Дьявол поселился в России

Сегодня с чувством большого удовлетворения  я, как и все мои соотечественники и соотечественницы, узнал, что доблестные Вооруженные Силы Украины отправили в ад уже более шестидесяти тысяч российских оккупантов, насильников и убийц. А перспективы новых покойников на этом поле стабильны и неуклонны, потому что на смену специалистам-военным идут дилетанты, наскоро согнанные отовсюду и лишенные элементарных знаний о том, как выжить на войне.

Правда, их питерская крыса (а по совместительству президент и главнокомандующий) говорит, будто они попадут в рай. Но если в этом потустороннем инферно тепло, много халявной бытовой техники (казаны!), да еще и голову кружит от хмельных испарений серы, мало чем уступающих по крепости "Боярышнику", то может оно им и вправду рай?!

Эти мрачные рассуждения пришли мне в голову, когда я перечитывал эссе Збигнева Герберта о тамплиерах. В нем польский архипоэт пишет: "Хочу обратить внимание Высокого Трибунала на психологический аспект смерти на костре. Животный страх перед огнем основан на инстинктивном знании, что он причиняет телу невыносимые страдания. Какие душевные силы нужны, чтобы сохранить веру, будто можно из этой беспощадной стихии вынести хотя бы мельчайшую долю нашего существа... Для людей средневековья привкус пепла не имел, как для нас, привкуса небытия. Страдания сегодняшние предвещали страдания вечные. Небо – дом избранных, эти холодные, молчаливые массы воздуха были в глазах умирающих далекими и недостижимыми".

Мы, европейцы, являемся духовными потомками этих людей средневековья, наше воображение лелеет разнообразные образы Страшного Суда и Рая, присутствующие в церквях, музеях и совести, и именно перед вечным осуждением за смертные грехи вздрагивали наши сердца, многих останавливая от злых поступков и подвигая на поступки благие. С россиянами все иначе, потому что это совсем другой, никак не совместимый с нами мир, культурно вырожденный и извращенный.

Россияне не боятся сгореть в танке, самолете или военном грузовике. Россияне не боятся сдохнуть во время лобовой атаки, в которую их бросают бездарные эпигоны мясника Жукова. Россияне не боятся терпеливо идти в военкоматы на верную скорую гибель в роли пушечного мяса. Во всем этом перечне ключевым является темп и время. Они погибнут быстро.

Альтернатива этому – немыслимые сроки в тюрьме и колонии для пацифистов, критиков режима, оппозиционеров, протестующих, уклонистов, дезертиров, наконец, тех, кто хочет сдаться в плен. Малейшее проявление сопротивления в России карается гиперадом империи нового Гулага. И это не просто громкая метафора. В российской тюрьме/колонии царит право насильника. Не так давно мир облетели ужасные кадры видеосъемок, сделанные в колониях по приказу их руководства, и обнародованные странными правозащитниками – бывшими ментами и чекистами. На терабайтах адских кадров надзиратели часами избивают палками привязанных к лежанкам узников, ломают им руки-ноги, насилуют разными предметами, унижают и яросно издеваются над беззащитными. И все это длится годами, и никакой прокурор или врач не поможет, и попам-сектантам из псевдоправославной церкви все равно, и этого ада на земле никак не остановить, даже опубликовав уродливые документальные фильмы. Дьявол поселился в России, а сейчас пытается захватить нас, и все ужасы на оккупированных территориях – результат многовековых пыток в аду на земле, в пенитенциарной системе страны нехристей, садистов и обезумевших от безнаказанности психопатов. Поэтому у меня возникает грустное и безнадежное ощущение не только культурной, а просто антропологической нашей несовместимости с российскими ширнармассами.