Таинственные визиты российского представителя Дмитрия Козака в Берлин заканчиваются очередным всеобъемлющим прекращением огня, который начинается с визита на линию разграничения президента Швейцарской конфедерации. Накануне начала действия режима прекращения огня происходит телефонный разговор Зеленского с Путиным, в котором обсуждаются, в частности, изменения в украинскую Конституцию и новое избирательное законодательство для Донбасса. Украинские провластные комментаторы заявляют, что никаких изменений не будет, а выборы состоятся только после восстановления полного контроля над оккупированными территориями.
Нарушение перемирия со стороны пророссийских НЗФ украинской стороной нельзя считать срывом договоренностей. При этом Кремль заявляет, что не контролирует свои 1 и 2 армейские корпуса, дислоцированные на территории Украины. Кто в этих условиях является субъектом договоренностей о прекращении огня, вообще неясно. Но украинские войска получают приказ воздерживаться от ответного огня, тяжелое вооружение отводится вглубь контролируемой территории, а на линию разграничения выводятся миротворцы (пока отечественные).
Профильный министр Резников, который получил полномочия официального переговорщика, заявляет о необходимости пересмотра Минских соглашений, поскольку их невозможно выполнить. Впоследствии МИД подчеркивает необходимость сохранения Нормандского формата и неуклонного соблюдения всех предыдущих договоренностей. Российская сторона заявляет о выходе Украины из Минского переговорного процесса. Украинская сторона это активно опровергает. Козак пишет письмо Меркель о бесперспективности дальнейших своих переговоров с Ермаком. Ермак это называет дипломатической игрой и утверждает, что переговоры продолжаются.
Временную контактную группу покидает руководитель ее украинской части Леонид Кучма. Причина - почтенный возраст бывшего президента. Место руководителя занимает старше Кучмы на 4 года Леонид Кравчук.
Официальная позиция украинской стороны заключается в том, что стороной конфликта является РФ, и именно с ней ведутся переговоры о достижении мира. Но при этом новый глава украинской части ТКГ заявляет в эфире российского телевидения, если бы Пушилин и Пасечник приехали в Киев, то обо всем можно было бы договориться.
Как все это следует понимать?
Ключ к пониманию того, что происходит, якобы дает заявление Ермака, что это дипломатическая игра. Но кто и кого при этом играет, все равно, не ясно.
Наиболее вероятной версией является следующая. На неофициальном уровне между Россией, Европой, и, возможно, Трампом, достигнута договоренность о том, что конфликт на Донбассе переходит в состояние замороженного. Здесь надо правильно понимать, что такое замороженный конфликт. Это такое состояние, которое вследствие прекращения боевых действий зафиксировано, например, на границе Молдовы и Приднестровья, Грузии и Южной Осетии (после 2008 г.), северной и южной части Кипра. Заморозка может быть неполной, и тогда конфликт время от времени вспыхивает новыми импульсами (Нагорный Карабах, Джамму и Кашмир, сектор Газа и др.). Но это не состояние войны, которое мы до сих пор имеем в Донбассе.
Замораживание конфликта на Донбассе уже, фактически, является единственным вариантом прекращения горячей фазы противостояния. Ни одна из сторон не хочет или не может нанести противнику военное поражение и заставить его капитулировать. Ни одна из сторон не хочет или не может принять условия достижения мира, которые выдвигает ее противник. В таких случаях либо война продолжается дальше, либо она в определенный момент замораживается. Почему этого до сих пор не произошло на Донбассе, где с февраля 2015 года на фронте сохраняется статус-кво, вопрос отдельный.
С одной стороны, все стороны (Украина, Россия и Европа) на словах все это время решительно против замораживания конфликта. Потому что для Украины это означает фактическую потерю на неопределенный срок части своей территории, а следовательно, признание поражения. Для России это - необходимость окончательно взять оккупированную территорию «на баланс», остаться один на один с европейскими санкциями и потерять важный инструмент давления на Киев. Для Европы заморозка конфликта на Донбассе равна признанию своего бессилия, появлению новых обязательств перед Украиной и необходимости продолжать экономически убыточно противостояние с РФ.
Поэтому все будто против заморозки. Но когда дело доходит до согласования какого-то другого варианта (прежде говорится о «возвращении» Донецка и Луганска Украине), то оказывается, что даже этот негативный баланс интересов разрушается. Если Украина согласится на условия России, то она, кроме поражения, еще и получит внутренний политический кризис, резкий рост затрат на восстановление оккупированных территорий и, вероятно, потерю европейской поддержки в борьбе с Россией. Если Россия согласится на условия Украины, то она может рассчитывать только на сокращение расходов (до последнего времени было для Кремля не принципиальным вопросом) и уменьшение санкционного давления. Но при этом Путин потеряет уважение своего базового имперского электората, вынужден будет отвечать за Крым потеряет рычаг давления на Киев.
Никто не хочет быть самоубийцей. Похоже, что Европа не смогла уговорить на эту роль даже Владимира Зеленского. Пожалуй, он сказал, что предпочитает комедийное амплуа.
Итак, остается только заморозка. Но на нее тоже надо получить согласие обеих сторон.
Все указывает на то, что свое согласие на замораживание конфликта украинская сторона фактически дала уже после Иловайского котла. Все, что происходит с сентября 2014 года, есть не что иное, как попытка Украины и Европы получить согласие на это от Путина. А Путин продолжает торговаться. Он хочет получить за прекращение огня что-то полезное для себя. Чтобы европейцы забыли о Крыме. Чтобы они уменьшили или сняли полностью санкции. Чтобы Украина легализовала боевиков и взяла на себя финансовое бремя содержания оккупированных территорий. Чтобы были гарантии нашего невступления в НАТО. Чтобы заложить мины под украинский суверенитет на будущее. А если нет, то - нет. Продолжаем воевать. Хотя это не мы.
И вот, сегодня возникла ситуация, когда Путин может согласиться на заморозку без дополнительных условий. Похоже, что такое мнение сегодня царит на Банковой. Насколько она соответствует действительности, увидим в ближайшее время.