Константин Москалец: Медитации во время утренней пробежки

Позади остается опрятный частный сектор с ухоженными цветниками, где изобилуют ароматные пионы и розы, доцветает белый жасмин. Навстречу летят цветущие акации и розовая пена цветов шиповника. В изумрудных травах то тут, то там вспыхивает красный мак. И вот наконец сестры-сосны и удивительно чистый воздух, напоенный ароматами смолы и укрытых росой летних трав. Быстрый бег включает биоритмы, которые при других обстоятельствах пребывают в безмятежной летаргии. Через несколько шагов я оказываюсь за сорок лет отсюда. Голые по пояс, в тяжеленных кирзовых сапогах, мы бежим казахстанской степью, где не осталось уже ни былинки, потому что беспощадная жара за считанные дни сожгла все. Мы молоды и здоровы, нам по силам выполнение каждого боевого задания. Слева до горизонта раскинулось озеро Балхаш. Быстро раздевшись, мы ныряем в бирюзовые волны, на четверть часа забывая обо всех лишениях и испытаниях военной службы. Мы чувствуем себя свободными, как дельфины. Мы счастливы и молоды.

Бегать по утрам стоит хотя бы уже ради этих неземных ощущений, которые и спустя десятилетия остаются неизменно свежими. Для того, чтобы снова почувствовать себя непобедимым восемнадцатилетним воином. Для ускоренного дыхания, блеска в глазах и радостного биения в груди. Иногда кажется, что еще несколько минут, и, оттолкнувшись от лесной тропы, ты начнешь легко подниматься в распахнутое настежь, дружелюбное июньское небо. Бег - это введение к полету, вступление в невесомость, начальный курс левитации. Бег поднимает нас вверх, к тому, что вечно остается высоким и неприкосновенным. Хотя тем же самым занимаются поэзия и философия, однако делают они это с помощью других средств.

Здесь мое  приподнятое настроение спотыкается, потому что взгляд натыкается на первую помойку. Кто-то из жителей нарядных домиков вывез в лес целый самосвал строительного мусора. А вон там в кучу свалены старые окна и двери. Видно, поставили пластиковые, а этим не нашли другого места. Старый унитаз. Разбитая поржавевшая ванна. С каждым шагом лесной пейзаж начинает все больше напоминать зону из фильма Андрея Тарковского. Шприцы на поляне. Игрушечный медведь почти моего роста. Ржавые трубы, пластиковые пакеты и бутылки. Эта зона образовалась не по причине визита недоброжелательных пришельцев. Ее создали местные жители. Такие милые и работящие на первый взгляд люди, которые заботятся о чистоте в своих домах и вокруг них. За счет чистоты общего общественного пространства.

Я бегу дальше, вспоминая одно из самых больших и самых светлых экологических переживаний в моей жизни. Это было в Мюнхене, мы с друзьями шли по мосту и остановились полюбоваться рекой Изар. Под мостом колебались какие-то огромные темно-зеленые тени. Приглядевшись, мы поняли, что это рыбы. Очень много гигантских рыб в центре многолюдного города! Рыб, которых никто никогда не глушил электроудочками и не травил хлоркой, как было заведено в наших краях, рыб, которых никто не тащил домой жарить или продавать на базар. Какой же чистой должна быть вода в Изаре, какими убежденными любителями природы - те немцы!

Еще не так давно, во времена моего детства, огромным шоком было увидеть в лесу одну обертку от конфеты. Нам было категорически запрещено выбрасывать в лесу любой мусор. Мы никогда не видели там следов от костра. Уже не говоря о бутылках и пакетах. Теперь это свинство стало привычным, чтобы не сказать общепринятым. И мы западаем во все более глубокие и дикие сумерки варварского, безответственного отношения к природе. Чего стоит хотя бы недавний случай, когда в погоне за земельными участками нелюди отравили сосны недалеко от станции метро "Лесная"? Сосны засохли, нелюди получили деньги. Только это бесконечно жестокое отношение к невинным деревьям распространяется затем и на животных, и на людей. Сначала нелюди тренируются на соснах, а потом гонят людей на расстрел в Бабий Яр.

Подбегая к своему двору, слышу, как один из моих соседей читает утреннюю политинформацию другому:

- Ты посмотри на Гонконг... или тот, как его, Тайвань. Там, если какая-то свинья выплюнула жвачку или окурок на тротуар, сразу выписывают штраф. И это не пять гривен, как ты, может, подумал. Это три тысячи долларов! Поэтому там царит идеальная чистота. А здесь всякая тебе мразь гадить безнаказанно, где видит. Нет, не доживу я до той Европы, как ни крути! Разве со временем что-то изменится, может, дети порядок наведут... И то лет через сто!