Константин Москалец: “Мені здається, що се я…”

Даже если нет возможности уединиться для сосредоточенного письма, когда вокруг много шума, разговоров, автомобильных сигналов, я просто заталкиваю в уши поролоновые затычки и отправляюсь в письменное путешествие. Дневник - это бортовой журнал одинокого путешествия внутренними мирами, тщательный отчет об увиденном за день, прочитанном и обдуманном. Ведение дневников требует выработанных навыков самодисциплины и более требовательного, чем обычно, отношения к письму. Поскольку пишутся эти страницы без расчета на будущую публикацию, очень легко потерять ответственность перед мысленным читателем и соскользнуть в банальные заметки о погоде и здоровье. Например: "13 июля 2021 года. Сегодня наконец похолодало после вчерашнего дождя. Поэтому утренняя пробежка оказалась на удивление легкой. Больше не знаю, о чем писать". Перечитывая такие вот записи через десять лет, воображаемый или реальный (чаще всего это вы сами) читатель пожимает плечами, зевает и цитирует перефразированного Шевченко: “На батька бісового ти тратив і дні, і пера, і папір?!” Зачем было писать вот такие бессмысленные, пустые строки?

Ответа на этот вопрос существует. И даже не один. Для писателя, который все еще пишет ручкой, запись в дневнике - важное письменное упражнение, возможность выстроить свои мысли. Тщательно выводя буквы в слове «сегодня», ты углубляешься в процесс письма, очнувшись от привычного повседневного чада бытовых и приземленных дел и разговоров. Где-то так приходит в себя каждый музыкант, час-два поиграв на любимом инструменте, с наслаждением ощущая поток легкой энергии в наэлектризованных пальцах и стройность структурированных мыслей в голове. Поэтому, когда у вас нет особо оригинальных а то и никаких мыслей, вы ничего не успели прочитать и жизнь кажется крайне однообразным и безнадежным делом, не спешите откладывать ручку в сторону, недовольно швыряя дневник в самый дальний ящик письменного стола. Просто напишите сегодняшнюю дату. Но сделайте это как можно усерднее, отдайтесь всей душой одной из самых милых и безопасных для окружающих маний на свете, собственно, графомании, пишите, как писали в первом классе, как писали японские мастера каллиграфии - для красоты письма самой по себе. Совершенно неожиданно, может, не на этот раз, а на следующий, ваше красное письмо станет молнией, вспорет тьму привычного обморока ума, выхватив из нее красивые же мысли и еще невиданные красоты души. Хорошие мысли и глубокие тексты не лежат готовыми на полках внутреннего сейфа. Их добывают из тьмы небытия ежедневные (желательно) письменные упражнения, формируя новые идеи спонтанно, совершенно неожиданно для привычного образа жизни и мышления. Поэтому так часто писатели убеждены, что не они пишут, а ими пишет неизвестная, чаще доброжелательная, чем враждебная, сила.

Есть несколько авторов, которые стали для меня образцами хорошего дневникового письма. Это прежде всего мой отец, который красивым, летучим почерком вел дневники в течение полувека. Это и немецкий писатель Эрнст Юнгер, чьи дневники всегда казались мне гораздо интереснее его чисто художественных произведений. Но это еще и римские стоики, Марк Аврелий, который начинал свой императорский день заметками для себя и навечно вошел в историю философии и литературы благодаря небольшой книжечке этих повседневных заметок; это и Луций Анней Сенека, который такими же, как бы между прочим, заметками, которые, возможно, преследуемые в те времена христиане назвали бы экзаменом совести, свой день завершал. Это и безнадежно забытый моими поверхностными современниками швейцарский писатель Амиель, который в течение жизни писал и стихи, и романы, и эссе, но прославился как раз благодаря изданному в 20 томах удивительно изящному и глубокому дневнику, опубликованном уже после смерти автора.

Я мог бы назвать еще и японскую придворную даму Сей Сёнагон с ее удивительно живыми и наблюдательными заметками, которые вполне понятным языком говорят к нашему сердцу с расстояния десяти веков, и нескольких буддийских монахов, и нескольких христианских святых, которые оставили шедевральные дневники. Однако суть остается неизменной: садясь писать страницу дневника, за которую вам никто не заплатит ни копейки, садясь к столу утром или вечером, может, даже ночью, когда вдруг нападет непобедимая бессонница (именно так, в основном ночью, писался в свое время мой опубликованный дневник "Келья Чайной Розы"), итак, садясь писать для себя, вы становитесь большим собой, чем бываете обычно. Перечитывая потом написанные от чистого сердца строки, вы не кривитесь и не пожимает плечами, а поднимая глаза к небу, на котором сияет новое солнце, думаете, может, даже словами из стихотворения Шевченко (который, кстати, также вел дневник):  “Мені здається, що се я…” Этого вполне достаточно, чтобы оправдать существование дневникового жанра, даже если никто другой на белом свете никогда ваших записей не прочитает и не оценит.