Почему президент Дуда не поедет в Сагрынь?

Он отставил чашку кофе.

- Поможешь? Спросил, глядя мне в глаза.

- В чем?

- Чтобы людей, которые говорят правду о том, что произошло 10 марта 1944 г. в Сагрыни, не преследовали.

- Но что именно я буду делать?

- Выяснить бы, что тогда произошло и что планировал твой дед, и что в конце было названо его именем.

- Иными словами?

- Преступление против человечества, - сказал Петр Тима, председатель Союза украинцев в Польше.

Нужно осуществить меньшее зло

Я познакомился с Петром Тимом еще два года назад, работая над репортажем о моем дедушке.

Несколько месяцев назад я знал о моем дедушке только то, что он был одним из командиров Армии Крайовой, даже легендарным в Люблинском регионе, он после войны прятался, но его поймали, был осужден.

По крайней мере, во время прямых трансляций мне сказали, что мой дедушка под конец очень грустил. Прочитав его воспоминания, я узнал о Сагрине. О самой большой не только в Люблинском регионе "террористической акции" Армии Крайовой против украинского народа. Как выяснилось, ее идеологом был дедушка. А ее главным мотивом, о чем он сам написал в своих воспоминаниях, записанных после войны, было убийство как можно большего количества украинцев. А также гражданских лиц, чтобы запугать других. А в результате - чтобы в Люблинском регионе не повторилось то, что было на Волыни.

"Впервые в истории польской армии, - писал дедушка, - мы решили действовать в плоскости полной жестокости. Согласно универсальному принципу, что необходимо сделать меньшее зло, чтобы избежать большего".

Закончив работу над репортажем, я решил встретиться с главой Союза украинцев в Польше, спросить, что он думает о моем дедушке и какова моя ответственность как внука. Именно тогда я познакомился с Тимой. И когда дело доходит до моего дедушки, я слышал, что он воздерживается от каких-либо индивидуальных оценок, потому что даже не может приблизиться к тому, что тогда происходило. А по поводу моей ответственности он хотел, чтобы я просто написал, как это было. Текст, в котором я просто подытожил (прочитанное. - Ред.), появился 23 июня 2016 г. в "Большом формате".

Исключенный

Ноябрь 2018 г. Я сижу в офисе люблинского Общества украинцев. Его цель: сохранить идентичность. Наряду с парикмахерской и похоронным бюро, туалет во дворе. Бедный, но уютный. Берет чай и печенье. Передо мной, Гжегож Куприянович, председатель общества, это его преследуют за правду о Сагрине. Его предки выходцы из Подляшья, он родился в Люблине. Ему было почти 18 лет, когда он назвал себя польским гражданином украинской национальности. Сегодня ему 50 лет, он доктор истории, сопредседатель Совместной комиссии правительства национальных и этнических меньшинств. До 30 августа он также был членом Комитета защиты памяти борьбы и мученичества в Люблинском отделении Института национальной памяти (ИНП, IPN). Его исключили по решению Ярослава Шарка, президента Института национальной памяти, в связи с тем, что он сказал 8 июля этого года в Сагрыни.

Губернатор: это обязанность поляка

8 июля 2018 г. над собравшейся в Сагрыни толпой развеваются украинские флаги. Там было 2000 человек, включая президента (Украины. - Ред.) Петра Порошенко, украинских депутатов, ректоров украинских университетов, а также рядовых украинцев, в том числе бывших жителей этих районов или их потомков. Кроме того, представители украинской общины в Польше и группы поляков решили, что они должны быть здесь в этот день. Священник отправляет панихиду, Порошенко склонил голову перед памятником тем, кто здесь погиб. Затем он возлагает цветы, поет украинский Гимн, выступает с речью. Микрофон взял Гжегож Куприянович, который говорит, что "более 74 лет назад здесь погибли жители Республики Польша - украинские православные жители этой земли, где их предки жили веками. Они умерли от рук других граждан Республики, потому что говорили на другом языке, чем остальные, и у них была другая религия. Это преступление против человечества было совершено членами польского народа - партизанами Армии Крайовой, которые были солдатами Польского подпольного государства".

На следующий день губернатор Люблинского региона Пшемыслав Чарнек на специально созванной пресс-конференции сообщает: "Я хочу, выразить свое неодобрение, касающееся слов господина Куприяновича, который вчера сказал о Сагрине возмутительные вещи". И цитирует вышеупомянутый фрагмент. Тогда Чарнек утверждает, что то, что произошло вчера в Сагрыни, "является одной большой провокацией. Потому что трагические события в Сагрыни состоялись 10 марта 1944 г., а о том, что было 8 июля, так никто и не знает. Я имею в виду, мы, очевидно, знаем, как это происходит, - сам себе отвечает. - Потому что это было сделано как провокация, в трагическую 75-ю годовщину Кровавого воскресенья на Волыни, где (подается. - Ред) системно, что украинские националисты - бандиты, которых трудно сыскать в истории, которые зверски убивали тысячи поляков".

"Я хочу поблагодарить службы за превосходный сервис вчера, - говорит он спустя  несколько минут, - для обеспечения безопасности, прежде всего жителей Польши. Поскольку известно, что прибытие 2000 украинских националистов в Польшу никогда не было безопасным событием".

Он (Чарнек. - Ред.) явно сам не был в Сагрыни, "потому что не хотел участвовать в провокации и ловушке, которую сам подстроил". Наконец, он (Чарнек. - Ред.) сообщает, что "в связи со скандальным заявлением господина Куприяновича, в котором он однозначно приравнивает 130 тысяч жертв геноцида украинцев-националистов к нескольким сотням украинских гражданских лиц, погибших в Сагрыни 10 марта 1944 году в акции, которая была направлена против баз ОУН УПА, на близлежащие польские села, которые все еще преследовали украинские националисты". "Конечно, - продолжает губернатор, - были жертвы и среди гражданских лиц, но в течение многих лет я работал в Замойском районе Всемирной ассоциации солдат Армии Крайовой и с очевидцами этих событий, участниками, и я всегда слышал, что эти гражданские лица также были вооружены. это был просто обычный бой с вооруженными гражданскими лицами. Я не вникаю, я не историк, но такой тип сравнения (...) может быть преступлением".

В связи с чем губернатор подает в прокуратуру сообщение о возможности совершения правонарушения по статье 133 Уголовного кодекса "Тот, кто публично оскорбляет нацию или Республику Польша, подлежит тюремному заключению до 3 лет", а также статье 55 Закона о IPN: "Тот, кто публично и против фактов отрицает преступления, совершенные украинскими националистами, подлежит наказанию до 3 лет ". "Конечно, я не отрицаю этого, потому что я не прокурор, - заканчивает губернатор, - но мой долг как поляка является такое сообщение".

"Наглость" и "провокация"

- После конференции господина губернатора я почувствовал удивление, - рассказывает мне Гжегож Куприянович, а я беру печенье и макаю его в чай, - что господин губернатор нашел в моем выступлении то, в чем он обвинил меня, а именно пренебрежение к польскому народу и отрицание волынского преступления.

О Волыни я вспомнил только в контексте памяти жертв. Я отметил, что по решению бывших президентов Польши и Украины - Квасьневского и Кучмы - была принята модель, согласно которой они совместно почтили память польско-украинского конфликта. И именно так появился памятник, и польские жертвы Волыни в Порицке-Павловке были увековечены. Затем подобная церемония с участием президентов Качиньского и Ющенко состоялась в Павлокоме. Здесь почтили память украинских пострадавших, умерших в Пшемисли. И тогда состоялась очередная церемония также с участием этих двух президентов в честь польских жертв Восточной Галиции, в Пьеняцкой Гуте. Четвертым таким местом должна была быть Сагринь, где в 2008 году был сооружен скромный памятник. Но эта церемония так и не состоялась.

- Почему?

- Официальной причины так и не узнали.

Возможно, это нежелание признать, что это было сознательным убийством польского подполья в отношении гражданского, православного украинского населения.

- После окончания конференции господина губернатора я тоже чувствовал возмущение, - рассказывает мне Гжегож Куприянович, а у меня есть еще одно печенье к чаю. - То, что губернатор описал траурные торжества как "наглость" и "провокацию". Другое дело - как правительственный чиновник, представляющий правительство на этой земле, может называть "украинскими националистами" тех, кто прибыл в Сагрынь 8 июля. В этом семействе пострадавших также есть представители высших органов власти Украины. И это только потому, что они пришли туда.

- И почему церемония состоялась именно 8 июля? - спрашиваю.

- Нам не сообщили о причинах выбора даты. Было отмечено, что в этот день будут проводиться церемонии, организованные Посольством Украины с участием президента Порошенко. Поэтому было понятно, что мы будем участвовать в них.

 

Прокурор ИНП: нет оснований для расследования

9 августа 2018 г. прокурор Комиссии по расследованию преступлений против польского народа в Люблине сообщил, что не нашел оснований для проведения расследования в связи с нарушением Куприяновичем статьи 55 Закона о ИНП. Однако, обосновав свое решение, он отметил, сообщает сайт IPN, что президент Украинского общества в своей речи сосредоточился только на событиях в Сагрыни и украинских жертвах. Он проигнорировал неудобные факты о роли, которую Сагрынь сыграла в преступной деятельности УПА на этой земле, что является базой для своих отделений (отрядов. - Ред.). В то же время умолчал о преступлениях, совершенных украинскими националистами в отношении польского населения. В связи с этим прокурор разделил позицию заявителя [губернатора], что способ, с помощью которого президентом ОУ (Общества украинцев. - Ред.) в Люблине были представлены события в Сагрыни, может привести к нарушению правильных пропорций, а следовательно, относительной оценке геноцида польской нации". Поэтому прокурор ИНП передал дело в обычную прокуратуру районного Замостья, чтобы расследовать "возможность совершения президентом ОУ в Люблине деяний согласно ст. 133 Уголовного кодекса, то есть по поводу пренебрежения к польской нации". На что прокуратура на следующий день сразу же сообщила, что она начала производство.

И в связи с вышесказанным, а также предварительным предложением главы (Комитета. - Ред. ???) по окружающей среде (???) солдат 27-й Волынской пехотной дивизии Армии Крайовой к директору отдела ИНП в Люблине об исключении из Комитета защиты памяти борьбы и мученичества Гжегожа Куприянича, поскольку, как пишет мне ИНП, "сфера деятельности Комитета непосредственно связана с исторической и внешней политикой страны (...). Президент Института национальной памяти (...) отклонил кандидатуру Куприяновича от членства в Комитете".

- В ответ на эти действия, направленные против меня, - говорит мне Куприянович, и я съедаю последнее печенье, - я получил много слов поддержки не только от украинского общества и не только из региона. Но, с другой стороны, созданная атмосфера вызвала волну антиукраинской ненависти в интернете. Кроме того, я боюсь, что сотрудничество с украинской средой может восприниматься как поддержка "украинских националистов". Итак, те, кто недавно сдавал нам в аренду помещение, сегодня подумали об этом. Ну, как тут можно сотрудничать с "украинскими националистами"? И среди украинской общины, особенно пожилых людей, возникло ощущение, что произошел возврат к ситуации, которая уже была, а именно, когда открыто выступая на стороне украинства можно получить неприятности.

Историки: есть отношения, свидетели

Ну, а что же произошло 10 марта 1944 г. в Сагрыни? Чтобы выяснить это, я решил встретиться с историками и специалистами по этому вопросу. Пусть расскажут, что они знают о том, как охранять друг друга, таким образом определим, что к чему, и с уверенностью сегодня развеем сомнения. Есть два таких специалиста: доктор Мариуш Заячковськи из Института политических исследований ПАН, автор книги "Украинское подполье в Люблинском регионе во время немецкой оккупации 1939-1944" и Игорь Галагида, профессор Гданьского университета, автор статьи "Украинские личные потери в районе Люблина (октябрь 1939 - июль 1944) - предварительный анализ статистического материала". Я сел с ними за стол, включил диктофон, и они начали рассказывать.

Мариуш Заячковськи: 10 марта 1944 года, был, без сомнения, поворотным моментом в польско-украинском конфликте в юго-восточном районе Люблина, который рос длительное время. Это привело к сильным ударам подразделений Армии Крайовой и вооруженных формирований польского крестьянского движения в 14 деревнях в районе Грубешув, заселенных преимущественно украинским населением. Из которых, наверное, три - Сагрыни, Шиховице, Ласков - были признаны командованием польского подполья в этой местности центрами, где концентрируются украинские партизаны ...

Игорь Галагида: Но это не соответствует действительности.

- А что на самом деле было в этих местах? - спрашиваю.

М.З.: В Сагрыне и в Шиховице отделения украинской полиции. Во всех трех городах численность полиции украинской народной самообороны (УНС) была слабая. Кроме того, в Сагрыне с весны 1943 года было расположено подразделение Хелмского легиона самообороны. Здесь также могла находиться, хотя и нет стопроцентного доказательства этого, группа дезертиров с 5-го полицейского полка СС, состоявшая из добровольцев для дивизии СС "Галичина". Это также согласуется с сообщением солдат Армии Крайовой о том, что среди погибших 10 марта по крайней мере один человек был в униформе человека СС. В любом случае примерно сто вооруженных лиц должны были быть в этих трех местах. До 100 тысяч, потому что многие из них были из объединенных сил Армии Крайовой из районов Грубешева и Toмашова, польские батальоны под командованием Станислава Басая "Рыся".

- А сколько жителей было в этих селах?

И.Г.: Мы точно не знаем. Конечно, у нас есть результаты переписи, проведенной немцами в марте 1943 года, из которой видно, что 1200 человек жили в Сагрыни и ее окрестностях. Но эту перепись поставили под сомнение поляки и украинцы. У нас также есть довоенные данные, но в результате немецкой переселенческой акции украинцы с Замостья прибыли в Сагрынь. Это было большое село - и именно потому, что там было полицейское отделение, жители окружающих сел также оставались там на ночь...

М.З .: Возможно, это вызвали ночные движения окружающих украинских крестьян, которые были признаны командованием Армии Крайовой как тип концентрации.

Из украинских отчетов и документов немецкой полиции мы также знаем, что накануне нападения в этой области появился какой-то отдел УПА, который пришел сюда с Волыни. Немцы приписывали ему сожжение деревни Прегориле, населенной поляками и украинцами дважды - 8 и 9 марта. Поэтому нападение воинов УПА на жителей польского Прегорилого состоялось 8 марта, а на следующий день пришел батальон "Рысь" и уничтожил украинскую часть села. В любом случае, так как немцы знали о движениях этого подразделения, то разведка Армии Крайовой тем более.

Один из жителей города Шиховице также вспоминал, что накануне атаки в этом городе было расположено партизанское отделение почти 200 человек. Возможно, то же, которое сожгло Прегориле, и, возможно, состоявшее из членов Украинского легиона самообороны (УЛС), то есть формирование украинской полиции в немецкой службе, задачей которой было борьба с польскими и советскими партизанами Хрубешова.

- И какая была идея акций в Сагрыни, Ласкове и Шиховице? - спрашиваю.

М.З.: Главная цель, которую мы знаем из различных источников, включая воспоминания о деде (вашем. - Ред.), заключалась в том, чтобы предотвратить то, что произошло ранее на Волыни и параллельно в Восточной Галиции, то есть перенос на юго восточную Люблинскую область антипольской акции ОУН-Б и УПА. Путь к этому заключался в том, чтобы запугать местных украинцев одноразовым сильным ударом, в котором на основе коллективной ответственности погибло бы больше украинских гражданских лиц.

И.Г.: Утром Армия Крайова и польские подразделения окружали Сагринь и Шиховице ...

М.З .: И тут начинаются два рассказа.

И.Г.: Доминируя, по крайней мере до недавнего времени, в польской историографии ...

М.З.: Ее последователем является люблинский губернатор ...

И.Г.: ... был один, кто говорит ...

М.З .: Нападение происходило, главным образом, на Сагринь, Шиховице, Ласков как укрепленные украинские центры. В конце была длительная битва, в результате чего также должны были погибнуть гражданские лица ...

И.Г .: Случайно.

М.З .: В этом рассказе мы говорим о колючей проволоке ...

И.Г.: И даже бункеры ...

М.З .: Существующие казармы и даже военную школу УПА в Сагрыни ...

И.Г .: О боях в городах ...

М.З .: В окрестностях церкви, на кладбище ...

И.Г .: Где фактически оказывалось какое-то сопротивление?

М.З .: В чрезвычайно прочно укрепленном украинском полицейском отделении, которое находилось в кирпичном доме, за который продолжался бой много часов ...

И.Г.: В то же время при освещении событий украинскими источниками этот рассказ не может выдержать критики. Потому что когда речь идет о должности, например, мы знаем, что на эту тему есть три ответа, в том числе женщина, которая там была, утверждает, что там не было украинских полицейских. Моя гипотеза состоит в том, что они пошли патрулировать ночью и не вернулись.

М.З.: Точно, так как атака проходила в разное время ночью или на рассвете. И в Сагрыни как полицейские, так и члены самообороны, а также некоторые жители патрулировали территорию ночью. Кроме того, с немецкого документа мы знаем, что уже в 7 утра в Грубешев - от Сагрыни свыше 20 километров - прибыла часть экипажа украинского полицейского участка во главе с комендантом. Возможно, через несколько минут обстрела, когда они поняли, что противник имеет силу во много раз превышающую, они решили сохранить жизнь и с оружием отстреливались и в результате прорвались через плотное кольцо. И с ними некоторая часть населения.

И.Г.: Итак, это еще одна вещь, которая противоречит тому, что украинские полицейские защищали себя на участке (???) в течение нескольких часов.

М.З.: Да, есть свидетельства украинцев, которые говорят о том, что в полицейском участке были некоторые люди, но в основном женщины, дети и, как правило, гражданские лица ...

И.Г .: Возможно, у некоторых из них даже были ружья ...

М.З.: Возможно, даже среди них был участник самообороны. Во всяком случае, когда польские партизаны пытались ворваться в здание, они не смогли, потому что оно было забаррикадировано...

И.Г.: Да, они отстреливались.

М.З.: Возможно, это также правда, что они взорвали дверь, чтобы попасть внутрь. И тогда они убили всех людей. И всех женщин, которые имели с собой документы, подтверждающие их украинскую национальность. Те, кто не имели, были вывезены, а одну из тех, что выжила и была допрошена партизанами, они хотели знать, где скрываются украинские полицейские. Еще также свидетельствует о том, что их там не было.

И.Г.: Конечно, в этом селе, как и каждый день, не было боев, продолжавшихся несколько часов.

- Только?

И.Г.: После ликвидации немногих слабых мест сопротивления начали ходить от дома к дому, разыскивая ... Я имею в виду, откуда взялась эта история об укрепленной Сагрини? Ну, в каждом селе в этом регионе практически каждый хозяин готовил что-то для хранения. Это могла быть и яма в саду, покрытая чем-то. Или каменный погреб, где прятались на ночь. Поэтому начался поиск таких мест, и их забросали гранатами. Или стреляли внутрь.

M.З .: Сохранился отчет солдата Армии Крайовой, участвующих в акции, в котором он утверждает, что после короткого обмена огнем воины Армии Крайовой попали в село и начали поджигать дом за домом. И, видимо, тогда те, кто находился в подвалах, в значительной степени умерли от удушья очагов.

И.Г .: Или были убиты.

М.З .: Да, было и то, что на людей кричали, и если они не хотели выходить, бросали гранаты. А если они выходили, то проверяли документы и убивали украинцев. Независимо от возраста или пола.

И.Г .: Что не всегда срабатывало, потому что в Сагрыни также были убиты несколько поляков.

М.З.: А скорее потому, что они бежали с украинцами. Поскольку села были окружены, и их никто не спрашивал, стреляли в каждого. А в день нападения в Сагрыни фактически жило несколько польских семей. Прежде всего, те, что были спасены соседями или членами украинской семьи во время депортации в Замостье. Потому что немцам было подтверждено, что они украинцы. Я разговаривал с двумя такими людьми, и один из них сказал мне, что прежде всего убегали украинские полицейские из этого села. А во-вторых, что, кстати, спасались и некоторые жители, в том числе его мать полька.

Там была также польская семья Огоновских. Я разговаривал с ее членом, поляком, очевидцем того, что там произошло. Во время нападения сосед украинец, имел больший приют, предложил, чтобы он и его семья имели убежище вместе с ним. Но не успели добежать в схрон, как начался обстрел. Они вернулись, чтобы спрятаться в подвале. И отсюда они увидели, как партизаны убивали семью их соседа. А потом пришли к ним. Поэтому они начали кричать, что они поляки и имеют на это документы. Исполнители не хотели верить. И когда проверили, начали говорить, что какие они поляки, если живут среди украинцев. Засыпали их оскорблениями, но польские документы спасли им жизнь.

И.Г.: Наверное в деле участвовали и штыки.

М.З.: Да, некоторые гражданские лица погибли от пуль, частично от гранат, некоторые задохнулись или сгорели, а некоторых зарезали.

И.Г.: Существуют также различные рассказы о смерти священника прихода в Ласкове. Согласно одной версии, его голова были отрезана после смерти, по другой - он был обезглавлен.

 

В 14 селах погибло 1200 человек

Теперь беда с подсчетами.

И.Г.: По моим подсчетам ... Но мы отличаемся от Мариуша по количеству.

М.З.: Разногласия возникают вследствие того, что мои оценки были основаны, как выяснилось в свете исследования Игоря, на неполных зарегистрированных списках, составленных УДК в Грубешове, или неточных оценках Хелмской ОУН-Б - с мая 1944 года.

Игорь просто нашел дополнительные источники.

И.Г.: Да, по моим подсчетам, в Сагрыни и прилегающих колониях погибло, как минимум, 606 человек. Из них 221 человек, включая четверых польской национальности, 229 женщин, в том числе двух поляков и 151 ребенок. У пяти жертв я не смог определить ни возраста, ни пола. Шиховице: всего 138 человек, из них 38 мужчин, 66 женщин и 34 детей...

М.З.: На Ласков напали чуть позже, так что граница была очень строгой. И если данные немецкого переписи населения с 1943 года были точными, то там жило 330 человек...

И.Г.: И умерли 326, из них 123 были мужчины, 131 женщина и 72 ребенка. И вообще в этих 14 областях погибло тогда около 1200 человек.

М.З.: Добавим, что польские потери составили несколько умерших и раненых.

И.Г.: Это рассказ о том, что произошло сражение.

М.З.: Если атакующая сторона (добавьте сильно укрепленные центры, где должны быть УПА) потеряла несколько умерших и нескольких раненых, а с другой стороны у нас есть 1200 жертв - преимущественно женщины и дети...

И.Г.: Добавим, что ни одна сторона не ставит под сомнение польские потери. Потому что это детали партизан.

М.З.: Только количество убитых украинцев меньше, в Сагрыни ближе к 200...

И.Г.: Из этих 200 человек большинство - вооруженные люди.

М.З.: Сопоставление этих цифр в контексте разыгранной битвы абсурдно. И в случае с Сагринью то вообще, поскольку, с одной стороны, мы имеем минимум 606 умерших, а с другой - двух партизан Армии Крайовой, один из которых был расстрелян командующим.

И.Г.: В случае с этим солдатом легенда, основанная на докладе Зенона Яхимека, который командовал нападением на Сагринь ...

М.З.: Он дал приказ не убивать мирных жителей, но были и те, кто не подчинился. И именно вследствие этого невыполнения происходило убийство. И именно поэтому Яхимек застрелил одного из подчиненных позже.

И.Г.: Этот человек имел псевдоним "Смешной". Мы не знаем его имени. Но тот факт, что его застрелили за убийство, является мифом.

М.З.: Правда в том, что "Смешной" уже осуществил некоторые действия, недостойные солдата Армии Крайовой. Возможно, ограбление, возможно, убийство. И из-за этого ему был смертный приговор. Заочный. Но Яхимек обещал ему, что если тот проявит смелость в Сагрыни, приговор будет аннулирован. И "Смешной" показал себя. О чем Яхимек пишет в своем докладе от 1970 года. Тот "Смешной" лично уничтожил пулеметное гнездо. Затем после того, как задача изменилась, Яхимек попросил у него пистолет, "Смешной" отдал ему, и в тот момент Яхимек выстрелил ему в голову - на удивление других членов отряда. Потому что все знали, что тот ему обещал.

- Почему тогда он сделал это?

М.З.: Мы не знаем, но ход событий 10 марта 1944 указывает на то, что нет ни одного утверждения о том, что был приказ гражданских лиц не убивать.

- И как бы вы назвали тогда то, что случилось?

И.Г.: Коротко: преступление.

М.З.: Мы можем говорить о военных преступлениях. И, возможно, даже против человечества. Если бы были соблюдены дополнительные условия.

Существуют приказы верхушки Армии Крайовой с 1943-1944 гг. По интенсивности действий, которые называются соответствующими действиями, иначе говоря террористические или ликвидационные мероприятия. Известен также приказ от 4 августа 1943 главного коменданта Армии Крайовой Тадеуша "Бора" Коморовского относительно действий против враждебного населения во время урегулирования немецких действий в районе Замощ. Там идет речь о немецких колонистов. Их должны были убить, а села сжечь. Но зная, как люди воспринимали врага, оккупанта, можно предположить, что к ним могли также применяться и перемещенные лица, и украинцы "Украинской акции" или "Операции Вервольф", на следующих этапах немецкой колонизации региона Замощ. Вероятно, именно этот порядок и дальнейшие инструкции от Армии Крайовой с осени 1943 и зимы 1943-1944 гг. по борьбе с аппаратом немецкой полиции, различными сотрудниками, а также бандитизмом дали зеленый свет такой интерпретации - на более низком организационном уровне, что позволило возможность принять соответствующие меры в защиту польского населения, а также в отношении украинцев на принципе коллективной ответственности.

И.Г .: Безусловно, этот вопрос все-таки следует рассмотреть.

- А что вы думаете о языке Куприяновича?

И.Г .: Конечно, чтобы показать всю сложность событий того времени, надо было вспомнить контекст, то есть то, что происходило тогда на Волыни. Но скажите, сколько людей, публично говоря о волынской преступности, определяет более широкий контекст польско-украинских отношений, например, во Второй Польской Республике?

М.З.: Конечно, то, что произошло в Сагрыни, было преступлением. И, безусловно, виновниками этого преступления были поляки, солдаты Армии Крайовой и польские партизаны, сделали их польскими гражданами украинской национальности.

И.Г .: Да, это правда.

IPN: в Сагрыни не было "преступления". Была "месть"

"Оба события в Сагрыни, детали, а также их контекст были тщательно описаны в польской историографии, - сообщает Институт национальной памяти (IPN) на своем сайте в связи с делом Куприяновича, - как бои отрядов Армии Крайовой с польскими вооруженными крестьянскими отрядами в Сагрыни ".

И здесь упоминаются произведения Галагиды и Заячковского, а также профессора Мотыги. И тогда осторожно, но все же, он повторяет то, что они говорят. Слово "преступность" никогда не упоминалось на сайте IPN, и то, что произошло в Сагрыни, является "акцией ответа". Вообще в IPN разделяется мнение, когда речь идет о делах Сагрыни. И не только потому, что здесь пересекается правда с исторической политикой.

Расследование прокуроров Сагрыни бывшей Комиссией по расследованию преступлений против польского народа было начато 17 марта 1998 г. по просьбе Николая Сивицкого, автора "Истории польско-украинских конфликтов". Они были приостановлены на 1 января 1999 года из-за ликвидации Комиссии. И снова это было сделано, 8 ноября 2000 года, после создания структур IPN. Постановлением прокурора Дороти Годзевской, которая после десяти лет работы узнала, что не подтверждаются признаки геноцида и преступлений против человечности или войны. Имеют место лишь уголовные преступления, совершенные неизвестными преступниками.

Уголовное преступление, в отличие от военных преступлений, совершенных против человечества, или геноцида, имеет срок давности. Вот почему прокурор от 9 декабря 2010 года прекратила производство. Затем 21 марта 2013 она снова возобновила их. Цель - дополнение доказательств и устранения формальных ошибок. После 31 декабря 2013 производство было безусловно закрыто.

Я направил ей на почту письмо, спрашивая, среди прочего, считает ли она все еще, что квалифицировала произошедшее в Сагрыни.

"Целью акции, - ответила мне Ґодзевська, - не было принять меры против поляков, живущих с намерениями уничтожить восточное украинское население Люблинского региона, но предотвратить расширение УПА в этих областях". "Во-вторых" боевые батальоны Армии Крайовой и солдаты польской армии были направлены исключительно против членов Украинской повстанческой армии, дислоцированной в Сагрыни, Шиховице и близлежащих городов, расположенных у крепостных стен, составляющих основную отправную точку для украинских националистов". В-третьих: "Нет сомнений, что во время боевых действий погибло много гражданских лиц - крестьян, а также вооруженных украинских националистов. Однако собранные данные показывают, что уничтожение украинского гражданского населения не было целью польских акций. Целью были военные объекты и вооруженные воины УПА". В-четвертых:" Непризнание намерения уничтожить гражданское население отмечается содержанием приказов, изданных к битве лейтенантом Зеноном Яхимкою, а также общественный расстрел убийцы "смешные", который не выполнил его приказа. Пятое: "Оба села Сагринь и другие села были де-факто крепостями, из которых, тем не менее, украинское руководство не эвакуировало мирных жителей. В этой ситуации нападение на эти укрепления и их уничтожение должны были быть связаны с потерями среди гражданского населения ". Шестое: "Вы можете не говорить о существовании военного преступления, так как для его существования обе противоборствующие стороны должны иметь признак государственности и, таким образом, правосубъектности, которая обсуждается в ходе вооруженного конфликта, украинская сторона не имела".

Адвокат: Сагринь - это военное преступление

Экспертиза, которую я имею перед собой, длинная, потому что все очень подробно описано. И это касается того, как квалифицировать произошедшее в Сагрыни и десятках других местах в соответствии с международным правом. Она была осуществлена в 2015 году по приказу директора канцелярии президента IPN д-ра Кшиштофа Персака. Почему?

- Как вы, наверное, уже знаете, Институт национальной памяти прекратил следствие по этому вопросу впервые в 2010 году, - рассказывает Персак, сегодня он является сотрудником Института политических исследований Польской академии наук и Музея истории польских евреев. - Я пришел на должность главы IPN в 2011 году, просил информацию о судьбе этого дела и принял решение о прекращении его вместе с обоснованием. Ведь с точки зрения содержания и формальности это было сделано на скандальном уровне. Не говоря уже о юридической квалификации. Поэтому я консультировал тогдашнего директора следственного ведомства и ...

- В марте 2013 года прокурор возобновила дело, - рассказывает.

- Да, она исправила формальную и существенную часть оправдания...

- ... а потом снова закрыла дело, оставив такую же юридическую квалификацию ...

- ... что, на мой взгляд, неправильно. Более того, закон о цели расследования IPN все еще не выполнялся: всестороннее объяснение обстоятельств и, в частности, определение жертв.

В 2015 году Институтом национальной памяти была опубликована книга Мариуша Заячковского, и я тогда подумал, что не может быть, чтобы IPN разделился пополам по делу Сагрыни. В том смысле, что его историческая часть свидетельствует об одном, а следователь - другое. Поэтому в 2015 году я заказал юридическую экспертизу, чтобы иметь аргументы, когда я убедить следственную часть возобновить рассмотрение дела. Отойдя от IPN, в 2016 году я передал (данные. - Ред.) новому главному прокурору следственного отдела Анджей Позорскему.

Автор экспертизы - проф. д-р. Иренеуш Камински, специалист в области международного права, сотрудник Института юридических наук и Ягеллонского университета, пока также юридический эксперт Хельсинкского фонда по правам человека. При анализе дела речь идет о многочисленных законах и конвенциях, в том числе Гаагской и Женевской, о решениях различных судов, в том числе Нюрнбергского, Токио, по бывшей Югославии и по Руанде, располагает также доводы прокурора Годзевськои, что пришла к категорическому заключения и констатирует, что, во-первых, это не было преступлением геноцида. И так же категорична в том, что это был военный преступление.

Профессор не исключает возможности того, что это преступление против человечества. "Насколько военное преступление может иметь индивидуальный характер, - пишет он, - возникновение преступлений против человечества связано с существованием некоторых количественных признаков и организационных". Так, должно быть доказано, что по характеру преступления и (который я думаю, что есть - оригинальный) убийства были частью широкой или систематической практики, которые были дополнительно заказаны или совершенные при попустительстве власти ".

- Да, то, что случилось в Сагрыни, Ласкове и Шеховицах, это, конечно, военное преступление, - говорит мне сегодня твердо профессор Иренеуш Камински.

- И что именно это военное преступление? - спрашиваю.

- Некоторые действия, совершены в связи с военными действиями, такие как убийство людей. Но они также могут быть изнасилованиями. Конечно, эти убийства должны проходить при определенных обстоятельствах. Бойцы имеют право убивать вооруженных противников. Поэтому мы имеем дело с умышленными действиями по отношению к людям, которые находятся под нашей властью. Кто-то стал заключенным, мы убиваем его. Войдя в село, мы поймали мирных жителей - и убиваем их. И вполне достаточно того, чтобі даже один такой человек был убит, чтобы мы столкнулись с военным преступлением.

- А преступление против человечества?

- Во-первых, оно не применяется к заключенным, только к лицам, которые не воюют. Во-вторых, это требует плана, а также более серьезного масштаба.

- Многие села...

- Поэтому я не исключил их из экспертизы.

В случае, который произошел в Сагрыни, возникла еще одно обстоятельство. Это было возмездием. Тогда возникает вопрос: если мы поступаем жестокое насилие с одной стороны, справедливо ли это делать в возмездие? Ну, ясно, и это было давно: вы не можете этого сделать. Конечно, это юридическое правило, реалии намного сложнее, что таким образом он принимает во внимание при выяснении этих обстоятельств.

- И если польское государство определило, что в Сагрыни было совершено военное преступление, или это будет иметь какие-то обязательства?

- Кроме преследование преступников, не будет.

Конечно, государство, чувствует ответственность за свои подразделения, также должен чувствовать обязанность покаяться. Но это уже не юридический измерение, это просто порядочность.

Историк: нужны активисты памяти

"Уважаемый господин профессор, - я пишу письмо к профессору Анджею Новаку, историку, члену колледжа Института национальной памяти, информируя о том, что работаю над текстом о Сагрине, и о том, что я (узнал. - Ред.). Уже после встречи с профессором Каминским, автором экспертного мнения, на которым он категорически утверждал, что это был по крайней мере военное преступление.

"И что ты думаешь, - пишу я, - должно быть выполнено, чтобы то, что случилось там, было признано? Возможно, преступлением против человечества, потому что речи о преступлении геноцида здесь и быть не может?" или "Можно ли возобновить расследование IPN снова, если оно было уже закрыто?».

Через несколько дней получаю ответ.

"Я не юрист, но проверил определения военного преступления. И почти все, что касается насилия и мошенничества во время войны, может быть подлежать под это. На следующем заседании коллегии Института национальной памяти я собираюсь задать вам вопрос, который вы задали, по возобновлении расследования преступления в Сагрыни. И тогда, если Господь хочет, мы сможем встретиться ".

Мы встретились в Институте истории Польской Академии наук, я предоставил профессору Новаку экспертное мнение профессора Каминского, а он мне письмо директора Главной комиссии по вопросам уголовного преследования преступлений против польского народа, заместителя генерального прокурора Анджея Позорського, который он получил в ответ на вопрос, поставленный от моего имени.

"Мне немного стыдно, так как на основной вопрос нет ответа", - сказал он, передавая мне карточки. Сейчас прокуратура только реконструирует часть расследования, исходя из того, что решение стало окончательным 31 января 2014.

- Вы думаете, что вы могли бы начать его снова?

- К сожалению, я не специалист по официальной стороны. Лучше всего будет, если вы спросите профессора Каминского. (Сразу после встречи я ему позвонил, он сказал, что сделает это быстрее, например, из-за появления новых знаний о фактах и обстоятельствах).

- А как бы ты описывал это вообще? - обращаюсь к профессору Новаку. - Что случилось в Сагрыни и соседних селах?

- Я думаю, что это было величайшим военным преступлением. Но также здесь очень важен контекст. И это нельзя разделять. Но, во-первых, был геноцид, сознательно инициированный Организацией украинских националистов. И была возможность, не гипотетическая, но реальная, что эти меры будут переданы в район Грубишов. Следовательно, действия, совершенные в Сагрыни, можно рассматривать как превентивные действия, которые превратились в преступление. Но нельзя сказать, что это преступление появился ниоткуда.

- Значит, когда речь идет о возобновлении дела ...

- С моей точки зрения, это будет лучше ... Но я говорю о своей собственной перспективе, которая не претендует на закон в области истории. Историки будут иметь дело с этим военным преступлением как обвинением, как правило, те, кто хочет определить, что произошло, почему это произошло.

- Конечно, но на сегодняшний день расследование IPN прекращено, признано то, что произошло в Сагрыни, преступлениями отдельных солдат, позволяет, например, губернатору Люблина говорить то, что он говорит. Итак, если IPN восстановит производство ...

- Я всегда был сторонником отстранения обвинения от Института национальной памяти. Есть генеральная прокуратура, пусть ведет и дело с такими вопросами. А ИНП должен заниматься изучением истории, а не выдачей судебных решений.

- Но ...

- Пусть не будет никаких возражений! Пусть историки обсуждают! До конца света!

- Но если Институт национальной памяти установил, что Сагрин был военным преступлением, то хотя бы государственные чиновники не смогли бы это отрицать. И президент Польши мог бы наконец туда поехать, почтить жертвы.

- Ты страшный легалист.

- Тогда почему президент Дуда не может идти туда, чтобы возложить цветы к памятнику ?!

- О, это политика.

- А почему он этого не делает ?!

- Потому что он выставит большую группу своих избирателей. Очень активно, хорошо организованную.

- И поэтому президент Дуда никогда не признает того, что произошло в Сагрыни, потому что его избиратели не одобрят этого?

- Но почему не признаться? Что еще рассмотреть и еще сделать публично в таком случае?

- Он мог сказать: я знаю, что это трудно, но существуют факты и только так. Поэтому я иду к памятнику, чтобы почтить память жертв. И это не значит, что я разделяю Волынь, что сравниваю с чем-то.

"Конечно, но чтобы это произошло, нужно много времени для того, чтобы и вы, активисты памяти, постепенно изменили память об обществе. Снизу, а не сверху.

Хуже всего - как это меняется сверху.

- И тогда президент будет вынужден ...

- Да Потому что так ему выгоднее.

- Я думал, что историки устанавливают факты, выясняют, как это было, а не кто был прав, а кто нет.

- Историки работают. Но историческая память об обществе такова, что я не знаю, как мы будем биться головой о стену, если кроме того известно, что украинцы убивали в варшавской Воле. Что не так.

Губернатор: в Сагрыни молились не в это воскресенье

Я хотел поговорить с губернатором Чарнеком о том, о чем я узнал по делу Сагрыни, но он не нашел времени для меня. Пресс-служба Радослава Брзошка попросила присылать вопросы по электронной почте. Что я сделал. Точно в 22.

Из каких источников он узнает о Сагрыни? Знает ли он Заячковского и Галагиду? А может, он в последнее время ознакомился с ними и хотел бы что-то исправить из того, что он сказал раньше? И если нет, то как объяснить, что в результате нападения на "крепость" Сагринь на стороне нападающих был убит один человек, а на стороне защиты, по меньшей мере 606, в том числе 234 женщин и 151 ребенка? Или, может, вы хотели бы что-то исправить в своих заявлениях 8 июля 2018, в частности, что те, кто пришел к Сагрыни, были "украинскими националистами" и празднования были "наглостью" и "провокацией"?

После более чем двух недель я получил три предложения: "Все, что я должен был сказать, я сказал. Повторю лишь то, что Господь (намеренно?) не заметил: смерть каждого гражданского, независимо от национальности, так же трагична. В ответ на вопросы, полные отчаяния, я задал вопрос господину, как, собственно, Господь объясняет тот факт, что жертвы молитв украинской Сагрыни в годовщину Кровавого воскресенья на Волыни, если все, что вы способны, это понять себя?».

Посол Министерство иностранных дел и губернатор договорились

Посол Андрей Дещица угощает меня кофе, он говорит: - Почти десять лет прошло с момента установления памятника в Сагрыни. И было определено, что его откроют оба президента ...

- Да, я это знаю, - сказал мне Куприянович.

- В июне мы узнали, что президент Дуда согласился поехать на Волынь 8 июля. Молиться за поляков, которые там погибли. Затем мы предложили, чтобы, возможно, наш президент побывал с президентом Дудой на Волыни, а потом они вместе поехали в Сагрынь, чтобы официально открыть памятник. Были учтены различные варианты. И это было так же. Почти до последнего дня. Когда оказалось, что, к сожалению, расписание президента Дуды не позволил ему ехать в Сагрыни, а только на Волынь.

3 июля мы написали записку Министерству иностранных дел Польши, в которой объявили, что президент Петр Порошенко все-таки приедет в Сагрыни 8 июля. И мы не слышали, что это проблема. Более того, мы получили уверенность, что нам оказана поддержка в организации этого визита. Кладбище, на котором стоит памятник, является собственностью Католической церкви, поэтому мы обратились к соответствующей епархии за разрешением на похоронную церемонию, и мы получили его без проблем. И тогда мы проинформировали органы местного самоуправления и воеводства, которых мы также пригласили, о том, что произойдет.

Я лично поговорил с губернатором Чарнеком в пятницу, 6 июля, он сказал, что уже планировал поездку, но отправит директора своего офиса. И директор присутствовал, и в тот день он не сообщил, что у него есть оговорки. Что ж, на следующий день мы услышали о от губернатора о "провокациях" 2 тысяч украинских националистов, которые поехали в Сагрынь. Мы отреагировали, направив ноту польского Министерства иностранных дел.

- Что?

- Если бы все было согласовано, то не было бы никаких возражений, почему губернатор говорит, что он говорит. У нас до сих пор нет ответа.

Прокурор: ответ субъективный

Я тоже, несмотря на то что прошло больше месяца, не получил ответа от Министерства иностранных дел на этот вопрос. Поэтому я не знаю, какова наша версия, когда речь идет о визите президента Порошенко 8 июля в Сагрынь, и каков ответ министерства о том, что губернатор Люблина назвал случившееся тогда, "чушью" и "провокацией".

Я не получил ответа от президента Института национальной памяти, который просил предоставить в связи с работой Заячковськи и Галадий, а также выводом профессора Камински относительно того, что IPN намерена возобновить дело Сагрыни.

Но я знаю, что он думает о деле районной прокуратуры Куприяновича в Замостье - 30 ноября, после почти четырех месяцев расследования, которое возглавляет Рафал Кавалец, когда одна сторона объявила, что она не содержит состава преступления. А с другой стороны, как сообщило Польское агентство печати, "некомфортно говоря скрывала от его точки зрения факты, касающиеся преступлений, совершенных украинскими националистами против польского населения, и пропустил реальную причину, чтобы принять меры в отношении войск Армии Крайовой и крестьянских батальонов. Его заявление было контраверсионным и имело субъективную оценку событий, которую можно считать односторонней и необъективной ".

Постскриптум

Я хочу, чтобы вы знали, что мне нелегко писать этот текст. Был даже момент, когда я в основном решил, что не буду писать. Сразу после того, как мой отец пришел забрать моего сына для игры в шахматы. На столе он увидел книгу о польско-украинском конфликте, он спросил, снова ли я пишу что-то о Сагрине. Я сказал так, ведь Союз Украинской в Польше призвал просить, чтобы никогда не было снова скрыто правду о Сагринь. Он спросил: какую правду? Я сказал, что они верят, что это преступление против человечества. Он вздохнул. И именно тогда я думал, что, возможно, я не писать этот текст. Поскольку от того, что несколько человек прочитают это, ничего не изменится, и я наношу ему боль и боль. Но я тоже чувствовал, что не могу это оставить. Тем более, что я уже знал те цифры, которые определил профессор Галагида.

Я решил написать после того, как просил совета у коллег, которые являются старшими, более мудрыми, я слышал, конечно, что могу отступиться, чтобы не навредить отцу, но когда дело доходит до деда, правда в том, что во время войны даже самые мудрые люди находятся в ситуации, когда нет другого выхода.

Также то, что произошло в Сагрыни, больше нельзя спрятать под ковер. Поскольку дело польских граждан еще актуально, будем публично повторять слово в слово то, что сказал Куприянович, денонсировать друг друга в прокуратуре, где, что интересно, это даже не принято. А потом в ноябре я направил письмо советнику Грубешуву и Томашову в люблянском регионе, требуя изменений в названиях улиц, командиров "Рысь" и "Виктор" о событиях 10 марта 1944. Петр Тима и Ассоциация украинцев в Польше не отпустят (этот вопрос. - Ред.). Пусть IPN снова рассматривает этот вопрос и относится к нему в соответствии с тем, что говорят историки. И Президент Польши отпустил его и отдал честь тем невиновным, которые там умерли. Вот и все.

Tomasz Kwaśniewski