Фиктивная Конституция

Сначала была эйфория утра 28 июня 1996 года, которая имела несколько причин, кроме природного выброса положительных гормонов оттого, что солнце встало и большое тяжелое дело завершено.

Принятие Конституции воспринималось как окончательная легитимация украинской независимости. Во-первых, наличие конституции само по себе считалось необходимым атрибутом государственности, а во-вторых, в ее тексте должны быть зафиксированы принципиальные коллективные решения, которые делали эту государственность действительно украинской. Это были вопросы государственных символов, государственного языка, статуса Крыма, базирования Черноморского флота РФ и базовые понятия и формулировки - украинский народ, суверенитет, частная собственность и др.

Большинство из этих вопросов решались в компромиссном ключе, чем были заложены определенные мины замедленного действия под фундамент украинской государственности. По поводу большинства ключевых вопросов дискуссии и попытки переиграть все заново не прекращались все прошедшие 25 лет.

Текст гимна изменили, вместо "украинцев" там появились "братья молодые" (хорошо, хоть не "младшие"). История с Большим гербом, который должен был учесть идентичность постсоветского населения УССР, получила свое продолжение уже при президентстве Владимира Зеленского.

Внесение в Конституцию параллельных понятий "украинский народ" и "украинская нация", а также внедрение концепта "коренных народов", которые кардинально отличаются от международно-правового толкования этого термина (indigenouspeople), до сих пор путает наших законодателей на пути к гармонизации межэтнических отношений .

Государственный статус украинского и гарантии свободного использования русского языка, прописанные в Конституции, неоднократно становились предметом ожесточенных политических противостояний.

Определение украинского государства как "социального" и гарантии бесплатного образования и медицины, которые из него вытекают, остались добрым, но наивным пожеланием, которое уже просто не соответствует действительности.

Историю о Крыме и о запрете базирования иностранных войск на территории Украины вы знаете.

Однако в 1996 году согласие коммунистического большинства Верховной Рады хотя бы на такой текст коллективного договора об учреждении общего государства воспринималось как большая победа. И почти как чудо.

Таким же чудом выглядел компромисс между избранным в 1994 году президентом Кучмой и резко оппозиционным к нему составом парламента. Речь шла при этом не об абстракции и принципах, а о вопросах власти и разграничения полномочий. А это, согласитесь, та сфера, в которой компромиссы удаются гораздо хуже.

На днях в Киев приехал бывший польский министр Петр Кульпа, которого пригласили учить наших будущих чиновников и политиков. В своем интервью он назвал главный конструктивный недостаток украинской системы власти, заложенный в Конституцию при ее написании. Речь идет о значительной автономности министров и слабых полномочих премьер-министра в управлении исполнительной властью. Конечно, проблема существует, но она является лишь одним из проявлений того системного недостатка сложившейся на основе Конституции 1996 года государственной власти в Украине. Она сконструирована по принципу распределения вотчин (не путать с принципом разделения властей), что позволяет более или менее безопасно "кормиться" экономически административным группам из тех элементов государственной власти, которые им удалось захватить.

Такая конструкция власти является коррупционной по своей природе и совершенно непригодна для обеспечения национальных интересов, достижения национальных целей и утверждения справедливого строя, правового государства, ответственной политики. Но только такую модель власти могли тогда согласовать властные корпорации, которые уже в 1996 году контролировали персональный состав Верховной Рады Украины.

Кстати, этот компромисс интересов оказался не менее неустойчивым, чем компромисс принципов, о котором говорилось выше. Эйфория длилась недолго и начался другой период в истории нашей Конституции - перманентная и бесконечная "конституционная реформа". Сначала изменения в Основной Закон инициировало оппозиционное в отношении президента Кучмы коммунистическое большинство во главе с Александром Морозом. Затем Кучма перехватил инициативу и после своего переизбрания на второй срок провел конституционный референдум. Далее его менеджер Медведчук вместе с извечным оппонентом Морозом начали формировать новый компромисс, целью которого было обезопасить захваченные "вотчины" на случай вынужденной передачи власти.

Результатом стал "революционный" компромисс 2004 года, который сделал исполнительную власть настолько беспомощной и несбалансированной, что ее функционирование ничего, кроме внутренних конфликтов и обогащения паразитирующих олигархических групп, в принципе не могло принести.

Затем в 2014-м восставший народ требовал восстановить эту модель власти как самое демократическое достижение.

Но параллельно с этим исчерпывался сам общественный договор, на основе которого был сформирован противоречивый и во многом декларативный текст нашей Конституции.

Последние инициативы власти свидетельствуют о том, что даже у руководителей государства нет необходимости заглянуть в Основной Закон прежде, чем выступать с какими-то эпохальными инициативами, не говоря уже об оперативном уровне, на котором "решаются вопросы". А качество работы Конституционного Суда подтверждает, что им и не надо этого делать.

Мы прошли большой путь с нашей Конституцией. Его основные вехи - не выполнять Конституцию, не понимать Конституцию, не читать Конституцию.

Что ж, все закономерно. На повестке дня стоит переосновывание государства заново. Хорошо, хоть и так 25 лет продержались.