Максим Розумный: НАТО – выбор без вариантов

Главная ошибка Путина с его военным вторжением заключалась в том, что он не оставил украинцам никакого иного выбора, кроме правильного. Защищать себя, свою страну, свою жизнь от неприятеля.

Но в процессе этой защиты перед украинской нацией и украинским государством появилось и будет еще появляться много других сложных выборов. И решение приходится принимать в экстремальных условиях, когда много неопределенности, эмоций и угроз. Один из таких вопросов, активно обсуждаемых в последнее время, - вопрос об отношениях с НАТО.

Вопрос имеет долгую историю, в которой есть немало темных и запутанных моментов. Таких, как Бухарестский саммит Альянса 2008 года, где Украине и Грузии было отказано в предоставлении реальной перспективы членства. Отношения между Украиной и НАТО осложняются тем, что выбор обоюдный: мы выбираем и нас выбирают. Это похоже на длительный процесс "сватовства", во время которого партнеры поочередно или одновременно сомневаются в правильности своего выбора.

На сегодняшний день ситуация с нашим выбором стала гораздо проще. Членство в НАТО рассматривается как единственная реалистичная гарантия защиты от российской агрессии. А значит, как наша главная надежда на мирное будущее.

Но для НАТО решение по Украине не так просто и однозначно, как нам бы этого хотелось. Саммит 24 марта эту неопределенность наших партнеров только подтвердил.

И эта неопределенность не является новостью в контексте большого пути трансформаций, пройденного НАТО с момента основания до сегодняшнего дня.

Само появление Североатлантического Альянса отражало реалии завершения Второй мировой войны, по итогам которой были разграничены зоны оккупации Европы странами-победителями – Советским Союзом, с одной стороны, и англо-американскими союзниками, с другой. Институционально и идеологически НАТО – это продукт «холодной войны», важный элемент мирового порядка, потерявший свою актуальность в 1991 году.

После поражения СССР, часть его вынужденных сателлитов присоединилась к НАТО, видя в этом гарантию от повторения ужасов советской оккупации. Поскольку военная угроза с востока якобы потеряла свою актуальность, НАТО стала превращаться в политико-идеологическое объединение, что стало для его новых членов промежуточным звеном в доступе к экономическим и ресурсным возможностям Запада (через членство в ЕС).

Невозможно проверить, был ли Альянс готов воевать в случае агрессии против его членов со стороны Советского Союза. Знаменитая 5-я статья Североатлантического договора, записанная в 1949 году, так и не была ни разу проверена на практике. Формальное ее применение в 2001 году по поводу американской операции в Афганистане оставило больше вопросов к союзникам, чем ответов о военной способности НАТО. Таким образом, Североатлантический Альянс является уникальным в истории военным союзом, который практически никогда за свою 70-летнюю историю не воевал.

Вызов путинской России застал НАТО в полуразобранном виде. Возрастали противоречия между европейским и атлантическим крылом. США устали финансировать оборону Европы. Немецко-французский тандем устал подчиняться Америке и стал формировать самостоятельную оборонную политику ЕС. Все вместе устали от расширения к востоку и адаптации новых членов. Всем вместе нет дела до проблем Украины и Грузии. И в этот момент на горизонте появляется Путин со своими реваншистскими претензиями, гипер-супер-оружием, безумным ультиматумом и шокирующим нападением на Украину.

НАТО наконец-то получает свою миссию. Но готов ли Альянс к ней?

Четкого ответа на этот вопрос нет, поскольку мы не знаем, что на самом деле представляет собой НАТО на сегодняшний день как коллективный субъект геополитики. Так же, как мы не могли уверенно ответить, что представляет в военном смысле Украина, до начала масштабных боевых столкновений с Россией.

Очевидно, что способность НАТО как организации отвечать на острые вызовы намного ниже, чем военная и политическая способность ее отдельных членов. Решительность Великобритании и стратегический расчет США здесь нивелируется, в частности, осторожностью Германии, дистанционным подходом Турции и предательской позицией Венгрии. Результирующий вектор этих разнонаправленных сил слишком слаб, чтобы в критической ситуации можно было рассчитывать на нечто большее, чем выражение озабоченности, решительных возражений, выражения поддержки или еще чего-то подобного.

НАТО и сегодня не снабжает нас оружием, не замораживает российские активы, не помогает нашим беженцам. Все это делают либо правительства отдельных государств - членов НАТО, либо Европейский Союз.

А что тогда делает НАТО? Выполняет роль грозного фиктивного врага для внутреннего русского пропагандистского обихода?

В период так называемой подготовки к вступлению в НАТО нам много говорили, что евроатлантическая интеграция – это не столько о войне, сколько о демократических ценностях и реформах. Разве не очевидно, что своим брутальным нападением на Украину Россия разрушает ценности свободы и демократии, для защиты которых и был создан Альянс? И разве реформы могут быть важнее права на существование целого европейского народа?

Ладно, будем считать, что ценности и принципы – это вещи субъективные и эфемерные, которыми не всегда удобно пользоваться в практической политике. Предположим, что в основе Североатлантического договора все же лежат более предметные вещи, а именно готовность к войне. Оборонный союз создается как организационный базис совместной подготовки к вероятной войне. Но мы видим реальную готовность к войне со стороны НАТО в условиях, когда Россия откровенно угрожает Альянсу и ставит ему ультиматумы?

Главной целью НАТО в современных условиях, как следует из решений последнего саммита, является избегание военного столкновения с Россией. И это для нас плохая новость.

Если цель НАТО – это избегание войны с Россией, то какой смысл присоединять к себе страну, которая уже стала объектом нападения России и, вероятно, будет оставаться под угрозой нового такого нападения в будущем?

Эти простые вещи никак не могут понять многие наши соотечественники. Мы хотим вступить в НАТО для того, чтобы защитить нас от нападения России. Но защищать нас от России НАТО не собирается. НАТО может нас принять только тогда, когда угрозы такого нападения не будет. Именно об этом говорит история с блокированием нашего гипотетического вступления в 2008 году, когда Путин намекнул американцам и европейцам, что имеет специфический взгляд на украинскую государственность и независимость.

В этом контексте наш стратегический курс вступления в НАТО как главная надежда на спокойное и безопасное будущее для наших детей нуждается в критическом осмыслении. Его результатом должна стать амбициозная стратегия обеспечения собственной национальной безопасности, в которой вопрос НАТО получит реалистичный и конструктивный ответ, опирающийся на четкий расчет и убедительную перспективу.

Ни в коем случае не следует сегодня отказываться от курса вступления в НАТО. Тем более, что этого нельзя делать под давлением России.

Украина в НАТО как форпост Свободного мира на грани его противостояния с варварством и деспотизмом – это вполне рабочая концепция, удовлетворяющая наши экзистенциальные потребности и отвечающая нынешним тактическим и стратегическим вызовам. Но для того чтобы прийти к этому результату, нам нужно приложить очень много целенаправленных усилий. Сидеть под дверью саммита НАТО и ждать, что там решат «взрослые дяди» – этого уже недостаточно.

Надо принять на себя историческую миссию, которую возлагает на Украину ее война с Россией и наша будущая победа.

Мы должны изменить НАТО. Мы должны изменить Россию. И самое главное – мы должны изменить самих себя.