Протесты в Ингушетии. Старая проблема в новом контексте

Существуют очень сложно организованные общества. В которых совокупность и динамическая структура всего разнообразия сообществ, их внутренних и внешних горизонтальных взаимосвязей, коммуникативных паттернов, свойственных членам отдельных групп, сложилась гораздо раньше возникновения на их территориях любых изменчивых форм государственности. При этом всю эту сложную совокупность нельзя назвать архаичной - она настолько адаптивна, что именно она способствует не только выживанию, но и развитию этих сообществ и территорий.

Такие общества мы наблюдаем в некоторых регионах Юго-Восточной Азии и Африки, на Среднем Востоке, на Балканах и на Кавказе. Сложный и хрупкий баланс в этих регионах держится именно на адаптивных коммуникативных и поведенческих моделях всего огромного разнообразия местных групп и сообществ. И любая попытка вмешаться в этот баланс - с целями "прогрессорства", "демократизации" построения "вертикали власти" - приводит лишь к разъединению, резкой эскалации конфликтов и взрывной архаизации – на этот раз уже настоящей.

Социальные трансформации в таких регионах происходят, как правило, довольно драматично. С одной стороны, мотивированные региональными коммуникативными и поведенческими моделями локальные сообщества часто является движущей силой таких трансформаций, с другой - они же становятся первыми жертвами своего стремления "установить справедливость". Именно это мы наблюдаем на примере стран "арабской весны", в продолжающемся сейчас сирийском конфликте, последствий балканских войн, которые никак не заживают.

А теперь в очередной раз начинают проявляться последствия неразрешенных конфликтов, вызванных имперским российским вмешательством в структуру и коммуникации местных сообществ, на Кавказе.

Поводом для сегодняшней вспышки недовольства послужило заключенное 26 сентября 2018 между главами Чечни Рамзаном Кадыровым и Ингушетии Юнус-Беком Эвкуровым соглашение о пересмотре границ между республиками, в результате чего ингушский Сунженский район стал частью Чечни. Люди не только считают, что оно заключено в пользу Чечни, но, главное, что при его заключении не было учтено мнение народа и сложная история этих территорий.

История вопроса административных границ на Северном Кавказе насчитывает почти столетие. Еще 17 ноября 1920 года на Северном Кавказе была провозглашена Горская ССР, которая уже через год, 20 января 1921 года была преобразована в Горскую АССР. В нее вошли Ингушетия, Чечня, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария и Северная Осетия. Еще через год, 30 ноября 1922, Чеченская автономная область была выделена из Горской АССР, а 7 ноября 1924 декретом ВЦИК Горская АССР была ликвидирована, и была образована Ингушская АО в составе РСФСР с административным центром в г. Владикавказ. В 1929 Сунженский казачий округ, состоявший из станиц, основанных на месте ингушских поселений, включили в состав Чечни. В 1933 году г. Орджоникидзе (переименованный в 1931-м Владикавказ) был передан Осетии, а 15 января 1934-го Ингушетия была присоединена к Чечне и образована Чечено-Ингушская автономная область, которая 5 декабря 1936 года  стала Чечено-Ингушской АССР (ЧИАССР). Все это время вопрос об административных границах был внутренним вопросом народов, населявших эти земли, и не имел такой огласки.

Многое изменилось с коллапсом советской империи. В 1992 г. съезд народных депутатов России снова разделил бывшую АССР, при этом границы не были определены. Такое решение было очень поспешным, и было вызвано тем, что населенные преимущественно чеченцами восточные районы автономии де-факто уже не подчинялись Москве - там была провозглашена Республика Ичкерия во главе с Джохаром Дудаевым. В то же время ингуши, проживавшие в западных районах, выражали желание оставаться в России. После этого, более 20 лет, с момента формального возникновения обоих субъектов федерации в составе России, административная граница между республиками официально не была установлена.

Впрочем, в 1993 г. президенты Ингушетии Руслан Аушев и Чечни Джохар Дудаев подписали договор, по которому Сунженский район почти полностью отошел Ингушетии, а за Чечней оставались населенные пункты Серноводск и Ассиновская. Территориальные претензии вспыхнули в 1997-м, когда Ичкерию уже возглавлял Аслан Масхадов. Тогда ингушские власти попыталась передвинуть милицейские посты в Сунженском районе вглубь чеченской территории. После обмена угрозами и нескольких столкновений посты вернулись на прежнее место.

В январе 2001 года в Чечне был образован свой Сунженский район с административным центром в Серноводске. Площадь ингушского Сунженского района - 881 кв. км, причем там, вероятно, есть запасы нефти, правда, расположены они далеко от населенных пунктов, на которые сегодня претендует Чечня.

10 марта 2003 лидеры Чечни и Ингушетии - Ахмат Кадыров (отец нынешнего главы Чечни) и Мурат Зязиков подписали новый протокол, которой, по сути, дублировал соглашение Аушева и Дудаева от 1993 г.

Однако, уже в 2005 году в ранге и.о. премьер-министра Чечни Кадыров-младший поднял вопрос о расширении границ: "Вопрос наших исконных территорий волнует весь народ. Как в соседних регионах, так и в самой Чечне хорошо известно, где проходила граница до объединения субъектов и где он должна проходить после разграничения... Мы, естественно, хотим быть хозяевами своей земли". Парламент Чечни сразу выступил с инициативой объединения двух республик: в апреле 2006 спикер Дукуваха Абдурахманов призвал к воссоединению двух республик, подчеркнув, что только так можно решить территориальный спор. Однако тогда Кремль остановил экспансионистские порывы Рамзана Кадырова.

В 2008 году в РФ был принят Федеральный закон "О мерах по организации местного самоуправления в Республике Ингушетия и Чеченской Республике", который предписывал органам государственной власти двух республик в срок до 1 марта 2009 года определить территории и установить границы муниципальных образований. Границы были определены и по новым спискам прошли местные выборы - в Сунженском районе Ингушетии с райцентром в станице Орджоникидзевская и одноименном районе Чечни с центром в Серноводске.

В конце августа 2012 Рамзан Кадыров заявил, что намерен снова обсудить на федеральном уровне вопрос об установлении административной границы с Ингушетией. Глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров согласился с тезисом о необходимости определения границы, отметив впрочем, что она должна идти по уже устоявшимся территориям. Созданные в обеих республиках комиссии по определению административной границы после завершения своей работы выводы отправили в Москву.

Никакой внятной реакции из Кремля не было, и местные руководители начали действовать самостоятельно, полагаясь на свой статус в иерархии современной российской власти. В конце января 2013-го в главном печатном органе Чечни - газете "Вести республики" был опубликован подписанный главой Чечни закон, в соответствии с которым ряд населенных пунктов Сунженского района Ингушетии переходит под юрисдикцию ЧР. А уже 6 марта Рамзан Кадыров потребовал включить в состав Сунженского района Чечни и населенный пункт Аршти, который сейчас относится к Ингушетии. Это вызвало крайне негативную реакцию со стороны ингушских властей и общественности.

18 апреля 2013 г. около 300 силовиков Чечни вошли в ингушское селение Аршти, находящееся в зоне территориальных претензий Чечни. По версии чеченской стороны, они вошли в населенный пункт с целью проведения антитеррористической спецоперации, однако, по мнению представителей Совета безопасности Ингушетии, истиной целью визита была попытка организовать митинг в связи с территориальным спором между республиками. Сотрудники полиции Чечни вступили в противостояние с полицейскими Ингушетии, тогда шесть силовиков получили травмы различной степени тяжести.

В августе 2018-го общественная организация "Опора Ингушетии" сообщила о строительных работах, начатых чеченскими дорожными организациями под охраной чеченских силовиков на территории Ингушетии. По данным активистов, работы ведутся в Сунженском районе Ингушетии недалеко от административной границы. Были предприняты попытки установить пост ДПС МВД Чечни в районе ингушского селения Аршти в двух километрах от границы, вглубь Ингушетии.

Наконец, 26 сентября 2018 г. главы Чечни и Ингушетии Рамзан Кадыров и Юнус-Бек Евкуров подписали соглашение о закреплении границы между регионами. По мнению подписантов, "между республиками проведен равноценный обмен нежилыми территориями".

Обмен был произведен быстро, без обсуждения с людьми и учета их интересов, в ходе встречи главы администрации Надтеречного района Чеченской республики Шамиля Куцаева и замглавы Сунженского района Ингушетии Османа Евлоева на границе республик. Во время встречи Куцаев объявил о передаче "ухоженной территории" Надтеречного района Чечни в Сунженском района Ингушетии, а Евлоев, в свою очередь, отметил, что "расположенный на переданном участке блокпост будет снесен". По словам министра сельского хозяйства Ингушетии Хизира Галаева, Ингушетия передала Чечне 1 290 гектаров пахотных земель, получив аналогичную площадь в Надтеречном районе Чечни.

Не только такое решение, но и способ его принятия, противоречащий местным социокультурным практикам и истории этих земель, привели к тому, что 4 октября люди в Ингушетии вышли на массовый протест против ратификации этого соглашения в местном парламенте - Народном собрании Ингушетии.

По разным оценкам в акциях на площади Алания в Магасе приняли участие от 5 до 10 тысяч человек. Люди обвинили власть в закрытости, в фальсификации голосования за ратификацию соглашения с Чечней, блокировали здания Народного собрания и правительства, перекрыли дороги.

В частности, активисты вместе с местным ОМОНом не пропустили полицию и войска из других регионов, направленные на подавление протестов. Уже к концу дня 4 октября, после неудачной попытки переговоров с депутатами, демонстранты объявили свою акцию бессрочной. Перед зданием парламента разбит палаточный городок, оборудовано место для намаза и устроены места для старейшин. Во время митинга произошли столкновения с депутатами и главой республики Евкуровым: в ответ на брошенную в главу республики бутылку с водой охрана применила огнестрельное оружие.

Вечером 4 октября была принята резолюция с требованиями к власти: пересмотреть решение о ратификации соглашения о пересмотре границ, объявить национальный референдум по этому вопросу, немедленно отправить в отставку главу республики Ингушетия Юнус-Бека Евкурова. На стороне протеста выступили 7 депутатов, из 15 проголосовавших против ратификации соглашения, а также судьи местного Конституционного суда.

Следует отметить, что особое возмущение у людей вызвали угрозы Рамзана Кадырова, которые он выразил накануне в своем телевизионном обращении в адрес противников соглашения о новой границе.

И здесь, пожалуй, следует отметить один важный факт. Вертикально организованные авторитарные общества и соответствующие системы принятия решений работают по принципу делегирования насилия: если в столице у кого-то насморк, то на колониальных окраинах начинают рубить головы. Когда новый царь неосторожно ляпнул, что "границы России нигде не заканчиваются", то местные колониальные правители наперегонки начали бороться за передел местных границ, которые они считают своими. Как и следовало ожидать, все опять зашевелились на Кавказе, где равновесие наиболее зыбкое, - в Осетии, Ингушетии, Чечне и Кабардино-Балкарии.

Прежде чем прогнозировать развитие сегодняшнего - пока что политического - конфликта и проводить параллели с прошлыми событиями, следует принять во внимание важный современный контекст.

Во-первых, все это происходит на фоне затянувшегося конфликта, который не прекращается с 1994 года и существенно повлиял на социальную структуру региона и состав элит. Этот конфликт является важным региональным фактором. В частности, только в период обострения территориальных кофликтов местных сатрапов, с 20 августа до 5 октября 2018-го, жертвами локального конфликта на Кавказе подтвержденно стали 26 человек.

Это можно сравнить с потерями наших сил в войне за аналогичный период, и это превышает наши средние месячные потери за последний год. Напомню, речь идет не о войне, а о конфликте, которого официально нет, о якобы законченной в 2009-м властями РФ "контртеррористической операции", которая длилась 10 лет, и в результате которой "на Северном Кавказе воцарился мир", - тот самый "мир", ради которого ВКС РФ уже три года успешно "борются с терроризмом на дальних подступах", в Сирии.

Во-вторых, представители местных элит являются сегодня в первую очередь частью российской мафиозной "вертикали власти", - в большей степени, чем частью своих местных общин.

В-третьих, при рассмотрении любого регионального конфликта сегодня следует помнить про такой важный системный факторе как ИГ, который с удовольствием воспользуется любой нестабильностью и требованиями социальной справедливости для продвижения своих идей и методов.

Люди вышли на протест, требуя того, что веками было основой существования и развития местных общин - уважения, чести, достоинства и справедливости. В условиях современного российского режима этот конфликт решения не имеет, следовательно, противостояние будет продолжаться, в открытой или латентной форме.

И сам конфликт, и главное - отсутствие правового вмешательства Кремля в спор субъектов федерации о внутренних границах свидетельствует о том, что возможности центральной власти влиять на такого рода конфликтные процессы потеряны. А эти процессы являются индикатором того, что началась война регионов за ресурсы гибнущей империи. И это, собственно говоря, является приговором не только режиму, но и стране...