Король и они. Как сиамский владыка с европейцами дружил

Местные власти считают, что в книге много лжи, оскорбительной для памяти монарха и государства в целом. Впрочем, это никак не помешало популярности романа на Западе - по его мотивам сняты четыре киноленты и мультфильм. Все как один - о попытке если не цивилизовать (о "бремени белого человека" в приличном обществе говорить вроде уже и неудобно), то хотя бы "найти общий язык" между европейцами и тайцами - несмотря на враждебное отношение последних к чужакам.

Обложка первого издания романа Маргарет Лэндон

Неудивительно, что у многих читателей и зрителей создается впечатление, что Леонвенс была чуть ли не первым "человеком с Запада", который попала во дворец сиамских властителей. Хотя еще двумя веками ранее эта страна была не просто открыта для иностранцев. Европейцы в Сиаме свободно торговали, селились, строили церкви, собирали пошлины и даже руководили правительством. Завершилось все это, правда, для пришельцев печально. В конце концов, именно память о первом опыте "евроинтеграции" и была одной из весомых причин настороженности к Западу со стороны многих тайцев, в том числе и в окружении Монгкута.

До Монгкута самым большим "вестернизатором" в истории Сиама считали короля Нарая. В симпатиях этого властителя к чужакам не было ничего удивительного. В конце концов, именно с помощью иностранных наемников он получил власть, отобрав корону у своего дяди. И хотя среди воинов, чьими руками был совершен государственный переворот, были и персы, и японцы, главными союзниками Нарая были все же европейцы - из голландской Ост-Индской компании - для которых поддержка амбициозного претендента на трон была прежде всего выгодной инвестицией.

Король Нарая. Фото: Wikimedia

Нарай действительно отблагодарил голландцев по-королевски. Они получили не только возможность свободно торговать на территории Сиама, но и монополию на вывоз кожи - с правом досмотра всех купеческих судов только по подозрению в контрабанде. Понятно, что этим правом голландцы сразу же воспользовались чтобы устранить конкурентов - даже тех, что и не думали торговать кожей. А потом присвоили себе еще и монополию на торговлю ценными породами дерева - уже безо всякого разрешения короля. К тому же голландцы задерживали и топили все корабли, капитаны которых не имели специального разрешения от Ост-Индской компании на перевозку товаров, - в том числе сиамские.

Наглость союзников Нараю быстро надоела. Он лишил голландцев части их привилегий и ввел государственную монополию на продажу стратегических товаров иностранцам. А чтобы выбить, как говорится, "клин клином", пригласил в страну других европейцев - британцев и французов. Те поторопились открыть в сиамской столицы Аютая свои фактории. В ответ голландцы взяли Сиам в блокаду. А потом начали против него и настоящую войну.

Финансовое и военное преимущество было на стороне европейцев. Уже через год Нарай вынужден был капитулировать и подписать унизительный договор, который не только полностью открыл для голландцев внутренний рынок Сиама, но и поставил под их контроль всю внешнюю торговлю королевства. К тому же служащие голландской Ост-Индской компании получили право экстерриториальности и иммунитет от судебных преследований в Сиаме (их могли только выдать для суда уполномоченным компании).

Интересно, однако, что и после заключения договора голландцы продолжали захватывать и топить сиамские корабли. И Нарай не нашел ничего лучшего, как обратиться за помощью к британцам. У тех была своя Ост-Индская компания - смертельный конкурент голландской тезки. Чтобы привлечь британцев в союз, сиамский властитель простил им все предыдущие долги и предоставил беспроцентный товарный кредит, освободил от уплаты пошлин и позволил свободную торговлю, в том числе и теми товарами, на которые за несколько лет до этого сам ввел государственную монополию.

За это Нарай просил новых союзников помочь ему профессиональными инженерами, мастерами литейного дела и пушкарями, нужными для обороны в случае нового нападения голландцев. Британцы, однако, ограничились вежливым письмом и подарками... из хрусталя. Через несколько лет в Аютай, правда, прибыл представитель британской Ост-Индской компании Ричард Барнаби. Но и он с собой столь желанных Нараю специалистов не привез. Зато начал вербовать на сиамскую службу европейских авантюристов, которые уже жили в этом государстве.

Одним из таких "искателей счастья" был грек Константин Геракис (по-гречески его фамилия означает "сокол"), пожелавший, чтобы его называли на английский лад Фалкон. Человек по-своему талантливый (он владел несколькими языками, в том числе и восточными, и по свидетельствам современников, имел настоящий дар убеждать собеседника и привлекать его на свою сторону) Геракис сначала стал королевским переводчиком, а затем начал быстро продвигаться вверх по административной лестнице.

Константин Фалкон. Фото: Wikimedia

Поговаривали, что этому способствовало разоблачение сообразительным толмачем коррупции при королевском дворе и махинаций, к которым прибегали персидские купцы. Нарай обратил внимание на Фалкона. И тот стал сначала собеседником, а затем и советником короля. И хотя грек не имел ни соответствующего образования, ни опыта строительного, именно ему монарх поручил строительство линии пограничных крепостей, которые, как настоящая стена должны была защищать Сиам от вражеского нападения с моря.

Для строительства Фалкон постоянно требовал денег, которые "осваивал" с невероятной скоростью. Чтобы обеспечить проект ресурсами, король вынужден был не только привлекать к работам десятки тысяч крестьян, но и увеличить налоги, чем вызвал большое недовольство подданных. Были ли при этом построены все обещанные крепости - мы можем только догадываться. Некоторые из них, в том числе и Бангкок, все-таки появились и даже фигурировали в последующих событиях. Поэтому нельзя утверждать, что фаворит короля украл все выделенные на проект деньги. Но значительное их количество, безусловно, осело именно в его карманах. В конце концов, Фалкон превратился в одного из самых богатых сановников королевства и построил для себя пышные дворце в Аютае и Лопбури - летней столице государства, где на него работали тысячи невольников. С другой стороны, строительные подряды были не единственным источником доходов чиновника.

Руины дворца Фалкона в Лопбури. Фото: Wikimedia

Не забывал Геракис и о своего благодетеле Барнаби. Он добился назначения его губернатором порта Мергуи. Который тот, вместе с сообщниками, превратил в настоящую пиратскую базу - разбойники из Мергуи терроризировали побережья всего Бенгальского залива, включая британские владения в Индии. Но руководители Ост-Индской компании обвинили в нападениях... Сиам. И попытались даже захватить Мергуи - с помощью все того же Барнаби. Только восстание недовольных иностранных господством жителей позволило сиамцам отразить нападение и вернуть город под власть Нарая.

Наглость британцев превратила сиамского властителя в их непримиримого врага. Но Фалкону удалось избежать монаршего гнева. Более того - из королевского советника он превратился в руководителя правительства, или же канцлера, как определяли для себя эту должность европейцы. Геракис убедил Нарая, что поссорился с британцами, как только понял их коварные намерения. И посоветовал королю противопоставить неверным англичанам... французов.

Проблема, однако, заключалась в том, что французы - несмотря на то, что действительно стремились открыть Сиам для себя - требовали от короля... креститься. А без этого - отказывались даже обсуждать возможность оказать помощь. Сиамский двор был удивлен, сам король в максимально дипломатичной форме пытался объяснить, что его подданные не могут отказаться от буддизма, который исповедовали несколько тысяч лет подряд (преувеличивая, правда, свою преданность "обычаям предков", потому что на самом деле конфликтовал с руководителями буддистской общины и даже склонялся к индуизму), но французский посол был непреклонен.

Руины Аютая. На фото автор - Алексей Мустафин

"Негибкость" своего представителя уже начали критиковать в самом Париже... однако в критический момент Нарай все-таки решил пойти на уступки. Нет, он не согласился принять христианство, но позволил свободно его проповедовать, освободил церкви, монастыри и монахов от налогов и даже сделал христиан неподсудным обычным сиамским судам, предоставив тем самым им иммунитет, который ранее был только у сотрудников голландской Ост-Индской компании. Правда обнародование соответствующих указов отложил "до лучших времен". Зато привилегии французский Ост-Индской компании (тезке голландской и британской) были даны сразу - вместе с монополией на торговлю на Джанка-Цейлоне (современном Пхукете) и властью над княжеством Сингора.

Очевидно, что принять условия потенциального союзника короля убедил Фалкон. Но надежды Нарая получить за это военную помощь развеялись, как только его посланцы прибыли во Францию. Там от них потребовали отдать под власть Людовика XIV уже упомянутые нами порт Мергуи и крепость Бангкок.

Через год у берегов Сиама появилась французская эскадра. Делегацию, направленную Нараем для переговоров, пришельцы взяли в заложники. И отправили в Аютая ультиматум - с требованиями позволить разместить в Бангкоке и Мергуи гарнизоны "союзников". Вместе с официальным письмом иезуит Ташар привез еще и секретное, предназначенное лично Фалкону, в котором того уведомили, что за заслуги перед французской короной Людовик XIV присвоил ему титул графа и высшие государственные награды.

Неудивительно, что руководитель правительства убеждал Нарая согласиться на требования французов. В конце концов, для войны одновременно с тремя европейскими государствами у Сиама действительно не было ресурсов. Категорически против выступил командующий элефантерии (отрядов слонов) Пра Петрача. Он напоминал, какую цену за свою доверчивость к европейцам заплатили другие азиатские правители, чьи государства были превращены в колонии. Однако Нарай и большинство королевского Совета сопротивляться не решились.

Воспользовавшись королевским согласием, французы не только оккупировали Бангкок, но и добились вывода из него почти всех сиамских воинов. Мергуи вообще был передан им в полную собственность. К тому же сиамцы взяли на себя укрепление обоих городов и обеспечение гарнизонов провиантом. Французская Ост-Индская компания получила новые привилегии, в частности освобождение от всех пошлин и досмотра кораблей.

На ключевые государственные должности по настоянию Фалкона назначали иностранцев, а иезуита Ташара Нарай согласился сделать своим послом при дворе Людовика XIV с правом подписывать договоры от своего имени. С руководителем правительства была заключена еще и отдельная "конвенция", по которой авантюристу отчисляли десятую часть доходов, которые французский казна должна была получить в Сиаме. Впрочем, Фалкон не ожидал окончательной колонизации государства и начал тратить деньги сиамской казны на собственные нужды и подарки европейским друзьям. Налоги и поборы быстро росли. И чем наглее вели себя оккупанты и их пособники - тем больше становилось всеобщее недовольство.

Возмущенные тайские аристократы обращались к Нараю, пытаясь убедить его изменить пагубную политику. Но тот уже не слушал никого, кроме льстивого "премьера", который откровенно шантажировал короля тем, что без французских солдат и денег он останется один на один с возмущенным народом. И этим непременно воспользуются голландцы и британцы. Нарай был настолько напуган призраком измены и рассказами о кознях врагов, что в конечном итоге приказал отдавать на растерзание тиграм каждого, кто будет жаловаться на Фалкона. "Тот кто владеет королем - владеет всем королевством", - якобы сказал тогда хвастливый авантюрист.

Поняв, что короля не переубедить, знать решилась на открытое выступление против властителя. Во главе движения, которое впоследствии получило название "революции 1688 года", стал уже упомянутый Пра Петрача. Повстанцев сразу поддержало руководство буддийской общины, а главное - широкие массы тайского населения. Фалкон пытался позвать на помощь французов, но в столице их ждал действительно адский прием разъяренной толпы. И командующий приказал воинам быстрее вернуться в Бангкок. Это был момент перелома. Повстанцы заняли королевский дворец, заперли Нарая в его спальне и объявили народу, что король заболел и отказался от власти в пользу Петрачи, который был его двоюродным братом.

Прямого наследника престола, принца Монпита, революционеры казнили сразу. Фалкона выманили во дворец и арестовали. Петрача надеялся использовать его во время переговоров с французами. Но те не обнаружили никакой заинтересованности в освобождении когда-то всесильного чиновника. Не сознался Фалкон и в том, где спрятал награбленные сокровища. Поняв, что толку от пленника уже никакого, Петрача приказал отрубить ему голову, четвертовать и скормить труп собакам. Через шесть дней умер Нарай - вполне возможно, что ему просто "помогли" уйти из жизни.

Французы забаррикадировались в Бангкоке и несколько месяцев держали оборону. Но в конце концов вынуждены были капитулировать. И покинуть Сиам. Который под властью нового властителя уже не пытался заводить дружбу ни с кем из европейцев. На несколько веков он просто "закрылся" для внешнего мира - так же как это сделали Япония и Китай. И только с началом индустриальной эры эту политику решился пересмотреть королю Монгкуту. Тому самому, который пригласил в Бангкок Энн Леонвенс.