Константин Москалец: Бесчеловечные обычаи московитов

К окнам прикипели встревоженные соседи – бывший офицер, молодая мама, родившая ребенка незадолго перед началом войны, две девочки – ровесницы тех, которые были жестоко изнасилованы в Буче, Ирпене, Гостомеле и повсюду, где только ступала нога российского оккупанта. Это снова рядом. Боль, которая еще не улеглась, и рана, которая неизвестно когда заживет. Они не так давно ушли отсюда, оставив после себя изнасилованных и расстрелянных, невыносимо угарное и болезненное воспоминание, сложную смесь чувств, где гнев и отвращение перемешаны с отчаянием и острым желанием справедливого возмездия. И вот новый ракетный удар человекообразных озлобленных тварей по центру Киева – удар, от которых мы уже успели отвыкнуть. Часть города уходит в непроглядную тьму. Комендантского часа никто не отменял. Безлюдными улицами бегают беспризорные псы, иногда с фонарями проходят вооруженные ребята из территориальной обороны. Но пока можно посидеть и в темноте, слушая доверчивый голос осенней ночи, пытаясь хоть что-то осмыслить из бурной лавины драматических событий.

Они всегда были такими. Разве они были иными, когда с ожесточенной, сатанинской яростью жгли Батурин и разрушали церкви? “Все жители Батурина, несмотря на возраст и пол, вырезаны, как предписывают бесчеловечные обычаи московитов, – писали французские газеты того времени. За три столетия с тех пор изменились и усовершенствовались только орудия убийства, которыми они без всяких угрызений совести кичатся перед всем белым светом. Но сами они, их менталитет, их поведение ничуть не изменились. И не изменятся никогда, вот что хуже всего.

Годами без всяких на то оснований величая себя нашим братским народом, они за считанные месяцы нанесли нам множество горя и обиды, множество душевного и материального ущерба, невероятно болезненных травм. Если для нас эта война стала справедливой освободительной борьбой за жизнь народа и сохранение государства и национальной идентичности, то для них она превратилась в макабрическую и абсурдную акцию, лишенную политического и военного смысла, психопатическую оргию опасных маньяков, которые вообще не осознают, что творят.

С другой стороны, именно из-за этого грубого нападения и преступного попирания как границ суверенного государства, так и всех мыслимых этических табу, совершенного "братьями", мы едва ли не впервые за все годы независимости так ясно и отчетливо почувствовали себя одной семьей, одним-единым народом, на который совершено нападение. Я всегда гордился своими земляками с Черниговщины и любил их, но теперь – особенно, потому что именно при свете взрывов отчетливее всего видится неистребимая сущность человека. Я благодарен им до глубины души за мужество, за самоотверженную помощь во время нищеты оккупации: фермеру, который бесплатно раздавал молоко горожанам, пекарям, которые продолжали печь хлеб под аккомпанемент канонады, Оле и Светлане, которые выручали наличными, когда в банки стояли километровые очереди, Сергею, привезшему баллон газа, хотя это было так непросто, учитывая взорванный автомобильный мост через Сейм, Володе, невозмутимо и улыбчиво доставлявшему меня куда надо совершенно пустой трассой, вдоль которой стояли сожженные российские танки… Я благодарен за телефонные звонки со словами поддержки и за материальную помощь, за все, благодаря чему в очередной раз убедился, что мы – братья и сестры, мы – народ, а не преступный сброд, веками обитающий на северо-восток от Украины.

Эта взаимопомощь и солидарность, о которой уже начали забывать после 1990-х годов, когда каждый был сам за себя и выживал, как умел, эта бескорыстие и желание поддержать, спасти, вытащить из скорби ожили и предстали – и еще будут представать – под видом многочисленных благородных, красивых, наконец, героических поступков. Мы даже не узнаем все эти поступки, к сожалению, потому что их совершали и совершают люди скромные и чистые, ради дела, а не самопиара. Как раз такие поступки раскрывают величие призвания быть человеком – и быть им мужественно. Каждый из нас может привести немало собственных примеров героизма и самопожертвования, обычных, казалось бы, людей. Я здесь хочу упомянуть только одно имя земляка, Николая Бабина, бойца Григорьевского отряда самообороны на Черниговщине. Этот человек, местный фермер, прошедший афганскую войну, мог бы еще долго и плодотворно жить и работать на земле. Но, попав под обстрел, сознательно вызвал вражеский огонь на себя. Погиб, чтобы спасти жизнь двум мальчикам. Это произошло за несколько дней перед уходом московской нечисти из Черниговской области.

Благодаря таким жертвенным поступкам украинцев мы и преодолеем бесчеловечные обычаи московитов. Потому что у нас другие обычаи. Потому что мы другие, чем они, и этого уже не изменить ни одной агрессией и никакими танками и крылатыми ракетами. Хотя они так и не поймут, почему мы брезгуем жить рядом с ними. И рано или поздно, но прогоним их навеки с этой прекрасной, нашей, не их земли.