Британский аналитик Джеймс Шерр: Цель Кремля – не Донбасс, а возвращение влияния над Украиной

Переговоры между Волкером и Сурковым продолжаются, и порой есть ощущение, что они могут продолжаться вечно. Они могут постоянно встречаться в Белграде, и мы не будем знать, о чем же они договариваются.

Изначально это напоминает историю с Викторией Нуланд, которая была предшественницей Волкера, будучи специальным представителем президента Обамы. Кремль предложил пойти на уступки из Минских договоренностей, и главной уступкой со стороны России было возвращение Украине, в конце процесса, восточной границы, правда, лишь тогда, когда лидеры ОРДЛО получат право определять состав пограничных войск.

А это не уступка, это фактическое нарушение условий Минских договоренностей, которые предусматривают возврат границы по завершению процесса. Итак, Сурков таким образом проверял, насколько Запад готов пойти на компромисс с Россией на ее условиях, и он начал делать подобные вещи с Волкером.

Он настаивал, чтобы они сфокусировались на выполнении Минских положений как на реальной цели, а не, как заявил Сурков, на «киевской интерпретации того, что там происходит». Затем Сурков начал говорить о «федерализации» и «нейтралитете» Украины. Но эти два термина – «федерализация» и «нейтралитет» - даже не фигурируют в Минских договоренностях.

Итак, думаю, что Сурков делал до этого времени следующее: прежде всего, он проверял, что стоит за американской позицией, силу американской позиции и готовность Америки уступить. До этого времени ему не удалось в этом достичь успеха. Сейчас вопрос следующий: какой месседж он передаст президенту Путину, какие могут существовать возможности для изменения российской позиции. Курт Волкер четко, от самого начала, дал понять: «Мы настаиваем, прежде всего, на полном выполнении Минских договоренностей, мы настаиваем, говоря другими словами, на том, что Россия уберется из Донбасса.

И как только станет понятно, что вы желаете убраться, мы попробуем помочь, мы найдем средства для сохранения вашей репутации, чтобы Россия могла легко выйти оттуда. Но сначала должно быть принято решение о том, что вы собираетесь выйти».

У меня порой закрадывается такое ощущение, что война на Донбассе имеет признаки так называемой режиссуры, и мы понимаем, что Кремль ее использует в своих интересах для проведения тех или иных внутренних изменений в Украине.

Так, до определенной степени. Я понял вас. Цель России на Донбассе – не Донбасс. ОРДЛО составляет четыре процента украинской территории. Эта территория была разрушена в результате войны, а также вследствие того, что оттуда на российские предприятия вывезли промышленные активы.

Основная цель содержания данной территории – дать России возможность добиться всеобщего урегулирования, прежде всего с Западом, вопросов относительно будущего Украины в целом. До сих пор они вели борьбу в течение четырех лет с начала войны, и не достигли в этом успехов.

Они не достигли успеха в дестабилизации Украины, Украина на сегодня не распалась, Украина во многих отношениях гораздо сильнее, чем была в 2014 году. Они не смогли добиться от Запада отказа от его основной позиции, которая заключается в том, что Украине должны позволить самой определять свое будущее.

Это не должно согласовываться за спиной Украины, независимо от того, какие специальные договоренности были согласованы в отношении Донбасса, Украина полностью сохраняет свой суверенитет и независимость. Итак, в течение четырех лет Россия вела там борьбу, и ничем не может похвастаться, ничего положительного для себя она не реализовала. Россия сейчас снова хочет достичь того, что она хотела в 2014 году.

Она хочет достичь договоренности с Западом, которую была вынуждена подписать Украина, по которой Украину обяжут к нейтралитету. То есть речь идет не просто о невступлении Украины в НАТО, но и о полном снятии вопроса украинского вступления в ЕС. Также это означает, что украинское направление политики в отношении Евросоюза будет зависеть от России, а Россия сможет применять право вето.

А относительно так называемой «федерализации», это же не имеет ничего общего с тем, что означает понятие «федерализации» в Канаде, Соединенных Штатах, где, конечно же, не в России, - это означает право вето лидеров ОРДЛО, которые несомненно действуют как марионетки Москвы. Именно это, как и раньше, является основной целью. И они хотят, чтобы Запад с этим согласился.

Когда Кремль не знает, что делать, или ему не удается добиться своего, он поднимает градус эскалации, или начинает играть на чужой эскалации, как мы можем увидеть, например, в ситуации с Северной Кореей.

Очевидно, это касается не только Северной Кореи, но и любых других стран. Россия пытается продемонстрировать Западу, что будут применены меры наказания за непризнание российских интересов в Украине.

Это основная причина, по моему мнению, почему Россия вмешалась и натворила вреда во внутренней политике Соединенных Штатов, Великобритании, Франции, а сейчас и в Испании. Даже не столько за то, что они хотят поставить у власти того или иного человека или определенный политический блок, а для того, что они хотят показать: «мы можем нанести вам серьезное беспокойство, если вы не будете воспринимать нас всерьез».

Северная Корея - это очень сложный вопрос. Мои подозрения относительно этого таковы: Россия пытается показать Соединенным Штатам, что если ей не позволят участвовать в решении вопросов на ее собственных условиях, то она обострит проблему.

Мол, вы можете не любить Россию, но вы не можете позволить себе игнорировать Россию, значит, должны принимать во внимание интересы России. Мол, Россия есть, нравится это вам или нет, важным и ключевым игроком не только в Европе, но и на Среднем Востоке, и где угодно в мире.

По вашему мнению, в этом упомянутом сценарии освобождения временно оккупированных территорий украинскими войсками, на что могла бы решиться Россия и на что бы она решиться не могла? Мы понимаем, что Кремль всегда ждет так называемый casus belli, причину, чтобы поднять уровень эскалации.

Да, несомненно. Как известно, с самого начала этого, если посмотреть на общую дислокацию российских войск, начиная от границы стран Балтии, далее вниз к Беларуси, то, двигаясь вниз к Черному морю, видим окружение Украины.

Я предполагаю, если бы Украина думала о военном решении вопроса ОРДЛО (с применением вооруженных сил, чтобы разгромить боевиков в Донецке и Луганске), ответная реакция не была бы симметричной, она была бы значительно масштабнее.

И хоть это и обойдется России очень высокой ценой, боюсь, что при таком конфликтном сценарии существует высокая вероятность того, что вряд ли Украина победит. Что случится после того, это уже другой вопрос. Какими будут политические последствия этого – это другой вопрос. Но военная логика, как и ранее, очень проста.

Россия уже больше не имеет возможности продвигаться вперед в военном плане, применяя гибридные тактики, которые она использовала в 2014 году. Трусость "ополченцев" и низкая интенсивность подобного рода военных опасностей означают, что украинские войска могут себя защитить и одержать победу над силами "ополченцев", даже если они в определенной степени усилены русскими.

Зато в случае полномасштабной войны России против Украины военная логика подсказывает, что Украина была бы разбита. Но в том случае, если бы Украина потерпела поражение, после того, как ее войска были окружены и часть их была бы уничтожена, встает вопрос, а что же будет дальше?! Было бы безвластие, которое не будет отвечать интересам России, а значительное количество людей приобщилось бы к тому, что украинцы умеют прекрасно делать – к ведению партизанской войны.

Поэтому украинские специальные войска не ограничились бы этой войной только на территории Украины. Они бы искали пути, чтобы наносить удары и в Белгороде, и даже в Ростове-на-Дону, и, конечно, в Крыму. Они бы не были озабочены последствиями, которые их будут ждать, если будет разрушена независимость Украины, - они вели бы совершенно другой вид войны с украинской стороны.

Это будет плохо для Украины, но также это будет плохо и для России. На самом деле, если бы случилась подобная ситуация, это бы повлияло и на разрушение межгосударственного порядка в Центрально-Восточной Европе. Модель ситуации, из-за которой переживает Россия – это Чечня 90-х. Чтобы уничтожить Чечню, они должны были ее полностью разрушить.

Но Украина значительно больше, чем Чечня, у вас более 40 миллионов населения. Украина на каждом отдельно взятом уровне является большей, более развитой, и является намного более серьезной проблемой, чем Чечня. С чем же мы бы после того остались, я не знаю. Но скажу, чего точно не будет после этого.

Не будет нормализации отношений между Западом и Россией, не будет возвращения России в Европу, не будет прихода в Россию с целью ведения бизнеса ведущих энергетических компаний, итальянских, немецких или французских. И тогда мы окажемся в совершенно другом мире.