Орест Слипак: Василий закончил свою жизнь так, как он хотел

W-life – это музыкальный маратон памяти Василия Слипака, оперного певца, который погиб на Донбассе 29 июня 2016 года. В этом году фестиваль пройдет во второй раз: начнется 29 июня в Киеве, а завершится гала-концертом во Львове 1 июля. Об этом чрезвычайно важном событии говорим с Дмитрием Кацалом – продюсером, музыкантом, известным нам как руководитель хора "Дударик", и с братом Василия Слипака, основателем фонда Василия Слипака Орестом Слипаком.

В чем суть этого события? Мы, канал Еспресо, заинтересованы сделать все, чтобы поддержать вас, и чтобы память о Василии была чествована – и как о герое, как о великом художнике.

Орест Слипак: 29 июня - вторая годовщина гибели Василия. В прошлом году, когда мы приближались к годовщине, мы где-то за пару месяцев с Дмитрием и руководителем Львовской филармонии Владимиром Сивохипом думали, что делать. Потому что мы знали, что хотят приехать во Львов его друзья - музыканты, композиторы, дирижеры. И мы решили, а почему мы не можем организовать концерты? И в прошлом году они прошли очень успешно. Было очень много людей. И такой способ чествования памяти через это, чем занимался Василий, свою роль сыграло. В этом году особенность маратона заключается в том, что его открытие будет в Киеве, в большом зале консерватории, которая носит имя Василия Слипака сейчас. Это будет очень мощный концерт, будут солисты из Франции, США. Также будет симфонический оркестр Львовской филармонии, а также хор "Дударик" и хор "Глория". И будет исполняться очень уникальное произведение, Дмитрий может о нем больше рассказать.

Дмитрий Кацал: Сочинение Джоакинно Россини "Маленькая месса". Это - последняя декада творчества, фактически последнее его ораторийное произведение, фантастическое за развитием фактуры, по насыщенности сольных партий, по игре. По оркестровке, - которая просто феноменальна. Он немножко подшутил, называя "Маленькой мессой" это произведение на 1 час. 20 мин. полного звучания и с такими виртуозными ариями. То есть все, что у него было наработано, я думаю, что он через свои внутренние смыслы это отцедил и оставил только зерно. Колоссальная работа и в техническом плане, и в смысловом плане. И нам очень-очень поможет этот квартет солистов, это - первая полка за качеством солистов. Это и для киевлян и для нас будет феноменально. Кроме того, это премьера, она не звучала в Украине, ни в Киеве, ни во Львове.

Каким вы видите этот маратон? Как вы его строите? Чего вы хотите добиться этим маратоном? Очевидно, что это памяти Василия сделано, но и сам маратон имеет какие-то  цели. Как бы вы хотели, чтобы о нем говорили потом?

Д.К.: Концепция маратонов: от друзей - другу. И когда мы думали, у нас был реальный карт-бланш. Его друзей - как цвета по всему миру. В абсолютно диаметрально противоположных общественных срезах: от художников, публицистов, художников, композиторов. И каждый хотел бы приехать сюда и посотрудничать.

Откуда у него столько друзей?

О.С.: Он был большой коммуникатор. Владел несколькими языками, много ездил. Куда бы он ездил. Мне интересно было наблюдать, когда он приходит в новую компанию, какой-то новый театр приезжает - и он в центре внимания. Всегда и постоянно шутки, смех, то есть он тянул, и даже сейчас я приезжаю и постоянно встречаю новых людей.

А этих людей что-то объединяет? Или это случайные люди, которые с ним знакомились?

О.С.: Это не случайные люди. Они, как Василий, люди, которые имеют огонь. Люди, открытые, интересные, деятельные. Они, что интересно, по-разному имели дело с Василием. Сейчас это большая проблема для меня. Потому что я его знал как оперного певца, но не знал его как воина. Он не говорил, что он воюет. Он говорил, что занимается какими-то волонтерскими проектами.

Вы не знали об этом вообще?

О.С.: Узнали, когда погиб. Но при жизни он этого не говорил. Он всегда останавливался у меня в Киеве перед поездкой на фронт. Он говорил: мы везем помощь, мы хотим делать концерты, хотим понять, что нужно на фронте. Но на мой прямой вопрос: "Василий, а ты не воюешь?" он избегал ответа. Ни родителям, ни мне этого не говорил никогда. Это уже сейчас, когда я общаюсь с его собратьями, я уже это понял.

Вы хотите, чтобы этот маратон был разовым или постоянным? Чтобы превратился в конкурс или фестиваль имени Василия?

Д.К.: Мы продумали эту тему, для этого мы в Киеве. Открывается маратон этот раз в Киеве. В следующем году он будет продлен однозначно.

А интересно, за какие средства?

Д.К.: Нам в этот раз поможет городская и областная администрация - привезти музыкантов в Киев. Это очень большой кусок помощи от них. Это имя - на устах, и вельмож, и политиков. Я думаю, что за словами последуют и действия. И мы хотим, чтобы этот маратон, сосредоточив внимание на Василие, чтобы Василий был острием огромной проблемы, которая висит над Украиной. Над множеством тех бойцов, которые возвращаются, возможно, и не возвращаются. То есть он - точка концентрации внимания. И музыкальным способом мы будем об этом сообщать.

О.С.: Вы говорили о конкурсе. В декабре 2017 года состоялся Первый всеукраинский конкурс молодых вокалистов имени Василия Спивака. Был очень успешный, были со всей страны участники, международное жюри. Одобрительные отзывы я получил от специалистов, от конкурсантов. Этот конкурс будет проходить раз в два года, и в 2019 году он будет в декабре. И будет иметь статус международного. Мне этот проект очень близок, потому что я помню, как Василий пробивался на большую сцену. Можно долго рассказывать об этой дороге, но она была очень легкой.

Когда я смотрел фильм "Миф" о Василии, то узнавал очень много таких вещей, которых я не знал. Как это происходило? Зато были люди, например, владыка Борис Гудзяк, который вспоминал его еще во Львовской консерватории, что он его знал, как он менялся как человек. Потом он оказывается во Франции. Вы как его старший брат, когда наблюдали за всем этим, как Вы считаете, сейчас для таких молодых людей, как он, созданы условия для творческого роста здесь?

О.С.: Я бы сказал, что есть прогресс, много изменений. Но эти изменения, когда мы говорим о каких-то лифтах для талантов, они больше идут от частных инициатив. Может, от другими странами. Хотя в Украине тоже уже есть попытки поддерживать культурные проекты, но это еще мы идем к тому. Хотя я уверен, что в Украине есть очень много талантов. Так случилось, что я во многих проектах задействован, и в любых отраслях культуры - фото, кино, иллюстрации, веб-дизайн и тому подобное – в топ-группах есть украинцы. Мы имеем колоссальный талант и должны об этом думать на уровне государства. Потому что все-таки старый, советский подход сохраняется. Конкурсы даже разные - часто это носит формальный характер. Хотя все больше я вижу частные инициативы, которые позволяют молодежи выходить на западный уровень и совсем по-другому говорить об Украине. Есть много примеров, когда это очень успешно. Но у государства я не чувствую, что это приоритет. Должно больше фондов выделяться для поддержки талантов.

Дмитрий, Вы это чувствуете, как никто. Вы работаете с талантливыми детьми. Василий в "Дударике" пел?

О.С.: Они вместе пели, я их еще помню маленькими.

Расскажите, как Василий попал в "Дударик"? Сейчас это вообще хор многовековой, прекрасный мужской хор, который исполняет и народную, и классическую музыку.

Д. К.: Василию повезло, он попал поздно, в 12 лет, на 6 лет позже нормы, скажем так. Потому что в 10-12 лет дети поют сложные произведения, которые есть в репертуаре. И отец дал ему месяц, чтобы он оправдал доверие.

Ваш отец, который на то время был художественным руководителем.

Д.К.: Он и основатель, и художник, и руководитель.

О.С.: Я помню, как мама пришла домой с Василием после встречи с Николаем Кацалом и говорит мне: "Он сказал, что он у нас очень взрослый. Я ему даю месяц. Если он вольется в коллектив, то я вас приму".

Ваша мама чем занималась?

О.С.: Она инженер. Отец тоже инженер. Нас постоянно водили в театры, выставки, мы были, скажем, в культурной жизни. У нас не было певцов, музыкантов. Хотя мамин отец - также Василий - говорят, имел колоссальный голос. Я его не застал, он работал на железной дороге, но все говорили, что у него был уникальный голос. Василия назвали Василием в честь деда.

Когда Вы говорите о голосе, в этом фильме есть элементы из сказки Джанни Родари о волшебном голосе. Расскажите теперь, как это началось.

Д.К.: Первое, он оправдал доверие. Следующее - он вливается в коллектив  очень быстро. Он попал в очень сильную команду на то время. Вливается в коллектив, все хорошо, проходит некоторое время, стабилизируется партия. Ребята из партии уходят, он остается в партии. У него остается контр-тенор. Отец обращает на это внимание, уже 15-16 лет, голос не меняется, только становится красивее. Он обращается вместе с Василием к Марии Байко, - а это признанный наш музыкальный авторитет, - чтобы она опекала для поступления в консерваторию. Консерватория хватается за голову, ибо зачем ей контр-тенор, они не имеют ни опыта, ни практики. Есть Англия, Италия, очень прошу.

О. С.: Вообще жизнь Василия - это сплошные знаки, совпадения, какие-то люди - где он их находил? Очень разные! Вот сегодня были в консерватории, ректор рассказывал эту историю. Василия три года не берут во Львовскую консерваторию, потому что нет места для контр-тенора. Затем Василий попадает на КиевМузыкФест с футуристическим произведением Александра Козаренко, и это произведение разрывает всю музыкальную общественность. И знакомится во время концерта с тогдашним ректором Олегом Семеновичем Тимошенко. Я тогда помню, мы включаем новости - Василий в Киеве. И ректор выступает в новостях УТ-1 и говорит: "Я познакомился с Василием Слипаком. Его во Львове не принимают в консерваторию. Это гений, я его сегодня забираю". Сегодня сын этого Олега Тимошенко - исполняющий обязанности ректора, ему было интересно услышать о своем отце.

И у Василия - постоянно такие истории. Как он попал во Францию – интересная история.

Франция, я, молодой врач-кардиолог, еду на конгресс кардиологов во Францию. Это первый визит. Еду с другом, конгресс происходит в Ницце. Мы доезжаем до Страсбурга и понимаем, что у нас закончились деньги. Затем мы находим одного священника, он нас ведет к еще одному человеку. Потом мы оказываемся в Ярослава Мусяновича - одного из лидеров Франции, который знал братьев Люмьеров, был великийм врачом, философом, деятелем. Мы у него неделю живем. У меня была кассета с Василевим записью. Он послушал, на второй день мне говорит: должен пойти к Мариану Кузану, также известному композитору. Иду к нему, оставляю эту кассету. Через 3 месяца звонок: "Тебя приглашают на конкурс в Париж", в 19 лет он попадает в Париж. На конкурсе завоевывает два гран-при. Его принимают, дают лучших педагогов, он оказывается в Гранд-Опера, проходит конкурс. И начинается его карьера. Но это всегда очень интересно - как проходить через столько людей, чтобы достигать цели. Это ему как-то удавалось, я бы сказал, просто.

А это чудо с изменением голоса, как это можно объяснить? Вы музыкант, врач, что это произошло? Зрители, возможно, не все знают, тем, кто не знает, советую посмотреть замечательный фильм о Василии Слипаке "Миф". Поражает то, как у человека с таким высоким голосом вдруг появляется низкий.

Д.К.: Я так сейчас смотрю и вижу определенную закономерность: произошла определенная трансформация не только физиологическая, вокальная (у него изменились голосовые связки, стали толще), но и внутренняя. И эндо-, и экзоскелет появился такой на человеке. То есть от нас он уехал в 19 лет худощавым, высоким, с такими неоправданно длинными конечностями, т.е. Пьеро. От нас он поехал Пьеро, возможно, где-то 70 килограммов, и кантор-тенором. А мы его встречаем через 5 лет - тот же рост, возможно, чуть больше, только 120 килограммов абсолютно живой мышечной массы. Если он тогда был лоялен к компании, много шуток таких, бездумных каких-то, возможно, такие юношеские вещи какие-то. То здесь уже совсем другой человек. И я даже не знал, что же происходит. Спрашиваю о голосе, он говорит: "Ты знаешь, я уже не пою, и кантор-тенором немножко мне уже тяжело. У меня последняя запись, кстати, еврейскую молитву записали такую, сохранилась. Последняя лебединая песня кантор-тенором. И собираемся вместе с ним спеть "Реквием" Моцарта по приглашению Жана-Пьера Лоре, его тамошнего наставника. И он должен быть в роли баса. Мы его знаем кантор-тенором и еще немножко подсмеиваемся, но уже принимаем то, что видим. А с тем уже с ним ничего не сделаешь.

О.С.: Вы его организовываете, мы больше помогаем, этот концерт.

Д.К.: Вот и доходит до "Туба мирум", он открывает рот, и этот 150-метровый римской застройки храм на 2000 мест за секунду заполняется таким количеством звука, которого мы 45 хор и 45 оркестр едва достигали.

А это вообще так часто бывает? Я помню, когда учился в школе, у нас были такие мальчики, у которых были блестящие голоса до взросления, до изменения связок. А потом я кого-то из них встречаю, говорю: "Ну как ты?". Он говорит: "Ну, уже все, вырос". Часто бывает такое, что люди с такими блестящими детскими голосами во взрослом возрасте получают такие интересные взрослые голоса?

Д.К.: Это уникальные вещи. Чтобы мы понимали, какого качества этот человек. Это Мария Каллас, Соломия Крушельницкая, Карузо, Шаляпин. Вот такого класса.

Но почему в Украине ничего особенного о нем не было известно?

О.С.: В Украине даже до его гибели мы мало знали об украинских вокалистах, очень известных на Западе. Например, когда Вы смотрите в афишу "Метрополитен-Опера" в Нью-Йорке, там почти в каждом спектакле задействованы какие-то люди, которых мы не знаем.

С Украины.

О.С.: С Украины – Одесса, Кировоград.

Д.К.: Днепр, Харьков.

О.С.: И в каждом театре такое. И только сейчас мы увидели, что уже начали приглашать наших известных, скажем, солистов сюда: либо в Киев, либо во Львов, в Харьков, в Одессу. Раньше почему-то такого тренда не было. Василий, я знаю, всегда хотел петь либо во Львове, либо в Киеве, но не было такой потребности в этом.

Д.К.: Как-то все решалось, знаете, местечково и локально, в своем королевстве. Оперный театр так обеспечен. То есть не было такой практики. Сейчас проходят опен-эйр фестивали у нас - во Львове и в Киеве. И смотрю сейчас в Тульчине недавно был то ли MozArt,  то ли что-либо подобное. И приезжают как наши дирижеры основных театров, так и с вокалистами.И это кое-где является открытием. Благо, что возрастает как количество, так и качество наших вокалистов, кроме того, слушательская аудитория уже выросла до такой степени, что реально начинает нуждаться в этом.

Господин Орест, а как происходило это с Василием? Что с ним такое произошло, что он из такого худенького мальчика Пьеро превратился в такого мужественного бойца, такого сильного мужчину - с другим весом, другим голосом?

О.С.:  Знаете, есть много вопросов в жизни Василия, которые я сейчас пытаюсь для себя объяснить и не могу. У него было много таких выразительных динамик, перемен в жизни. Например, когда он переехал во Францию, я к нему приезжаю - он чистый француз. Не было абсолютно никакой необходимости адаптации, он сразу влился во французскую эту среду и был как в своей тарелке. То есть потом у него началась вот эта его большая любовь, у него там была такая очень серьезная. Он влюблялся серьезно и все делал, чтобы эта любовь цвела.

Эта любовь мешала творчеству?

О.С.: Нет, думаю, что нет. Хотя наиболее такая интересная была любовь, когда у него была солистка оперы. Она, кстати, тоже будет в Киеве. Это была очень интересная история, очень длинная, но потом, к сожалению, она закончилась.

Это была солистка французской оперы, француженка?

О.С.: Да, Перин Медоф, француженка. У него вообще большинство женщин было, скажем, неукраинок. Последняя любовь была украинка. Это такая интересная вещь. Но эти изменения постоянно происходили у него. Например, он в какой-то момент решил, что хочет петь рок. У него был период, когда он даже записал диски, видео. С рок-группой он работал там полгода.

Во Франции?

О.С.: Да, это все было во Франции. Здесь он только один раз выступил, я его снял на телефон, с "Дудариком" возле памятника Шевченко.

Д.К.: 24 августа.

О.С.: Это было единственное его публичное выступление здесь уже как известного певца. И потом последние 3 года, когда он уже был волонтером, когда он, как мы понимаем, принимал участие в боевых действиях, у него карьера пошла просто нереально. То есть у него масса контрактов, у него куча работы, а он все равно ехал туда. Но уже в последний период мне было страшно. Потому что я видел, что человек уже полностью живет, хотя вроде там находится, там работает, но все его разговоры, все его контакты были связаны с Украиной. То есть если раньше я приезжал, то у него окружение было французское. Он по телефону всегда по-французски говорил. Потом почему-то так произошло последний год перед гибелью, я к нему очень много ездил - я у него был почти каждых две недели. Тогда больше всего меня насторожило, что все его разговоры были на украинском языке, т.е. он уже полностью переключился на Украину, хотя еще находился во Франции.

Значит, эта страна с ее фронтом, с ее всем для него стала важнее в жизни, чем опера, эстетика, Европа и все остальное?

О.С.: Абсолютно верно. Такое случилось, и у нас было много дискуссий, потому что он много мог делать как волонтер, он был известен, мог влиять на политиков и на совершенно разные среды. И сейчас с этими средами знакомимся, и они мне рассказывают такие вещи, которые я никогда не мог себе представить, что Василий этим занимался. Но он очень так дозировал информацию, он давал только то, что кому надо. То есть он с каждым человеком или с группой людей делал какие-то специальные вещи, и это было очень, как оказалось, эффективно. Но я в одном уверен, что если бы он посмотрел на свою жизнь, как она закончилось, он так хотел, это был его сознательный выбор, это не была какая-то ошибка, это не было какая-то такая, знаете, какая-то "болезнь" что ли. Это был сознательный выбор человека, он выбрал, он закончил свою жизнь так, как он хотел.

Спасибо. Напомню лишь, что 29, 30 июня и 1 июля в Украине будет происходить маратон памяти Василия Слипака. Это будет в Киеве и во Львове. Мы приглашаем вас на эти концерты, куда приедут друзья Василия из разных стран - из Украины и из Европы.