Константин Москалец: Возвращение отмененного поколения

У каждого найдутся свои ответы на эти вопросы. Кого-то поразили новые книги "Издательства Старого Лева" и "А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГИ", кто-то восторженно расскажет о выступлении наших свободолюбивых белорусских сябров, в частности, поэтов Юлии Цимафеевой и Андрея Хадановича, еще кому-то не дадут уснуть воспоминания о лирических или стебных выступлениях молодых украинских поэтов и поэтесс. Лично для меня важных событий было два: презентация новой книги Тараса Прохасько "Бо є так" и чтение стихов "вытесненного поколения" младшими авторами.

Проза Тараса Прохасько не требует особых комментариев, ведь заинтересованный украинский читатель давно знает и любит изысканные артефакты Ивано-Франковского виртуоза формы. Склонность к говору и сленгу, на первый взгляд заниженным разговорным жанрам, которые органично сочетаются у Прохасько со взлетами к важным и высоким, порой последним экзистенциальным вопросам. "Бо є так" - сборник прозы, преимущественно небольших новелеток, которые никогда не надоедают, как надоедают крошечные чашечки с густым и горячим кофе или содержательная беседа с этих новелеток автором, о чем свидетельствовали продолжительные аплодисменты приятной аудитории.

"Оприсутнення", очень удачное и выразительное название акции с чтением стихов забытых или малоизвестных поэтесс и поэтов 60-70-х годов, акции символической и по-своему глубоко трогательной. Конечно, название "вытесненное поколение" является довольно условным и еще не приобрело значения литературоведческого термина, для многих, например для Олега Коцарева, выступавшего среди других чтецов, оно не передает всей полноты значения этого поколения, и с этим можно согласиться. Василий Голобородько или Тарас Мельничук, Валентина Отрощенко и Валерий Илля, Виктор Кордун и вся Киевская поэтическая школа на себе испытали радости cancel culture по-советски, когда ни их имен, ни их произведений не упоминали в медиа вообще, будто их и не было никогда в Украине, а если говорили, то только в разрушительном стиле политического доноса, а заодно и приговора. Поэтому с тем же или даже большим успехом можно предложить понятие "отмененного поколения". Для меня, как для человека, который всю жизнь провел в украинской литературе, большинство имен и стихов не были незнакомыми, так, скажем, стихи Голобородько в моей юности мы выискивали по старым поэтическим альманахам за те годы, когда его имя еще не подлежало отмене, и распространяли в поэтическом самиздате. Некоторые из поэтов отмененного поколения, например Михаил Григоров или Олег Лышега, принадлежали к моим личным друзьям, и я так или иначе пытался осмысливать их творчество в своих статьях. Но Валентина Отрощенко, Надежда Кирьян, Иван Семененко и другие имена были больше известны исключительно как имена. В те далекие годы их запоминали как пароли, как ключевые слова тайных знаний, передавая из рук в руки как цитаты из памяти в заполуночных разговорах. "Лышега говорил, что есть такая Отрощенко... такой Павуляк... Григоров говорил, что есть такая Кирьян..." Этих рекомендаций было достаточно, чтобы знать: на свете есть гениальные поэты, Отрощенко, Павуляк и Кирьян, надо только терпеливо ждать, пока их поэзии в пятом или шестом, почти нечитабельном экземпляре самиздата когда-нибудь попадут в наших дрожащие от волнения руки...

Организаторы "Оприсутнення" Богдан-Олег Горобчук, Анна Ютченко и Олег Богун создали удивительно удачный формат презентации, который чем-то напоминал именно те, полуподпольные разговоры о поэзии с чтением любимых стихов вслух. Оприсутнення стало проявлением и явлением замечательных, самобытных украинских поэтесс и поэтов, некоторые из которых наконец получил право голоса и зазвучал живыми голосами Павла Коробчука, Эллы Евтушенко, Богданы Матияш, Ярослава Гадзинского, Марии Сташко и многих других участников акции. Крайне важной, достойной отдельных слов благодарности частью были видеозаписи чтения стихов в исполнении самих авторов: Ивана Семененко, Надежды Кирьян, Валентины Отрощенко, Николая Воробьева...

Я просматривал видеоработы, построенные на поэзии отмененного поколения; это интересный эстетический опыт, когда молодые художники пытаются интерпретировать произведения старших коллег при посредничестве новейших технологий. Некоторые из этих интерпретаций слишком прямолинейны, они пытаются дословно воспроизвести многослойный и потому неуловимый в одном визуальном образе смысл, некоторые показывают избыток этого смысла там, где есть убийственно точное и недвусмысленное слово. Но в любом случае нельзя отрицать, что на наших глазах начинается новый синестезийный жанр искусства, который легче для трансляции, чем старинная бумажная книга, и, между прочим, не так легко отменяем, как она. Однако акция на Книжном Арсенале была глубже и дороже для сердца, чем виртуальные репрезентации. Она проламывала лед общественного и институционального равнодушия к настоящей элите нашей нации, демонстрируя солидарность и искреннее, неподдельное уважение и благодарность к людям, которые не продались в тоталитарные времена за несчастные коммунистические вкусности. Слушая прекрасные стихи, я вспоминал слова апостола Павла: "Другие надругательствам и бичам подверглись и еще и оковам и тюрьмам, их побивали, распиливали, брали на допросы, они умирали от меча; скитались в овечьих и козьих шкурах, терпя недостатки, скорби, озлобления, они, которых мир был недостоин, скитались по пустыням и горам, пещерам и земным вертепам. и все они, хоть имели доброе свидетельство вере, не получили обещанного, потому что Бог сохранил нам что-то лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства "(Евр. 11, 36-40).

Поэтому можно только быть благодарным организаторам и участникам акции "оприсутнення" за это благородное проявление человеческого внимания, за эти попытки - будем надеяться, успешные - все-таки издать книгами стихи и Валентины Отрощенко, и Иоанна Семененко, а может и целую антологию, посвященную неугасимым звездам отмененного коммунистической властью поколения, которое уже почти все смотрит на нас с неба, тихо надеясь на восстановление справедливости и совместное постижение совершенства.