Как-то посреди ночи мой боевой товарищ сказал: "Слышишь, духи войны слетаются, бой будет", - Дмитрий Мамчур

Как произошло перерождение творческого человека в воина-защитника?

Где-то двадцать лет я служил Родине в разных силовых структурах. В резерве. А дальше пришло время ВСУ.
Если же говорить об эмоциональном наполнении поступков, о мотивации, то, конечно, речь шла о какой-то, скажем, семейной традиции. Мои предки все время воевали. Много было офицеров. Я сейчас офицер Вооруженных сил Украины. Пытаюсь сохранять тот эмоциональный фон, который обеспечивает выполнение задач.

Сейчас служу в 21-м отдельном стрелковом батальоне. Сотрудничали мы в разных местах с несколькими бригадами. Но на этом не буду делать акцент, чтобы не нужно было ничего согласовывать с пресс-службой.

Приходит ли Муза к Вам на линию огня?

Что касается текстов на линии огня, сейчас они пишутся… Много текстов специфических. Ведь, так или иначе, переформатировать ситуацию, собственно, как человек, отвечающий за морально-психологическое состояние своих людей, должен любым способом гарантировать его устойчивость. Так что надо написать, скажем, что-то бодрящее. Ну вот оно и пишется. Плюс, чтобы не заснуть, можно составлять качество текстики, когда дежуришь. А что будет потом – будет потом. Будут другие тексты. Будут и стихи, будет какая драматургия. А сейчас слушаем эти вот ритмы, которые наносит артиллерия и стрелковое оружие.

Расскажите о своем первом боевом крещении. Где и как это произошло?

Если говорить о боевом крещении, то я его раньше имел как журналист. Произошло это еще более семи лет назад. Где-то в такое же время. Оружия у меня в руках не было. Был фотоаппарат. Как пел Тарас Чубай: "Я не мав меча то був лютні гриф…". О следующих событиях, об этих боестолкновениях, в которых я участвовал, возможно, придет время, и я расскажу или напишу. Сейчас есть то, что имеем. Был ли я как-то напуган, или удивлен? Скорее нет. Ты всегда ждешь чего-то похуже, ну а потом человек привыкает. Затем у некоторых людей возникает войнозависимость. У меня пока этого нет. Работаем.

Как психолог, можете ли рассказать об Эгрегоре войны, когда бок о бок каждый день работают совершенно разные люди? Как он их всех мирит? Как находится общий язык?

Эгрегор войны, простор войны… Говорят, голос войны… Много слышал такого чего-то вроде… Это, как помню, в ожидании ночного боя, мы сидели с одним товарищем, и он так пошутил: "Слышишь, духи войны слетаются, бой будет …". Бой произошел уже днем. Духи войны наелись там… Вот такой Эгрегор.

Все собирается в кучу. Пустые города. Люди, которые по два, по трое ходят. Где-то по краю дороги. Животные, которые где-то бегают. Их подкармливают. Люди в форме. Люди в штатском. Над головой твоей летают снаряды. Переговариваются пулеметы. Вспышки там, там, там… Осветительные ракеты, сигнальные ракеты. Какие-то глухие команды или громкие команды. Звук генератора. Звук дрона. Ветер… В конце концов, здесь есть от чего получить зависимость. Если можно так сказать.
Там, где ты слушаешь голос войны, которая говорит не тебе. Где-то так…

Как-то вы сказали, что эта война является войной смыслов. Объясните пошире.

Мы по-разному понимаем, что такое война. Что такое правительство. Что такое долг. У нас, прежде всего, самая высокая ценность – это жизнь. Человек и правительство – это стороны соглашения контракта. Человек защищает свою свободу и свои права. Что касается смыслов другой стороны – в принципе это и так все видно. Что касается тех месседжей, которые они посылают, они крайне деструктивны, есть цель запугать, дать понимание чего-то выходящего за пределы всех понятийных карт. В них важно, чтобы дать заголовок – "Этот город взят". И для этого они могут уничтожить этот город. Просто ради заглавия.

Конечно… наша память углублена в древние времена… Мы должны быть людьми и мы должны осознавать свою ценность.

Наконец, наше государство отдает нам должное и заботится о своей армии. Мы – равноправная сторона договора с государством.

Сейчас много в интернете видео с детишками России, что-то вроде Путинюгенда. Как вы считаете, как психолог, потеряно ли это поколение уже? Ибо пропаганда прорастает в их мозги как яд. Можно ли этот яд со временем нейтрализовать? Если да – то каким образом.

Что касается этой пропаганды, то можно сказать, что это промывание мозгов, переработка человека. Это все те смыслы, против которых мы боремся. Они закладываются воспитанием в семье, формированием особого типа гражданина тоталитарного государства. То есть, такой, где человек полностью подчинен воле административной машины, бюрократической машины, которая находится в руках фактически у преступлений, которые, возможно, думают, что заботятся о благосостоянии своих семей, и они обеспечивают существование, выживание других… По-моему, на по нашему мнению, человек создан для жизни, а не для выживания. Это выживание ставит его в те условия, когда он может съесть другого человека. Во всех смыслах. И конечно, что в прямом. Это людоедство. Это то, против чего мы боремся. Мы боремся против людоедской системы, где есть один вождь, где есть его опричники, которые пытаются сделать все, чтобы смирить остальное население, которое заботилось о том, чтобы те опричники, фактически, и политическая полиция, другие силовики контролировали даже мнения этих людей . Это именно о том, что нам говорят классики антиутописты… Мыслепреступления, сообщения о мыслепреступлениях. Сообщения родителей на своих детей. Сообщения детей относительно мыслепреступлений своих родителей. Вот как действует эта система, для которой человек – винтик, человек – ресурс, человек – есть ничто. А собственно государство у них – есть все. И государство выражает, скажем, интересы своего обожаемого вождя, представляющего те, скажем, если можно так назвать, ценности. А на самом деле – какие-то капища и идолы чего-то древнего, что достигает времен появления зла. Зло – это не просто деструктив. Зло – это определенная направленность личности, определенная направленность естества на достижение каких-либо лично важных целей. Целей, важных для определенной личности любым способом. Когда не просто какая-то прекрасная цель оправдывает все средства, а когда важна для определенного человека или определенной группы людей… цель, которая становится причиной коллективных убийств для чего-то, скажем, что мы вообще еще не придумали даже в определении. То есть это не просто деструктив, это зло, это та зараза, которая распространяется миллионами сознаний. И начинается то, что очень тяжело остановить. Образом чего есть зомбиапокалипсис или еще что-то то, что мы видим в фильмах. Это не просто распространение некоего страха. Это распространение хаоса, куда, так сказать, в случае недостижения цели, цели, определенные группы хотят погрузить всех остальных людей, хоть весь мир.

Есть ли у вас какие-нибудь прогнозы на эту войну? По личным наблюдениям.

Я не специалист. Мои прогнозы – личностные. Я скорее говорю, как частное лицо, находящееся в отпуске, чем как офицер Вооруженных сил Украины. Относительно моих прогнозов, с любой точки зрения, конечно, что мы победим. Почему? Потому что наши идеи – они просты и понятны. Это воля, это равенство государства и человека, договор между государством и человеком, это координация усилий всех и каждого, это завершение этногенеза, когда мы сможем обеспечить координацию действий десятками миллионов людей. И мы будем бороться дальше того, чтобы не было в нашем новом мире, который мы обязательно построим, остатков всего темного, что пришло, глубин подсознания, скажем, коллективного тех людей, которые породили тоталитаризм и все, что с ним связано . Ибо оно не есть человеческое. Оно практически пришло оттуда, куда не уходят исследования философов.

Что бы я ни хотел видеть в новом мире? Остатки этого людоедского тоталитаризма. Что я хотел бы видеть? Вознаграждение и осознание того, что наша человечность оценивается.

Последствия этой войны для нас – это продолжительное восстановление, желательно не при физическом участии разрушителей. Ну, это будет оккупация немного другая. Пусть даже они будут в робах, но их здесь будет очень много повсюду. Даже если они скажут, что мы разрушили мосты и мы их отстроим. Или какие-нибудь другие сооружения, инфраструктурные какие-то объекты. То есть, по моему мнению, их здесь не нужно.

Что касается других нежелательных последствий, не хотелось бы видеть на нашей территории представителей каких-либо частных военных компаний. То есть, чужеземных военных, по моему мнению. Здесь не должно быть, даже если они придут как союзники или помощники. Или, не дай Бог, освободители. Ну и дальше… Я думаю, что финал будет поучителен. Для всех. И единственное, что должен понять каждый украинский гражданин, от его действий, как существа, творческого, умного, как личности, зависит очень многое. Зависит все… Как человек будет воспитывать своих детей, к чему он будет его готовить. Что может быть дальше? Дальше может последовать мировой управленческий кризис. Это будет означать, что недостаточно специалистов для организации жизни в тех или иных сферах человеческой активности. Пока я бы не сказал, что есть какие-то пессимистические ощущения. Будет все, как было раньше. Главное, чтобы без того всего, что мы пережили, что мы переживаем. Чтобы были сделаны соответствующие выводы.

В прошлом году у вас был пост с фотографиями, который вы хотели подписать "Кино и немцы". Снимали во Львове очередной фильм о военных временах. Как теперь вы воспринимаете эти фотографии? Ведь в посту вы поставили три точки.

Уже тогда было предчувствие чего-то такого, что будет более острая фаза. Мы это как раз обсуждали в нашем журналистском узком кругу, что надо готовиться, что надо позаботиться о каких-то бронежилете и каске, аптечках. Надо как-то людям донести простое мнение, что если хочешь мира – готовься к войне. Вот и все.

Ваш план минимум и план максимум после Победы над оккупантом. Есть ли мечта, которую вы обязательно планируете осуществить?

Планы достаточно просты. Буду писать пьесы, буду работать в театре. Мечта? Писать дальше…

А если нет, если что-то не пойдет из тех пьес, если не будет настроения или возможности это писать ... Так запишусь в какой-то из наших украинских ЧВК. Я так думаю. Если закон уже будет. Где-то так…