Наркоман, бродяга или убийца - 5 книг о герое (не)нашего времени

Джек Керуак. Бродяги дхармы. Киев : Комубук, 2021

Не годилось бы вспоминать о кино в случае с этим культовым романом, но какое-то представление о нем оно таки может передать. Какой бы фильм об этой эпохе мы ни вспомнили - от древнего "Беспечного ездока" Хоппера с тогда еще роскошно волосатым Николсоном до современного "Однажды в Голливуде" Тарантино с альтернативной историей секты Чарльза Мэнсона, - все равно это будет не то. Поскольку "Бродяги дхармы" (1958) - это знаковый полуавтобиографический роман Джека Керуака (1922-1969), "короля битников", легенды художественного андеграунда и признанного классика мировой литературы. Это бурная жизнь американской богемы 1950-х годов, бурные вечеринки и фантастические поэтические чтения, горячая пыль автостопа и холод товарных вагонов, духовные скитания, дзен-буддизм и единение с природой, изнурительные путешествия к горным вершинам и одинокие ночевки среди пустыни. Личная история художника, которого раздирают противоречия - стремление к уединению и прелести богемной жизни, поиски дзена и христианского бога. Ритмическая проза, голос "разбитого поколения", джазовая импровизация на бумаге.

Щепан Твардох. Морфий. Харьков : Фабула, 2020

Действие этого психологически-исторического романа происходит осенью 1939 года в оккупированной Варшаве. Капитуляция Польши, немцы в городе, "за две недели на двести лет назад", как говорит главный герой, сын немецкого аристократа и польской патриотки, который до последнего защищал свою родину. На улицах - "дома с подбитыми глазами, дома со скальпированными крышами, дома с выпотрошенными квартирами", магазины разграблены, продают с рук: "английские сапоги для верховой езды, расчески, лампы и еду по ценам, за которые стоило бы расстреливать". В обществе, где полно переодетых польских офицеров, - тревожная атмосфера ожидания: то ли в лагерь интернированных, то ли бежать за границу, где, вооружившись танками и пушками от союзников, бить немцев до Берлина. Известно, все ли это завершилось. Неудивительно, что основное состояние нашего героя, - раздвоение, так автору удобнее описывать состояния его измененного сознания. "А все же просыпается. Просыпаюсь. Проснулся", "Сидит, сижу, голова кружится", "Выхожу. Вышел, город не мой". И дальше все в стиле "надо встать и пойти найти купить выпить", единственное, что сделать это физически почти невозможно - в городе немцы, голова, как помните, кружится, следующая остановка - более действенные средства. То есть морфий, сексуальные утехи, визит к любовнице (жена с сыном мечтают уехать) и другие варианты самоуничтожения.

Ларс Кеплер. Песочный человек. Киев : КМ-Букс, 2020

Сказать, что это остросюжетный триллер - значит ничего не сказать, поскольку это четвертая книга из одноименного цикла, а психологическое напряжение, как можно узнать, не проходит. Двенадцать миллионов экземпляров, изданных более чем на 40 языках мира, свидетельствуют о том, что международная сенсация, которой сразу после выхода стал первый роман цикла, была не фейком, а констатацией факта: есть еще порох в детективных пороховницах! Не меньшим открытием для главного героя новой истории, который уже потерял своего напарника из-за этого дела, закрытого тринадцать лет назад, стало то, что жертва серийного убийцы вдруг объявилась. Убийца пожизненно сидит в психушке, а парень, который пропал без вести, еще и рассказывает, что в плену осталась его сестра. И конечно, что удерживает ее тот самый Песочный человек, напарник убийцы. Чтобы узнать о нем, в камеру к убийце на пожизненном подсаживают агентшу безопасности, и вот тут все и закрутилось, как у классика совсем другого жанра ...

Майкл Ондатже. Свет войны. Харьков : Виват, 2020

В этом романе Лондон 1945 года постепенно оправляется от ужасов войны. Главные герои - четырнадцатилетний Натаниэль и его сестра Рейчел поражены известием об отъезде родителей в Сингапур. Их оставляют на подозрительного мужчину, по прозвищу Бражник, в котором дети угадывают преступника. Воспитатель пренебрегает своими обязанностями. Теперь дом посещают загадочные лица с темным прошлым, эксцентричные мужчины и женщины, которые каждый по-своему "воспитывают" брата с сестрой. Но являются ли эти люди на самом деле теми, за кого себя выдают? И смогут ли они развеять одиночество, в котором растут дети? Уже взрослым Натаниэль станет путешествовать по лабиринтам воспоминаний, реальности и воображения, чтобы объяснить все, что он тогда не понимал, чтобы по ниточке сплести причудливую историю, которая так похожа на правду ... И о временах своего детства он еще будет вспоминать с ностальгией. "После того нападения в Лондоне мама немедленно отправила Рейчел в школу где-то около уэльской границы, а меня из соображений безопасности забросили аж в Америку, где все казалось чужим. Меня вдруг вырвали из мира, в котором я был на своем месте рядом с Метателем, и Агнес, и даже таинственным Бражником. Во многом эта травма казалась даже большей, чем отъезд матери. У меня забрали юность, мне обрубили якорь".

Игорь Шестков. Ужас на заброшенной фабрике. Киев : Каяла, 2020

В этом сборнике "страшных рассказов" из-под пера берлинского писателя-эмигранта немало "советских" текстов, в которых он перерабатывает жизненный опыт, полученный на родине. Впрочем, хоть действие в них происходит в СССР, но они уже потеряли свою истинную реалистичную основу и, маскируясь под воспоминания, представляют собой фантазии, обращенные в прошлое. В других рассказах автор перерабатывает "западный" жизненный опыт, последовательно создавая свой вариант "магического реализма", когда герой заходит в кухню, а выходит на палубу трансатлантического лайнера. При этом гротеск не вводит в заблуждение, а приближает реальность нового времени с ощущениями нового человека. "Да и вообще, мне ли вам объяснять, что важнее всего в рассказе не сюжет, и не герой, и не его либидо ... а то непознаваемое, что так трудно определить или подделать, - замечает автор-герой. - Вибрация смысла ... и самой жизненной субстанции ... Стиль ... точнее обаяние стиля ... как в Декамероне или в романе Стерна. И метаморфозы, происходящие не только с персонажами и их миром, как у Бруно Шульца, но и с нами, и с нашим миром в процессе чтения ... Из-за этого мы не можем оторваться от книги ... а вовсе не из-за "фантазий, ужасов и кошмаров"... "