Капитаны бумажных морей

Утоляя жажду, один из путешественников, Дуарте Лопеш увидел в ручье странные черные камни. Лопеш положил их в карман, а затем продал приятелю. Тот прислал их губернатору Рио-де-Жанейро, который обнаружил, что камни - не что иное, как настоящие золотые самородки, только покрытые тонким слоем железной ржавчины.

Воодушевленный находкой, за два года до Итаколуми отправился другой исследователь, Антониу Диаш де Оливейра. И вскоре нашел огромное месторождение драгоценного металла, которому дал название Ору Прету - "черное золото" на португальском.

Конечно, это были не первые залежи, найденные в Бразилии. Португальские короли несколько веков всеми средствами поощряли поиски природных сокровищ в своих владениях. Каждый, кто нашел месторождение, мог рассчитывать не только на денежную награду, но и на дворянство. Однако открытие Ору Прету изменило все. В стране началась настоящая золотая лихорадка - первая в мировой истории.

Жители прибрежных районов бросали свои привычные дела и отправлялись в глубь страны, надеясь на мгновенное обогащение. Новости из Нового Света побудили искать счастья за океаном десятки тысяч европейцев. В лесах возникали и быстро росли в размерах города старателей, на побережье строились порты, прокладывались дороги, по которым вывозили добытый металл. Время от времени в отдаленных районах вспыхивали настоящие войны за контроль над золотыми жилами.

Воевали, однако, не только в Бразилии. Открытие золотых месторождений по времени почти совпало с началом вооруженного конфликта, который в то время охватил почти всю планету. На самом деле его могли бы назвать "мировой войной", так боевые действия велись почти на всех континентах. Но в истории он остался как Война за Испанское наследство.

Главными соперниками, как и во многих других схватках 18 века, были Англия (что именно во время этой войны стала Великобританией) и Франция. И хотя формально речь шла о судьбе испанских владений, а главные битвы происходили в Европе, оба государства присматривались и к португальских колоний. А с началом золотой лихорадки наибольшее их внимание привлекала, безусловно, Бразилия.

Проворнее оказались англичане. Которым удалось убедить португальское правительство заключить с ними союз - причем чрезвычайно выгодных для Лондона условиях. Лиссабон фактически открыл для них гавани своих колоний, а именно из-за них текло в Старый Свет бразильское золото (что создавало, в дополнение к "официальной" торговли, еще и огромные возможности для контрабанды). Французы пытались "взять свое" силой - скажем, захватили и почти два месяца удерживали в своих руках Рио-де-Жанейро. Но в конце концов нападения вражеских эскадр португальцам удалось отбить - в значительной мере усилиями бразильских добытчиков золота, которые защищали свои доходы.

Впрочем, и в Европе Франция в конце концов потерпела поражение. Британцам, правда, победа далась тоже тяжелой ценой. Долги обоих государств разрослись до невероятных размеров. А новости из-за океана подпитывали надежды (в общем, на самом деле, беспочвенны), что рассчитаться с ними можно благодаря богатствам американского континента. И чем больше у европейцев разыгрывалась фантазия под влиянием новостей из Бразилии, тем больше становилась соблазн конвертировать ее во вполне реальные деньги.

Первенство в этом опять таки принадлежала британцам. Еще до окончания войны, в 1711 году по инициативе руководителя правительства Роберта Харли (между прочим, покровителя Даниэля Дефо, Джонатана Свифта и Александра Поупа) была создана "Компания Южных морей", которая должна была получить монополию на торговлю с Южной Америкой. И не только с Бразилией. При заключении Утрехтского мира британцы настойчиво добивались от Испании получения так называемого "асьенто", то есть открытие для английских торговцев гаваней и в ее владениях в Новом Свете.

Асьенто итоге получили - хотя и не в таких объемах, как было обещано акционерам. Впрочем, об ограничениях, введенных испанским правительством, британские чиновники говорили неохотно. Чтобы не сбивать цену на "Южноморской" акции - ими, по настоянию Харли, позволили свободно торговать.

Этим вновь компания отличалась от традиционных паевых товариществ. В конце концов, организаторы компании не очень спешили начинать торговлю с Америкой, потому что без этого получали доходы - от продажи тех же акций.

Способность британцев получать доходы от одних ценных бумаг произвела большое впечатление на французского регента Филиппа Орлеанского. Который не только не знал, как рассчитаться с государственными долгами, но и постоянно увеличивал свои собственные. В конце концов, он вспомнил о своем давнем знакомце и бывшем карточном партнере - шотландце Джоне Ло. Тот в свое время предлагал ввести бумажные деньги Людовику XIV, но "король-солнце" выслал его из Франции от греха подальше.

Филипп не только вернул Ло, но и позволил ему воплотить свой проект в жизнь. Регенту понравились рассуждения шотландца о том, что металлические монеты, накопленные французами, лежат мертвым грузом в их сундуках, в то время как торговля страдает от отсутствия наличности. Он убеждал - стоит только предложить заменитель в виде бумажных кредитных обязательств, как коммерция, а за ней и экономика в целом пойдут вверх, наполняя государственную казну.

При этом Ло был уверен, что требование обеспечивать кредиты золотом, является лишь предрассудком, что сдерживает развитие обращения. "Чем больше банк занимает, тем больше людей имеют работу, хозяйство растет, кредиты становятся дешевле, но и сам банк получает большую прибыль", - объяснял шотландец суть предложенной им системы.

В 1716 году с разрешения правительства Ло основал таки свой "Банк Женераль". Его капитал был сформирован с 1200 акций на общую сумму в 6 млн ливров. Три четверти этой суммы были обеспечены королевскими расписками - по сути государственными облигациями. Правительство обязало подданных принимать банкноты, выпущенные Ло, как полноценный платежного средства. Ими собирали налоги и другие сборы. Понятно, что банкноты сразу подорожали.

После этого, в 1717 году, по британскому образцу была основана "Западная компания", которая получила монополию на торговлю с собственно французскими колониями на американском континенте. Поскольку большинство этих владений были расположены в долине реки Миссисипи, между собой французы именовали "миссисипской". Ее акции были уже полностью оплачены государственными облигациями.

В следующем году "Банк Женераль" стал королевским, то есть государственным. А через год "Западной компании" были подчинены ее предшественницы вроде Ост-Индской, а сама она стала именоваться "Компанией Индий". Акции этого предприятия пользовались бешеным спросом, хотя продавались они только за звонкую монету, а для покупки акции каждой следующей серии надо было предъявить бумаги предыдущего выпуска.

Зарабатывали акционеры, конечно, не в колониальных богатствах (что оставались в основном виртуальными и об их существовании рассуждали "по аналогии" - мол, если золото нашли в Бразилии, очевидно оно и в Луизиане), а не перепродажи ценных бумаг. О способах получения заветных акций ходили настоящие анекдоты. Поговаривали, что благородные дамы использовали свои прелести, а кавалеры пробирались к дому Ло через дымоходы.

Это была лихорадка не менее бразильской, хотя речь шла не о золоте, а о нарезанные куски бумаги, изготавливать которые "финансовый гений" на самом деле мог в неограниченном количестве. Количество акций в обращении и действительно быстро достигло двух миллиардов. Чтобы обеспечить эту пирамиду "топливом", Королевский банк, подчиненный том же Ло, начал такими же бешеными темпами печатать деньги.

Крупные собственники быстро поняли, что ситуация выходит из-под контроля и начали избавляться банкнот, пытаясь конвертировать деньги в драгоценные металлы или камни. Регент в ответ ограничил операции с золотом, затем - владение драгоценностями, и наконец звонкой монетой. Все "излишки" конфисковывали. Чтобы выявить, не спрятал кто-то накопления от пристального государственного ока, позволили обыски в частных домах - при этом "Компания Индий" могла проводить их собственными силами.

Впрочем, это не помогло. Банкноты стремительно теряли свою ценность, акции обесценивались еще быстрее. В мае 1720 году Королевский банк окончательно обанкротился. "Компанию Индий" пришлось снова разделить на несколько. Мыльный пузырь лопнул. Сам Ло едва успел спастись бегством, которую устроил ему сообщник, Филипп Орлеанский.

"Финансового гения" сразу пригласил к себе российский обладатель Петр I, именно в это время победил наконец шведов и стремился сбросить финансовое бремя, накопленный за время Северной войны, и с своего государства. Ло он соблазнял княжеским титулом, тысячами крепостных, даже правом основать собственный город - почему-то на побережье Каспийского моря. Но шотландец решил не искушать судьбу - остаток своей жизни он провел в Италии и умер в бедности от банального воспаления легких.

Удивительно, но в то же время, когда акции "" Компании Индии "быстро превращались в бумажки, стоимость" южноморских "по другую сторону Ла-Манша начала так же стремительно увеличиваться. Поговаривали, что в английские ценные бумаги решили уложиться французы, которые пытались хоть как-то спасти свои капиталы и стремительно выводили их из собственной родины. Но свою руку к розбурхування ажиотажа приложил и британский парламент, который именно в это время наконец согласился продать "Компании Южных морей" все государственные долговые обязательства. Не стоит забывать также о впечатлении, которое произвел на публику роман о приключениях в Бразилии и на острове у берегов Южной Америки Робинзона Крузо. Он появился очень вовремя - в 1719 году. А автор - Даниэль Дефо - напомню, был креатурой того же Харли.

Как там ни было, но ценные бумаги становились ценными почти каждый день. Хотя никакой торговой деятельности, которая должна была обеспечить акционерам хотя бы какой-то доходы, "Компания Южных морей"  так и не развернула. Публика сама питалась "золотыми" слухами. Более того - в погоне за деньгами включились и другие дельцы, которые создавали многочисленные общества-однодневки, которые собирали средства под фантастические проекты, вроде разработки вечного двигателя, и исчезали буквально на следующий день.

Парламент отреагировал на это принятием специального акта, запрещающий торговлю акциями компаний, не имеющих королевской лицензии. Ажиотажа это, правда, не сбило, наоборот - еще больше подняло в цене бумаги "Компании Южных морей". Оставшиеся почти единственными акциями на рынке, которыми можно было торговать вполне законно.

Уже позже выяснилось, что и сам акт самом деле проталкивали руководители компании, не жалея денег на взятки депутатам. А когда в сентябре 1720 году цена на акции достигла максимума, сбросили их и "вышли из игры".

Компания сразу была объявлена банкротом. Тысячи владельцев ее бумаг, среди которых были, скажем, Джонатан Свифт и Исаак Ньютон, остались ни с чем. Финал получился «молниеносно быстрым», даже Ло в это время только собирался покинуть Париж.

Впрочем, в отличие от французского проекта, "Компания Южных морей" не исчезла. Ее реструктуризировали, и она тихо просуществовала до середины 19 века. Правда, голове ее правления времен самого ажиотажа, а также должностным лицам казначейства, которые были признаны виновными в сговоре с ним, таки пришлось сесть.

Парламент не только провел расследование деятельности компании, но и принял в конце концов так называемый "Бульковий акт". Который регулировал деятельность акционерных обществ и хотя бы формально защищал вкладчиков от афер с их бумагами.

Почти одновременный громкий финансовый крах в Париже и Лондоне напугал европейцев. И научил й том, что бумага не является золотом, даже если блестит. К банкнот еще почти столетие относились с большим подозрением. Предпочтение отдавали монетам из настоящего золота или хотя бы серебра.

С другой стороны, правительства от обоих "пузырей" только выиграли. Ведь они им разрешения избавиться от долгов военного времени. Еще немного "заработать" на подданных. Во Франции "старый режим" протянул почти до конца века во многом благодаря «подушке», полученной усилиями Ло. Что уж говорить о промышленной революции в Британии.

А вот бразильские залежи, так не вовремя взбудоражили фантазию жителей Старого Света, не стали основой процветания ни самой колонии, ни ее европейской метрополии. Наплыв американского металла привел лишь к очередной «революции цен».

Импорте товары для португальцев стали, конечно, дешевле и доступнее, зато собственная экономика окончательно пришла в упадок. И золото часто в португальских портах только перегружали на иностранные корабли - и дальше оно транзитом плыло север в качестве оплаты за поставленную в страну британскую мануфактуру (и его вклад в промышленную революцию также считают большим).

Интересно, что уже в 1725 году в Бразилии открыли еще и месторождения алмазов. Но и "бриллиантовая лихорадка" пошла по тому же сценарию. Цены на драгоценные камни в Европе упали в четыре раза, обрабатывали его обычно в Нидерландах, а дворцы и монастыри, построенные на деньги, полученные за бразильские бриллианты, в большинстве своем так и остались недостроенными.

Возможно, вопрос действительно было не в золоте или бумагах. А в умении ими распоряжаться.