Практическая конспирология

Демонстративное "веселье" было частью своеобразного "договора" между Карлом II и теми, кто его пригласил вернуться на английский трон.

Реставрация состоялась именно потому, что король согласился не посягать на полномочия парламента и оставить за депутатами право определять внутреннюю политику в государстве. А "беззаботная жизнь" двора должна была наглядно засвидетельствовать - Карл II придерживается взятых на себя обязательств, оставил подданных в покое и проводит время в удовольствиях в окружении настоящего "гарема" из любовниц.

Понятно, что для такой демонстрации монарху, привыкшему "жить на широкую ногу" даже в эмиграции, нужны были деньги. И немалые. Но парламент оплачивать прихоти короля не хотел. Поэтому Карл II вынужден был искать источники дополнительных доходов. Наконец нашел, заключив в Дувре тайное соглашение с французским королем Людовиком XIV. Тот согласился выплачивать "коллеге" по 300 тысяч фунтов ежегодно - в обмен на заключение союза против Голландии и обещание "помириться" с Папой римским, когда для этого представится удобный случай.

Уверенности, что английский двор будет соблюдать соглашение, у французов, впрочем, тоже не было. Поэтому они "подстраховывались" с помощью женщин - жены Карла II, португальской принцессы Екатерины Браганской (о заключении этого брака Людовик XIV позаботился лично) и королевской любовницы, Луизы де Керуаль, которая получила от "щедрого" монарха титул герцогини Портсмутской, но при этом подробно рассказывала обо всем, что видела, французскому послу.

Дипломат был уверен, что именно Керуаль "своим шелковым поясом" окончательно привязала Англию к интересам Версаля. Но на самом деле и Карл II хорошо понимал, с кем имеет дело, поэтому использовал любовницу не только для утех, но и для того, чтобы убеждать Людовика XIV в своей лояльности.

Через другую любовницу, Барбару Вильерс, которая получила от Карла II титул герцогини Кливлендской, на английского властителя пытались влиять испанцы и иезуиты, - но и это для короля не было секретом. Сочетание монаршего "гарема" со шпионским центром со временем превратилось для Карла II в увлекательную игру.

Фрейлину Фрэнсис Стюарт он даже сам "предложил" московскому посольству, приказав ей продемонстрировать бородачам из далекой страны свои ножки. Дипломаты были поражены, вот только никакого опыта в использовании фавориток в геополитических интригах не было, да и сама Стюарт оказалась совершенно непригодной для предложенной роли.

С другой стороны, влияние иностранных агенток Карл II милостиво "позволял уравновешивать" еще одной своей пассии - актрисе Элеоноре Гвин. Когда возмущенные засильем католиков в королевском окружении лондонцы как-то раз окружили ее карету, Гвин быстро успокоила толпу, заверив, что является "своей, протестантской шлюхой".

Английским политикам, в отличие от простых людей, этих заверений, конечно, было мало. Они небезосновательно подозревали короля в том, что он только ждет удобного случая, чтобы вернуть себе абсолютную власть - не стесняясь использовать для этого иностранную помощь, и финансовую, и военную. В конце концов, даже содержание Дуврского соглашения уже через несколько лет стало известно подданным Карла II - по крайней мере в общих чертах. И заставило политиков искать "средство сдерживания" монарших аппетитов повесомее прелести его любовницы. Этим средством оказался... страх.

Англичане в 17 веке пережили немало испытаний - две гражданские войны, мор, большой пожар, почти уничтоживший их столицу. Но самым большим опачением, которое в них целенаправленно воспитывали и которое действительно объединяло почти все слои общества, независимо от их состояния, оставался страх потери независимости - политической и религиозной.

Рассказы о правлении "кровавой Мэри" - королевы Марии, которая подчинила английскую церковь Риму, а государство якобы планировала отдать под власть Габсбургов, со временем обросли невероятными подробностями, которыем имели мало общего с правдой, но производили огромное впечатление на публику. Противостояние с Испанией во времена Елизаветы, кульминацией которого стал разгром "Большой армады", запечатлелось даже в детском стишке, в котором надоедливый дождь отправляли не куда-нибудь, а именно в эту, враждебную по определению страну. Ну и, конечно, "пороховой заговор" против короля Якова I - дедушки Карла II, разоблачение которого ежегодно отмечали как государственный праздник. Все это создавало должный фон для настоящей конспирологической истерии.

Оставалось напугать самого короля. Похоже, именно эту цель преследовал автор анонимного памфлета, появившегося в конце 1677 года и повествовавшего о коварных намерениях Папы римского (который для рядовых англичан в те времена был настоящим воплощением библейского Антихриста) отстранить от власти законного английского монарха и восстановить в королевстве господствующее положение католической церкви.

Последнее Карла II, конечно, тревожило меньше всего. Даже если не верить в версию о том, что он еще со времен эмиграции был скрытым католиком, надо признать, что восстановление власти Рима над английской церковью королю точно не казалось чем-то недопустимым - иначе он не брал бы на себя такие обязательства по уже упомянутому Дуврскому соглашению. Другое дело - информация о намерениях лишить Карла II короны и жизни. Ее он мог воспринять вполне серьезно - ведь выполнять прокатолические обещания и действительно не спешил.

Впрочем, сначала памфлет не произвел на властителя особого впечатления. Пока на горизонте не появился человек по имени Тайтус Оутс. Профессиональный, совершенный, просто эталонный лжец. Можно, конечно, сказать, что называем его так мы уже постфактум, потому что знаем, чем закончилась вся эта история. Но на самом деле о способностях этого персонажа можно было догадаться уже из его предыдущей биографии.

Тайтус Оутс, 1690, источник фото: Getty Images.

Оутс врал с детства. Сначала, возможно, пытаясь избежать телесных наказаний, которыми злоупотреблял его отец - проповедник. Чтобы сын научился хоть какому-то ремеслу, отец отдал его в школу портных, однако Тайтуса оттуда быстро выгнали - за попытку обмануть учителей. После этого он сменил еще несколько школ и колледжей, но нигде не задерживался надолго. Из последнего колледжа в Кембридже его вытолкали за отказ платить портному, которому Оутс заказал одежду.

Тайтус не стушевался, придумал легенду о том, что завершил курс теологии в Вестминстере, и получил должность викария в одном из сельских приходов. Но вскоре этой должности его лишили - за пьянство и разбазаривание церковных денег. Оутс вернулся на родину, где попытался "подсидеть" местного учителя, распустив слухи, что он растлевает мальчишек.

Клеветника разоблачили и посадили в тюрьму, но он бежал в Лондон и поступил капелланом на военный корабль. Однако теперь в содомии обвинили уже его самого. Виселицы Тайтус избежал только благодаря церковному сану - как мы уже знаем, ложному.

В столице, правда, вспомнили о предыдущих обвинения, поэтому Оутс определенное время скрывался в провинции, в Норфолке. Именно тогда он якобы принял католицизм - хотя впоследствии рассказывал, что только для конспирации. Конспирация эта была немного странной, ведь параллельно Тайтус зарабатывал на жизнь написанием "антипапистских" памфлетов.

Однако и это не помешало ему перебраться на континент и дважды вступать в иезуитские семинарии, из каждой из которых его, как мы уже догадались, выгоняли. Оутс, правда, впоследствии утверждал, что все-таки стал доктором католической теологии - и врал просто бесстыдно, поскольку даже... не знал латыни.

Можно только удивляться наглости человека, который с таким "послужным списком" отважился начать чуть ли не самую крупную авантюру в английской истории 17 века. Очевидно, прочитав уже упомянутый нами памфлет о происках Папы римского, Оутс, вместе со своим давним союзником, священником Израэлем Тонгом решили "создать" документы, которые должны были подтверждать существование большого и разветвленного заговора против короля. Список его участников состоял из почти сотни фамилий - иезуитов и просто католиков. Невероятно, но все бумаги, написанные Оутсом и Тонга, были от начала до конца вымышленными.

Далее надо было сымитировать "неожиданную находку" Тонгом документов, которые Оутс оставил в определенном приятелями месте. Так же "случайно" Тонг поделился находкой с химиком короля, Кристофером Киркби, а тот донес потрясающую "новость" до ушей монарха. Карл II изначально считал сообщение о заговоре бредом, но все же согласился начать расследование.

Расследователи быстро вышли на Оутса, который только этого и ждал. Допрашивать его решил сам король. Тайтус рассказал ему, что лично присутствовал на тайной встрече иезуитов в лондонской корчме "Белый конь", на которой заговорщики обсуждали способы избавиться от Карла II. Сначала убийство якобы хотели поручить каким-то ирландским головорезам, а если бы те не справились, стрелять в обладателя должны были солдаты-иезуиты, а если бы и им это не удалось, дело должен был завершить врач королевы - с помощью яда.

"Свидетель" просто сыпал мелкими деталями, которые должны были убедить в достоверности его рассказа. В конце концов, он сообщил, что в монарха на самом деле уже стреляли, но мушкет заклинило - видимо, не без вмешательства господня. Но Карл II все еще не верил...

Тогда Оутс с Тонгом стали называть имена заговорщиков. Как стало известно позже, большинство из них "разоблачителям" было до допросов неизвестно - им их фактически подсказывали следователи. Количество обвинений быстро росло, в вымышленный заговор "втягивали" все больше фигурантов, прежде всего представителей различных католических орденов. Впрочем, и среди них первенство все равно "оставалось" за иезуитами - их среди "заговорщиков" Оутс назвал более пяти сотен. Даже невинную переписку с кем-нибудь из иезуитов считали доказательством участия в мятеже.

Образец почерка Тайтуса Оутса, источник фото: Getty Images.

Вес "разоблачителя" быстро рос. Уже вскоре Оутсу для охраны выделили отдельный военный отряд - который он использовал не столько для собственной защиты, сколько для нападений на католиков. Лондонцев при этом запугивали погромами, которые якобы готовили сторонники Папы. Напоминая о событиях 1641 года в Ирландии, когда на острове вырезали почти всех протестантов.

Обычно считают, что "разоблачители" действовали вполне самостоятельно. И вся эта история была их "самодеятельностью". Но, даже если это и было правдой, в игру довольно быстро включились политики, прежде всего оппозиционные, которым было выгодно раздувать антикатолическую истерию.

12 октября 1678 года вдруг исчез депутат-протестант Эдмунд Годфри. Его тело нашли через неделю. Выяснилось, что Годфри задушили, а потом, уже мертвого, словно в безумии несколько десятков раз проткнули мечом. Единоверцы были уверены, что речь идет чуть ли не о ритуальном убийстве. А Оутс получил "неопровержимое доказательство" существования "папистского заговора".

В Лондоне начались беспорядки. Чтобы успокоить подданных, Карл II приказал всем католикам покинуть столицу и не приближаться к ней ближе, чем на двадцать миль. Однако паники это не остановило. Оутса вызвали в парламент, и он с удовольствием рассказал о тайной сети мятежников, добавив для убедительности немало ярких деталей.

Если бы не паника, депутатов могло насторожить, что в предыдущих показаниях всех этих подробностей не было, хотя речь шла о встречах и бумагах, которые Оутс якобы видел собственными глазами. Но на такие детали уже не обращали внимание. "Обличителей" больше ничто не сдерживало. Тонг заявил депутатам, что и великий лондонский пожар устроили агенты Папы римского. Более того - они якобы планировали еще несколько поджогов.

Парламентские следователи вскоре сами поймали в столице какого-то француза, который имел неосторожность хранить в доме порох. На самом деле он был производителем фейерверков для короля, но депутаты сразу вспомнили о "пороховом заговоре". А Оутс обвинил в причастности к мятежу пятерых лордов. Ошеломленный Карл II пытался возражать, но только разжег страсти.

Именно в это время из-за кулис появился лидер оппозиции, будущий основатель партии вигов граф Шефтсбери. Он не только бросил в тюрьму обвиняемых лордов, а публично потребовал лишить права на престол брата короля, Иакова - католика по вероисповеданию и сторонника абсолютистского правления. Именно в этом, видимо, и была цель всей интриги.

Под давлением улицы парламент вскоре принял так называемый Второй Акт о присяге, который ограничил права католиков, прежде всего политические. Палата общин начала судебное преследование "лордов-папистов". Через два дня они были признаны виновными. Король в отчаянии распустил парламент, но палаты объявили это распоряжение незаконным, а потому недействительным. Лорды рассмотрение дела затягивали, как могли. Но через год одного из них, Стаффорда, все же казнили как заговорщика.

Следующим шагом парламента стало принятие "Акта о лучшем обеспечении свободы подданных и о предупреждении заключений за морями", больше известного как "Габеус корпус акт". Этот документ существенно ограничил власть короля и произвол его чиновников, став тем самым "предохранителем" от возвращения абсолютной монархии.

Оутс тем временем обвинил в причастности к заговору королеву, которая якобы подговаривала монаршего врача отравить властителя. Откуда он об этом мог "узнать" - он и сам не мог объяснить толком. Похоже, воодушевленный фантазер просто не мог остановиться. Возмущенный Карл II в очередной раз допросил Оутса и все-таки поймал его на манипуляциях. В конце концов, тот сам был виноват, потому что, увлекшись, мог правдоподобно, очень подробно описать какого-то человека, которого никогда не видел, но ошибиться с его ростом или цветом волос.

Окончательно убедившись в том, что Оутс лжет, король приказал арестовать клеветника, но парламент, опасаясь новых беспорядков, выпустил "спасителя нации" (этим прозвищем его называли в то время вполне официально).

"Антипапистская" истерия достигла пика. Из Лондона выгоняли даже тех, кого только подозревали в тайном исповедании католической веры. Поговаривали, что вдовы-католички согласны были выйти замуж за любого, только бы тот был протестантом. Сторонники Оутса устраивали обыски и облавы. Искали заговорщиков и оружие. А когда их находили - просто громили "подозрительные" дома.

Самому Оутсу было назначено денежное содержание. Он поселился в Уайтхолл. И придумывал все новые обвинения. Утверждал, например, что короля собираются убить серебряными пулями, так раны от них якобы не заживают. Впрочем, толпа с радостью подхватывал любой бред, который, подбирая на своем пути новые фантастические подробности, катился слухами до самых отдаленных уголков королевства.

К июлю 1681 года по обвинению Оутса были казнены по крайней мере 15 невиновных людей. Их вина заключалась лишь в том, что их объявили участниками заговора, которого на самом деле не было.

Впрочем, со временем англичане начали уставать от лжеца. Благодаря твердости главного судьи Уильяма Скрогса конвейер репрессий в конце концов был остановлен, подозрения начали признавать безосновательными, а невиновных - освобождать. А потом арестовали графа Шефтсбери. Обвинение в государственном заговоре против него, по привычке, "слепили на скорую руку" (а апелляция к "Габеус корпус акта" была демонстративно отклонена) и впоследствии графа также вынуждены были освободить, однако на несколько месяцев этого действительно влиятельного игрока все-таки нейтрализовали.

После этого Карл II приказал "выметаться" из Уайтхолла и самому Оутсу. Тот отказался и обвинил в заговоре... короля. Это был конец. Лжеца задержали как мятежника, бросили в тюрьму и обязали выплатить огромный штраф.

В 1685 году "веселый король" умер. Перед этим он выполнил свое главное обещание, данное по Дуврскому соглашению. Хоть и по-своему. Нет, он не вернул английскую церковь под власть Рима, но сам лично с Папой примирился. И даже принял католицизм - на смертном одре. Трон все-таки унаследовал его брат Яков, против чего так настойчиво боролся Шефтсбери (сам граф-ингтриган умер за два года до этого, в изгнании). Новый король, между прочим, еще раз осудил печально известного клеветника - приговорил к позорному столбу и пожизненному заключению.

Но "дело Оутса" не прошло даром. Английское общество так и не приняло Якова II. Уже через три года виги сговорились с тори и призвали на престол "твердого протестанта" Вильгельма III Оранского. "Славная революция" 1688 года не только освободила Тайтуса из тюрьмы (ему даже назначили отдельную государственную пенсию - как "жертве режима"), но и окончательно положила конец любым надеждам на восстановление абсолютной монархии.

"Свидетельства" Оутса - от первого лица, с множеством вымышленных, но мелких деталей, придающих рассказу достоверность - очевидно повлияли даже на английский литературу. "Робинзон Крузо" и "Моль Флендерс" Даниэля Дефо, "Путешествия Гулливера" Джонатана Свифта созданы во многом именно по этому рецепту.

Ограничение прав католиков, введенные на волне "оутсовской истерии", продержались вплоть до 1829 года и были отменены тогда, когда ни о какой "католической реставрации" уже не могло быть и речи. "Габеус корпус акт" и сегодня считают одной из основ "некодифицированнойм конституции" Великобритании.

История же с мятежом, полностью вымышленным клеветником и лжецом, остается едва ли не самым ярким примером практического использования конспирологии с конкретной политической целью. А сторонников конспирологии хватает самом деле во всех странах. И во все времена.