. И уже разрабатывается десятилетний план обновления украинской оборонной промышленности. Ряд встреч будет в этом аспекте. Николай, мы понимаем, что это не только военный, но и политический альянс. И нужно обращать внимание на то, что происходит здесь и сейчас. Как продвигается эта работа?

Я был на могиле генерала Кульчицкого и полковника Соколенко, Василия Слипака на Лычаковском кладбище, где похоронены многие украинские герои. Мы открыли во Львове Аллею Тараса Жеребецкого, работавшего во львовской партийной структуре "Европейской Солидарности" и погибшего героем на фронте. Когда надо, шел защищать страну с оружием, а в другое время строил Украину будущего.

В войнах побеждает целое общество. Мы видели, как голосовали в ООН за признание территориальной целостности Украины. 143 страны нас поддержали. Очевидно, что не голосовал Китай. Азербайджан, Армения воздержались. То есть влияние России на многие страны сохраняется. ПАСЕ проголосовала за то, чтобы признать Россию государством-террористом. Это очень большие авансы. Когда весь мир говорит, что с нами воюет государство-террорист, и мы одни обороняемся и побеждаем, это говорит о том, насколько сильна наша армия. И будь мы в НАТО, думаю, она была бы одной из сильнейших после армий США, Турции.

Но в НАТО, как и в ЕС, берут не только по показателям военной совместимости, но и по демократической совместимости. А вот демократию мы до конца еще не выстроили. Мы воюем за нее. Наша война – война демократии против авторитаризма. Поэтому мы должны быть форпостом утверждения демократии. У нас должно быть четкое распределение власти между законодательной, исполнительной, судебной ветвями, должен быть честный суд, верховенство права, свобода слова, мы должны быть образцом демократии. И тогда бы нас быстро взяли и в НАТО, и в ЕС.

Но этого понимания у многих представителей большинства нет. Очевидно, что в военных действиях все люди объединяются вокруг власти, и я, оппозиционный политик, тоже, очевидно, поддерживаю президента Зеленского, потому что он президент воюющей страны. Но, веря в победу, я хотел бы, чтобы он на волне такой популярности строил сильные демократические институты.

Когда весь мир говорит, что с нами воюет государство-террорист, и мы одни обороняемся и побеждаем, это говорит о том, насколько сильна наша армия. И будь мы в НАТО, думаю, она была бы одной из сильнейших после армий США, Турции.

А этого не происходит. Напротив, строятся порой авторитарные институты, суды не являются независимыми, свобода слова ограничена, телевизионные каналы закрыты, и это никак не связано с военной ситуацией. Вместо этого выбрасываются сумасшедшие средства на пропагандистские каналы под видом иновещания. Все это неэффективно. Люди сбрасываются деньгами на армию, а в бюджете закладывают средства на различные спортивные общества, которые к армии не имеют никакого отношения, но близки к власти, а раньше были близки к ОПЗЖ. Выделяют огромные средства на ремонт дорог там, где их ремонтировать и не нужно порой. Тем более что вдвое дороже, чем это стоит, что тоже ужасно. Не тратятся деньги на образование, что ужасно тоже. Сейчас всех студентов отправят на дистанционку, в академические отпуска, по сути, потому что не будут отапливаться государственные учебные заведения. А сколько студентов выехало! Западные университеты забирают наших студентов с радостью. Говорят: приезжайте к нам бесплатно. А кто будет у нас? Как рассказывать о нас на Западе? Мы кино не будем снимать – в бюджет не заложили средства.

А как рассказывать о нас в нашей стране? Многие имеют вполне закономерные реакции на ту информационную политику, которая ведется от имени государства. Люди перестают смотреть марафон. Неужели они не понимают, что это "загрязнение" информационного процесса может сыграть опасную игру для них?

Оно и сыграет опасную игру для них. Они не понимают этого. Но мы, как общество, должны это объяснять. Потому что Украина — страна для граждан, значительная часть которых сами воюют или помогают фронту. И эти люди заслуживают честного отношения. А роль образования, культуры в будущем очень велика. Потому что надо будет, чтобы уехавшие люди вернулись сюда. А если у нас будет такой авторитарный режим, нас не то что не примут в ЕС или НАТО – Россия снова будет продолжать войну.

Вот они снова хотят перемирия тактического — заморозить, остановить, когда наши наступают, перегруппироваться и снова пойти в атаку. Надеюсь, этого не будет и мы выбросим их с наших территорий. Но потом нужно будет восстанавливать страну, и это кто-то должен делать. И выехавшие люди должны вернуться. А они вернутся только тогда, когда будут надеяться, что здесь будет демократия. В таких условиях и инвесторы будут иметь такую надежду. Должны прийти частные инвестиции. А в страну с такой судебной системой, как у нас, они не придут. И тогда мы будем слабыми, а у России все время будет искушение на нас напасть.

Следите за важнейшими новостями Львова, региона, Украины и мира вместе с "Еспресо.Запад"! Подписывайтесь на нашу facebook-страницу и телеграмм-канал .