11-14.03.2015. Донецк год назад. Точка невозврата

Однако если вспомнить то, что предшествовало этому дню и последовало за ним, можно заметить, что избиение и убийство патриотов на главной площади Донецка – это лишь часть катастрофы.

Митинг за единую Украину 13 марта 2014 года, когда в Донецке пролилась первая кровь патриота, многие считают точкой отсчета для войны. Однако если вспомнить то, что предшествовало этому дню и последовало за ним, можно заметить, что избиение и убийство патриотов на главной площади Донецка – это лишь часть катастрофы. Многие события, слова и действия тогда так и остались незамеченными, но на самом деле были очень важными и в итоге именно они и предопределили точку невозврата. Ее Донбасс прошел именно в те дни – 11-14 марта.

Первое вторжение

Россия вторглась в Украину вовсе не в апреле-июле 2014 года, когда в Донбасс пришли первые «вежливые люди». Она была в регионе уже в марте. Мало кто заметил, но именно 11 марта в Донецке был задержан сотрудник российского Главного разведывательного управления. Глава СБУ Валентин Наливайченко уже тогда обещал представить общественности и самих «разведчиков», и вопиющие факты того, как они организуют диверсии, подкупают и вербуют украинцев, инспирируют столкновения и избиения.

Эти новости тогда мало кого тронули. Во-первых, все и так понимали, откуда в противостояниях в Украине растут уши. Во-вторых же, многие думали, что этим задержанием все и закончится, и Россию загрызет совесть (тогда еще украинцы верили, что у «старшего брата» она есть. Не загрызла. И обнародованные правоохранителями факты оказались, увы, лишь «первой ласточкой». После «разведчиков» в Украину пришли и те, кто не прочь был убивать.

Но именно в середине марта 2014 года у правоохранителей Донетчины еще была возможность дать отпор. По словам тогдашнего начальника СБУ в Донецкой области Валерия Иванова, у задержанного в Донбассе разведчика были обнаружены не только инструкции по дестабилизации ситуации, но и элементы взрывчатых веществ. «Это дает основание полагать, что на территории Донецкой области готовились определенные действия, которые могли привести к серьезной дестабилизации обстановки в области, в городе», - отметил Иванов. Он же заявил, что есть негласное указание насыщать этими группами территорию Донецкой области.

Всего этого было достаточно для того, чтобы начать действовать. Но действовать спешили не все.

Первая ошибка

Помимо вторжения вражеских разведчиков, Донбасс переживал и другие потрясения. Уже к 11 марта слово «референдум» в Донецке стало не просто абстрактным желанием фанатиков, а вполне реальной перспективой. Однако власти региона не верили в то, что это возможно. В Донецкой области невозможен «крымский сценарий», искренне уверял губернатор региона Сергей Тарута. Он был всецело уверен в монолитности Донбасса и желании сохранить целостность страны. «Это риторика площади, а не всего Донбасса», – наивно рассуждал он. У провокаторов были другие планы.

Пока Тарута высказывал оценки происходящему, Донецкий городской совет принял решение о проведении референдума с пятью вопросами:

• введение моратория на рост цен и тарифов на товары и услуги первой необходимости,
• статус русского языка, как официального на территории Донецкой области,
• статус Российской Федерации, как стратегического партнера Донбасса,
• создание муниципальной милиции для обеспечения «безопасности населения от радикально настроенных националистических сил»,
• возложение ответственности за жизнеобеспечением территории Донецкой области на органы местного самоуправления.

11 марта это решение отменил городской окружной административный суд.  Позднее и сам горсовет спохватился и заявил, что он вовсе не хотел проводить референдум, а разговоры о том, что он нужен Донетчине – происки секретаря ведомства Сергея Богачева. По словам тогдашнего городского головы Александра Лукьянченко, Богачев высказал лишь свою личную позицию, а не мнение большинства.

Все выслушали и забыли. Как оказалось – напрасно. Именно в те дни был шанс более резко поставить на место желающих проводить референдумы и пресечь саму возможность в зародыше. Однако руководство города и области решило, что ничего страшного все равно не случится, и с облегчением вздохнуло, отложив этот вопрос.

Первый зов войны

Тем временем агрессор не дремал, и если бы Украина была более настороженной, она бы это заметила. 11 марта прозвучало заявление, которое должно было изменить само отношение страны к происходящему. Лидер российской партии ЛДПР Владимир Жириновский, устами которого власть не раз высказывала свои планы на будущее, заявил, что можно было бы оказать экс-Президенту Украины Виктору Януковичу военную поддержку для его возвращения в Киев.  «Если бы я был Президентом России, я бы дал ему (Януковичу, – ред.) силовую поддержку вернуть его в Киев. Он законный Президент, и мы вправе ему помогать», – отметил он.

В тот день его слова все расценили, как шутовство. Мало кто мог предположить, что это фактически «анонс» войны. А стоило бы.

Особенно не торопились с этим власти. И.о. президента Украины Александр Турчинов был всецело уверен, что никакой войны не будет. «Мы не можем начать военную операцию в Крыму, потому что тем самым мы поставим под удар восточную границу, и Украина останется беззащитной», – рассуждал он. Это была еще одна ошибка. Разумеется, хорошо, что Украина не начала противостояние раньше, и все же происходящее должно было послужить толчком для мобилизации. Уход от решений, которые стояли на повестке дня, обошелся стране очень дорого.

Справедливости ради стоит отметить, что войну в Украине все же предчувствовали. Премьер-министр страны Арсений Яценюк робко заявлял, что Путин может пойти дальше и якобы уже вынашивает сценарий захвата всей Украины, включая Киев. Однако это заявление потонуло в море всеобщей уверенности в том, что ничего серьезного после оккупации Крыма уже точно не произойдет.

В Донецке, например, при всем хаосе и беспределе, творящихся на улицах, вообще не чувствовали беды. Новый прокурор региона Николай Франтовский был уверен, что российские войска не будут вторгаться в Донецкую область. 12 марта он заявил, что основная цель России – отобрать Крым у Украины, но войск этой страны в Донбассе не будет. Он не допускал и мысли, что между украинским и российским народами может быть война. А она уже стояла на пороге.

Первый ужас, первая боль, первая кровь

Кульминацией событий стал митинг 13 марта, который прошел на площади им. Ленина и носил название «Донбасс – это Украина». В день этого события правоохранители и местные власти наперебой призывали дончан не выходить на массовые мероприятия… 15-16 марта, даже не подозревая, что провокации и столкновения, которые они пророчили на эти дни, произойдут раньше.

К 18:00 на площадь Ленина подтянулись пророссийски настроенные активисты, которые явно пришли не для того, чтобы послушать украинский гимн. Некоторые инициаторы митинга даже поговаривали, что его стоит отменить, а часть из них попросила представителей болельщиков ультрас ФК «Шахтер» прийти защищать дончан и при этом вооружиться битами и арматурой. Однако эти меры не помогли.

Уже через полчаса после начала митинга его участников забросали петардами, яйцами и дымовыми шашками. Атмосфера на площади была очень напряженной. Но худшее началось потом. Самоорганизованная оборона оцепила патриотов, чтобы безопасно вывести их с площади, но на них тут же напали агрессоры. Оказалось, что ряды правоохранителей, изображавших охрану участников акции, внезапно поредели, и сквозь них стали просачиваться колонны агрессивно настроенных молодых людей с георгиевскими лентами. Завязалось столкновение с использованием газовых баллончиков, бутылок с водой и железных труб. Защитников митинга за единую Украину загнали в автобус милиции, однако нападавшие на них разбили в нем окна и пытались перевернуть транспортное средство. Силовики пытались вяло препятствовать этому, но им угрожали.

Часть самооборонцев прорвалась и даже попыталась уйти с площади, но агрессоры шли следом. Людей догоняли на пр. Ильича, продолжая избивать и требуя предъявить паспорта. Били жестоко и сильно, не считаясь ни с чем. Кричали, что всех «фашистов» надо поставить на колени, швыряли в них камнями… Некоторых пострадавших патриотов увезли на скорой помощи, другие были задержаны милицией. Многие возвращались с акции с окровавленными лицами. К врачам за помощью в общей сложности обратились 17 человек. Некоторые избитые оказались в тяжелом состоянии.

Позднее выяснилось, что одного из участников митинга – активиста ВО «Свобода» Дмитрия Чернявского – агрессоры убили. Дмитрий получил ножевое ранение и скончался в карете скорой помощи. Ему было 22 года.

Первое бессилие

13 марта разделило жизнь всей Украины на «до» и «после». «До» был пусть шаткий, призрачный, но все же мир. Уже 14 марта войне были открыты все двери.

В тот день на Донетчине был объявлен траур по погибшему патриоту (хотя врачи скорой помощи утверждали, что погибших было трое, но эта информация так и не подтвердилась). Правоохранители (особенно в Киеве) уверяли, что агрессоры понесут наказание. Более 300 нападавших якобы идентифицировала милиция, и аж четверо из них были задержаны. Вопрос наказания так и остался открытым.

Прокуратура тем временем взялась проверять сам факт проведения двух митингов на одной территории. Проверка касалась должностных лиц Донецкого горсовета, которые допустили это, и обещалось, что она пройдет «в самые короткие сроки». Ее результатов Донецк так и не дождался. Бездействовавшей милиции прокуратура грозила «кадровыми выводами». Они так и не были сделаны.

Милиция, кстати, робко оправдалась, что могла бы использовать против агрессоров водометы, но они-де применяются только при плюсовой температуре, а в день проведения митинга якобы был 0 градусов. Термометры дончан, уверенно показывавшие в тот день +7, никто в расчет не взял. Милицию так и не поймали на лжи. Более того, правоохранители даже не смогли назвать фамилию конкретного лица, руководившего порядком на митинге. Никто не понес наказания.

Донецкий горсовет, говоря о событиях 13 марта, выступил в роли капитана Очевидности: по его словам, агрессоры пришли на площадь Ленина незаконно. В городе говорили, что к организации пророссийских акций причастен секретарь горсовета Богачев. Он сам опроверг эти слухи, заявив, что их распространяют те, кто его не любит. Никто так и не провел результативной проверки. И, разумеется, виновные не были даже названы.

«Никто не ожидал, что митинг перерастет в такую потасовку с печальным исходом. Наша задача – чтобы впредь этого не было. Мы сделаем все для этого», - озадаченно говорил губернатор Донетчины Сергей Тарута. Впредь ничего сделано не было. Патриотов продолжали избивать и убивать. Никто их не защитил.

Первое проигранное сражение

Именно 14 марта стало ясно: Донецкая область и Украина оказались бессильны перед лицом врага. И бессилие это было не столько физическим, сколько моральным – никто не взял на себя смелость открыто противостоять.

Где-то далеко Европейский суд по правам человека обязал Россию воздержаться от любых военных действий против граждан Украины на ее территории. Запад, по словам Арсения Яценюка, пообещал сделать все возможное, чтобы сохранить целостность и независимость Украины. Никто ничего не сделал – ни возможного, ни невозможного. И стоит ли в этом винить пресловутый Запад, неясно до сих пор. С одной стороны, он мог бы помочь. С другой – Украина и сама сделала очень мало.

Да, у нее было слишком мало сил перед лицом мощного врага, готовившего нападение заранее.

Да, она не ожидала такого вероломного вторжения.

Да, она думала, что первая кровь ее же патриотов – это скорее трагическая случайность и «ничего такого» больше не повторится.

Да, она ошиблась. Но даже сейчас, год спустя, никто так и не может однозначно расценить, была ли эта ошибка, эта невнимательность, это бессилие досадным промахом или же преступлением. Возможно, это было и то, и другое. Но именно 14 марта стало ясно: возвращаться некуда. Мир закончился.

Для DonPress.com