Как великая война разрушила маленькую "постправду"

Вы помните, сколько шума было года два назад? Мы, мол, живем в эпоху "постправды", это такая большая панацея для объяснения всего, что кажется ложным, искусственным, надуманным. Над ней размышляли великие философы и сельские "филезОфы", ему посвящали страницы научных журналов и международные конгрессы. Оксфордский словарь даже определил этот термин словом 2016 года, подав свою дефиницию явления: "Постправда обозначает обстоятельства, при которых объективные факты менее значимы для формирования общественного мнения, чем апеллирование к эмоциям и личным убеждениям".

Все походило на дикую специальную операцию против человеческих мозгов, в которую подрядились едва ли не самые авторитетные персонажи современности. Ну-ка, почему бы нет. Надо объяснить происходящему человечеству, как воспринимать лавину полуправды/полулжи, чего ожидать от нее в будущем. Тем более под рукой был уже привычный, хотя, по-моему, тоже довольно сомнительный, термин "постпостмодерна", — призванный якобы преодолевать всеобщий скептицизм и иронию, однако на самом деле (это тоже мое впечатление) лишь усугублял его.

Короткий период общего "постправдивого" настроения в мире родил целую когорту политиков, которые, воспользовавшись "окном Овертона", протиснулись в щель врат, введших их в Историю

На самом же деле оказалось, что "постправда" была накоплением предположений, фантазий, слухов, провокативных аллюзий и т.п., предназначенным скрыть истину, то, что важно. Кому было выгодно это делать — вопрос, не имеющий однозначного ответа. Да, мы можем оперировать очень популярным в отечественном сегменте сети, разнообразных ток-шоу и речах политиков оборотом: "Не все так однозначно…". И подозревать, что за этой, казалось бы, рациональной конструкцией, кроется элемент гибридной войны российского соседа, которых бездумно проглотили и наши "полезные идиоты".

Читайте также: Культ или культура?

Но короткий период всеобщего "постправдивого" настроения в мире родил целую когорту политиков, которые, воспользовавшись "окном Овертона", протиснулись в щель врат, введших их в Историю. В Штатах был Трамп, во Франции пришел к власти Макрон, в конце концов в Украине – Зеленский.

Все это происходило под знаком "антиконсерватизма", "ветра перемен" и было "скорее симптомом, чем причиной", как выразился автор фильма о Трампе Майкл Льюис.

Все это было симптомом суток, когда, по мнению публицистки Кармен Посадас, "мнение инфлюэнсера имеет более широкий резонанс, чем мнение Нобелевского лауреата; когда повар имеет больший престиж, чем ядерный физик; и когда хорошее и плохое, приемлемое и недостойное оценивается только по количеству лайков и поднятых вверх больших пальцев". Да, заключает Посадас, в таких условиях "трудно, чтобы кто-то ставил на добродетель".

А ее, добродетели, и не было. Я помню одного "мегакрутого" французского философа, которого подали отечественной публике за открытие и пророка. Он несколько раз приезжал в Украину, провозглашал феерические фразы, сначала поддерживал тогда действующего президента Порошенко, а затем, как выяснилось, был среди тех, кто готовил первый визит Зеленского к Макрону. Теперь об этом "светоче" мысли никто и не впомнит.

Приведу здесь очень выразительную фразу владыки Гудзяка: "В нашем мире все большей "диктатуры релятивизма", как ее назвал папа Венедикт XVI, опаснее ухода от правды есть сомнение или даже возражение, что истина вообще существует. Есть твоя и моя, hand-made , карманная, на выбор, на цвет; покажу, когда нужна или выгодна, и спрячу, когда нет"

Или Зигмунд Бауман, о котором я вспоминал недавно. Это он определил название "постправдивой эпохе" - "текучая современность". Лилия Шевцова, русская публицистка, не зря упоминала Баумана рядом с итальянским марксистом Антонио Грамши с его "временами Interregnum". Действительно, феномен "постправды" пахнет если не анархо-синдикализмом, то банальным левачеством, культивируемым в университетских кампусах Европы и Америки.

Чтобы выбраться из леса цитирований, приведу здесь очень выразительную фразу владыки Гудзяка: "В нашем мире все большей "диктатуры релятивизма", как ее назвал папа Венедикт XVI, опаснее ухода от правды есть сомнение или даже возражение, что истина вообще существует. Есть твоя и моя, hand-made, карманная, на выбор, на цвет; покажу, когда нужна или выгодна, и спрячу, когда нет".

Читайте также: Тактика намерений и начало истории

Но великая, по сути Третья мировая война, обнаружила, что в, казалось бы, иллюзорном мире, мире "карманных правд", которые, как правило, таковыми не являются, существует горькая правда и желанная справедливость. Под ракетными обстрелами никому не придет в голову размышлять: "Не все так однозначно". И жертву россиянина-насильника трудно заподозрить в размышлениях о мотивах или "правде" обидчика. Окопную правду воина, мерзнущего сейчас в окопах, ожидая очередной атаки рашистов или же приказа "Вперед!", также не перебьешь демагогией об эмпатии или толерантности. Ибо они несовместимы с его реальностью, с реальностью атакованной, измученной бандитами нации.

Третья мировая война, обнаружила, что в, казалось бы, иллюзорном мире, мире "карманных правд", которые, как правило, таковыми не являются, существует горькая правда и желанная справедливость

Узнав эту правду, украинцы стали свободными, хотя заплатили за нее сполна. И будут платить еще не очень много, но, думаю, их не поколеблется цена победы. Правдивой победы, а не той, которую рисуют в планах А, Б, С… где-то в чужих столицах вчерашние продукты постправды.

Об авторе. Игорь Гулик – журналист, главный редактор сайта "Эспрессо.Запад".

Редакция не всегда разделяет мнения, высказанные авторами блогов.

Следите за важнейшими новостями Украины! Подписывайтесь на нашу facebook-страницу и телеграм-канал.