Виталий Портников: Шевченко не был антисемитом

Среди подписантов этого документа можно было увидеть прославленные имена - Иван Тургенев, Николай Чернышевский и другие. Авторы документа оставляли его открытым и призывали присоединиться других деятелей русской культуры.

Уже в следующем номере "Русского вестника" был опубликован отдельный протест тех, кто  считал себя связанным с  «идеей собственно малороссийской, украинской или южнорусской народности, проявившаяся в последнее время в литературных произведениях разного рода» - то есть основателей современной украинской литературы и культуры. Украинский народ, по мнению авторов письма, "не мог входить в причину зла, заключавшуюся не в евреях, а в религиозно-гражданском устройстве Польши. Он мстил евреям с таким простодушным сознанием праведности кровопролитий, что даже воспел свои страшные подвиги в своих истинно поэтических песнях. И несмотря на то, современные литературные представители этого народа, дыша иным духом, сочувствуя иным стремлениям, прикладывают свои руки к протесту "Русского вестника" против статей "Иллюстрации".

Под этим важным документом, который остается практически не известен украинскому читателю, всего пять подписей, но зато каких! Тарас Шевченко, Марко Вовчок, Пантелеймон Кулиш, Николай Костомаров, фольклорист Матвей Номис. Практически весь «иконостас» тогдашней украинской литературы. Да что там тогдашней - просто украинский литературный иконостас. Которому с точки зрения имперской политической мифологии просто «положено» быть антисемитским - время было такое и люди были темные.

Так вот, времена были другие. Времена, когда формировалась гражданская позиция, которая позволяла отличить ценности от предрассудков. Гражданская позиция Тараса Шевченко и других украинских классиков совпадала с позицией Тургенева и многих европейских интеллектуалов того времени - но коренным образом отличалась от позиции носителей антисемитской ксенофобской идеологии в Российской империи. Кстати, эти носители зачастую отказывали и самим украинцам в праве на существование, но это уже отдельная история.

Читатель, конечно, немедленно вспомнит строки Шевченко, которые он читал еще в школе, вспомнит в первую очередь о "Гайдамаках", написанных молодым поэтом. Но дело даже не в том, что есть различие между поэтической строкой и гражданским поступком, а в том, что в письме-протесте сам Кобзарь дал точную оценку своего собственного творчества того времени - "страшные подвиги в своих истинно поэтических песнях". А кто станет спорить со взглядом самого Шевченко на Шевченко?

Письмо украинских писателей - документ своего времени, в этом убедится каждый, кто прочтёт его полный текст. Но главный его мотив - искреннее сочувствие к преследуемому народу со стороны тех, кто понимал бедственное положение собственной, непризнанной и угнетенной нации. В истории украинско-еврейских отношений после этого письма будет еще немало трагических страниц. Но суть этого послания - то, что конфликт между этими двумя народами обусловлен самой ситуацией в чужих государствах, в которых они находятся - оставалась неизменной. Антисемитизм в Украине был побеждён только после того, как украинскому народу удалось создать своё государство, защитить его, пройти путь к полноценной политической нации.

Шевченко и другие титаны украинской культуры, как и следовало ожидать, оказались и тут правы в своих представлениях об Украине и честны в своей бескомпромиссной гражданской позиции.

Именно поэтому 160-летний юбилей письма украинских литераторов в "Русский вестник" - не академический юбилей, а напоминание о той, настоящей Украине, Украине Тараса Шевченко, которую от нас скрывали на протяжении столетий.

ДО РЕДАКЦІЇ ЖУРНАЛУ «РУССКИЙ ВЕСТНИК»

Листопад 1858. С.-Петербург

В № 21 вашего журнала вы представили первый пример общественного протеста русских литераторов против недостойного поступка «Иллюстрации». Много веков уже христианские нации, составляющие ныне Русскую империю, клеймят скитающееся по всему миру племя евреев именами злодеев, предателей, обманщиков, врагов Божиих и человеческих. И не на словах только высказывалось против евреев негодование обществ и правительств, которые не умели увлечь их человеческими средствами на путь истины и добра. Их изгоняли, топили, жгли и резали, как хищных зверей. Было бы неестественно этим жертвам слепого озлобления фанатиков оставить обычаи, за которые их ненавидели, и усвоить себе характер своих гонителей. Не говорю уже о самом вероисповедании, которое чем ожесточеннее было поносимо христианами, тем казалось выше и святее в глазах евреев, тем теснее связывало их в один корпоративный союз, во имя не до конца прогневанного ими Еговы. Таким образом христиане, ревнуя по вере и от всего сердца желая обратить на путь истины скитающихся по свету потомков Израиля, этим самым отдаляли их от пути истины и делали глухими к евангельскому слову. Евреи видели и должны были видеть своих врагов в проповедниках человеколюбивого учения, прибегавших к брани, угрозам, гонениям и убийствам. Евреи сделались и должны были сделаться заклятыми врагами иноверцев, возвергающих хулы на их веру, на их учителей, на их храмы-школы и на священные для них обычаи. Евреи, стесняемые повсеместно даже самими законами, поневоле обратились к хитростям и плутовству, поневоле освятили вероучением своим всякий вред, который они могут сделать безнаказанно христианину. Евреи дошли до изуверства в ненависти своей к христианам. Как ни возмутительно для нас многое из того, что мы знаем о евреях по достоверным, письменным и печатным, свидетельствам, но это должно служить для нас только мерою зол, которым так долго и так повсеместно подвергалось несчастное потомство Израиля. С другой стороны, современный практический разум доказывает нам очень /223/ убедительно, что ни к чему доброму не привела евреев всеобщая вражда к ним христианских народов и что одно свободное просвещение да равенство гражданских прав способны очистить еврейскую национальность от всего, что в ней есть неприязненного к иноверцам. Русские литераторы, стоящие во главе нового русского движения к человечности, глубоко сознали эту истину. Журнал ваш, м[илостивый] г[осударь], первый сделался органом просвещенных представителей еврейского племени, во имя независимости всякой сознающей себя народности, и первый представил торжественную манифестацию русских и польских писателей против «Иллюстрации», которая, нося европейское имя, дышит временем Иоанна IV Грозного в своих суждениях о евреях. В сорока осьми именах, подписавших протест, напечатанный в 21 № «Русского вестника», я уверен, есть и имена малороссиян, которые вообще никогда не оставались позади представителей Великороссии во всяком истинно человеческом движении. Но между этими именами я не вижу ни одного, с которым связана идея собственно малороссийской, украинской или южнорусской народности, проявившаяся в последнее время в литературных произведениях разного рода. Много или мало известно покамест таких имен, но голоса их имеют в этом деле особенно важное значение, выражая мнение о еврейском вопросе того народа, который больше великороссиян и поляков терпел от евреев и выразил свою ненависть к евреям, во времена оны, многими тысячами кровавых жертв. Этот народ не мог входить в причину зла, заключавшуюся не в евреях, а в религиозно-гражданском устройстве Польши. Он мстил евреям с таким простодушным сознанием праведности кровопролитий, что даже воспел свои страшные подвиги в своих истинно поэтических песнях. И несмотря на то, современные литературные представители этого народа, дыша иным духом, сочувствуя иным стремлениям, прикладывают свои руки к протесту «Русского вестника» против статей «Иллюстрации».

Марко Вовчок, Н. Костомаров, П. Кулиш, М. Номис, Т. Шевченко