Юрий Яценко и Марк Фейгин: в разработке ФСБ находятся сотни украинцев, и, возможно, вы станете следующей жертвой

Юрий Яценко и Марк Фейгин: в разработке ФСБ находятся сотни украинских граждан, и, возможно, именно вы станете следующей жертвой

Юрий Яценко, которого ФСБ год удерживала по надуманным обвинениям, и адвокат Марк Фейгин о похищении украинских граждан российскими спецслужбами

Антон Борковский: Произошло очередное грязное дело, связанное с исчезновением украинского гражданина Павла Гриба. Есть такое ощущение, что, возможно, его на самом деле похитили. Я понимаю, что это не единичный случай. Зачем подобные вещи Кремлю?

Марк Фейгин: Ну смотрите, во-первых это не первый раз. Мы знаем эти случаи с разными деталями, разными вариациями, но тоже самое произошло с Клыхом, отчасти   с Карпюком, не смотря на то, что их уже на территории РФ задерживали. Это происходило с рядом других людей, не по украинской теме. Ну например с Развожаевим, которого в Киеве похитили и передали с рук на руки в Брянск к ФСБ, ну, это еще при Януковиче было, в 12-ом году. И так далее и так далее. Это ж не первый случай.

В Крыму я уже счет потерял таким ситуациям. Поэтому сказать, что это ситуация из ряда вон выходящая, - я бы так не сказал. То, что это связано с Белоруссией, и взаимоотношения Украины и   Белоруссией, там есть своя специфика, которая может как-то повлиять на ситуацию. Но почему это делается!? Ну потому что это всегда делается. Ничего такого нового для них, в том смысле, чтоб выкрасть человека в Гомеле, который находиться в 40 км от российской границы , ничего такого исключительного, для российских спецслужб нет.

Во-вторых, идет необъявленная война между Украиной и Россией, и соответственно, спецслужбы выполняют какое-то, непонятное для нас с вами, задание по набору вот этих заложников, чтоб в дальнейшем либо их менять, либо иметь козыри для переговоров с украинской стороной, в Нормандском формате, или по Минским соглашениям. Мы этого не знаем,  то есть у них какой-то свой план.

Я думаю, что здесь не стоит кокой-то большой конспирологии искать. Я думаю, что слишком прямо мыслят оперативники, которые выполняют эти планы и  они, собственно говоря, берут этих людей, захватывают, крадут, а потом уже думают для чего. Не то, что б тут какая-то длинная история есть, и они знают, чем это закончиться. Они не знают сами. Это могут знать в Кремле, это могут знать на Лубянке, но не обязательно те, кто выполняет эту функцию, кому поручено набирать заложников.

Антон Борковский: Да, но эти пленники не являются политически значимыми фигурами, они не Луисы Карволаны и не Буковски. Это, в принципе, рядовые граждане Украины, за которых Украина при обмене не может предложить кого-то очень важного.

Марк Фейгин: Ну вот, до кого дотянулись, кого разработали, кого вытащили с территории Украины - того и забрали. Чем такая версия нежизнеспособна? Людей политически подготовленных, или участников АТО не так просто заманить. Кого смогли – того заманили. Ну вот дело Панова-Захтея. Панова тоже вытянули в Крым. Тоже какая-то схема была, какой-то план, наживка. Вот его смогли и забрали.

Гриб - это не какая-то разработка с дальним планом. Ну вот смогли его вытащить, так выглядит, что разрабатывали его через краснодарское ФСБ, хотя я думаю, было вовлечено и московское руководство, так сказать, поскольку они контролируют все эти планы и способы... То есть это произошло потому, что его смогли таким вот способом вытащить.

Юрий Яценко: Я хочу обратить внимание, что не все арестованные по политическим мотивам украинцы были патриотически настроены, гражданско-активные. Это бывают люди довольно таки разных взглядов и даже общественно не активны. Основная задача Кремля - ​​создать в своем медиа и в медиа подконтрольных им в мире образ врага из украинцев. То есть с украинцев делают «диверсантов», «шпионов», «карателей» для того, чтобы оправдать гибридную войну против Украины, для того чтобы показать своему обществу - вот украинцы опасны.

Антон Борковский: А сколько сейчас украинцев находится в подобной ситуации? Речь идет даже не о военнопленных, а о политических заложниках.

Юрий Яценко: По моим подсчетам их 46 человек.

Антон Борковский: Без Гриба?

Юрий Яценко Без Гриба, без Сизоновича. Потому что когда происходят новые задержания, нужно больше исследовать материалы дела, больше узнать о ситуации, в которой они задержаны, чтобы вносить в те или иные списки. Поэтому потенциально и Гриб, и Сизонович будут вноситься в такие списки так же. То есть их уже около 50.

Антон Борковский: А какая логика вообще функционирует? Ваше интуитивное предположение, как выбирают людей? Это какая-то лотерея, кого будут брать, кого будут уводить на территорию Беларуси, Приднестровья, Крыма, а кого нет?

Марк Фейгин: Я предполагаю, что в оперативной разработке находятся сотни, а то и тысячи людей, которых тем или иным способом берут в расчет, под  разработку  оперативники ФСБ. Это может быть связано с причинами, ну на пример когда дело какое-то расследуется, оно возникнуть может из нечего, из показаний принудительно добытых  от кого-то из лиц уже задержанных, понимаете. Вот они его взяли, кто такую-то фамилию назвал, обозначил контакт, даже сетевой контакт через соцсети.

Вот они взяли его в разработку, кто-то из оперативников посмотрел в сети на профиль этого человека, посмотрел, чем занимается, какие связи имеет. И вот они его уже разрабатывают по уголовному делу, например по 205 статье «терроризм», как Гриба,. Это подследственность ФСБ. Ну вот они его и разрабатывают, потому-то он проскочил где-то в каких-то материалах, каких-то показаниях и так далее.

По существу это может быть даже и случайная выборка. Если кого-то разрабатывают специально, как это было в  деле Карпюка-Клиха, там были показания на Яценюка, Правий сектор.

Антон Борковский: Ну с Яценюка такой же чеченский боевик, как с Гриба террорист.

Марк Фейгин: Правильно, но их не пугает абсурдность. Вы исходите из рациональной логики, а они из нее не исходят. Они все равно настаивают на своем. Будь то с Яценюком или Грибом, они все равно будут настаивать на том, что это террорист,  диверсант и так далее. У них нет рациональной границы, которая позволяла бы им , сказать : «Ну нет, такое не возможно. Оно даже выглядит абсурдно. Это противоречит фактам».

Как в случае с Карпюком, которого обвинили в том, что он принимал участие в боевых действиях на Северном Кавказе, в Чечне, хотя в это время он находился в Украине и на это есть объективные доказательства. Просто мы понимаем, что с нашей рациональной логикой  к таким делам подходить нельзя. Это ничего не объясняет. Я повторяю, там есть  план, есть задание набрать максимальное количество, и как могут так и работают.    

Антон Борковский: То есть метут фактически граблями.

Марк Фейгин: Граблями. Вот кто зацепился того и взяли. Потом уже выясняется что ему 19 лет, что  болен с детства, что ему надо лекарства принимать. Это их, на уровне обеспечения операции, совершенно не волнует, с этим они потом будут разбираться. Переложат ответственность с себя на следователя, СИЗО и так далее.

Антон Борковский: Юрий, как было в Вашей ситуации? В свое время Вас фактически год «промариновали» в тех или иных спецзаведениях, связанных с ФСБ Российской Федерации.

Юрий Яценко: В начале задержания я был наивно уверен в том, что, если я ничего не делал (тогда еще не было известно ни о каких политзаключенных), то меня быстро отпустят. И я понимал, что я не имею никакого особого отношения к общественной активности.

Да, я был активистом Майдана, да, я был львовянином. Все. Я был убежден, что меня отпустят. Сейчас я подчеркиваю словах Марка, пожалуйста, обратите на них внимание - в разработке ФСБ находятся десятки, если не сотни украинских граждан, и, возможно, вы, уважаемые, у кого в планах поехать в Россию, будете следующей жертвой.

Поэтому не ведитесь на провокации, знайте, что враг может работать именно над вами. Именно вас может пригласить девушка в Россию, как это часто было.

Антон Борковский: Или в Беларусь.

Юрий Яценко: Или в Беларусь, и именно вас похитят, найдут ваши посты в интернете проукраинские, антироссийские. Наверное, так называемых антироссийских постов у каждого гражданина Украины сейчас найдется, поэтому будьте внимательны.

Антон Борковский: А в вашей ситуации, как это выглядело? То есть, Вы заехали на территорию России в 2014 году.

Это был май 2014 года, начало мая. Ни о каких незаконно удерживаемых украинцах тогда речи не было. Тогда еще никого не похищали, не задерживали. Уже через несколько дней после меня было задержание группы Сенцова, было задержание Савченко, и так далее по списку. И я до того в России был прежде, я был уверен в своей безопасности. Меня пропустили через границу.

Антон Борковский: Никто на границе ничего не говорил Вам?

Юрий Яценко: Никаких претензий не было. Все было цивилизованно, как всегда. Я указал цель визита - частную - пропустили через границу. И на следующий день утром в номер отеля постучали работники «уголовного розыска», сказали: «Пройдемте на проверку документов». Когда они передали информацию ФСБ, эфэсбэшники нашли мои фотографии с Майдана и предложили: «давай ты скажешь, что тебя прислала Украины в Россию вести антироссийскую деятельность, мы тебе будем платить деньги».

Логика простая - студент, выражать мысли умеет, мы его покупать, и он будет на нас работать. Когда я уже отказался, тогда уже началось давление, начались пытки, и через три месяца незаконного содержания в спецучреждении для иностранцев, где я должен был быть только десять дней, на меня сфабриковали уголовное дело для того, чтобы оправдать те все моменты, которые происходили со мной в течение тех трех месяцев.

Антон Борковский: Я с определенным ужасом воспринимаю данную ситуацию, как лакмус. То есть, большое количество украинских политиков, украинских депутатов, тех или иных общественных деятелей, активистов проходит по тем или иным делам. Возможно, они о них даже не подозревают. Это на самом деле не десятки людей, это сотни или тысячи, если не десятки тысяч.

Марк Фейгин Ну, конечно. Я  Вам напомню дело, большое украинское дело так называемое, оно ж незакрыто. Оно продолжает находится в производстве СКР.  В нем фигурировало 60 политиков. Это был Гелетей, Геращенко, это был Коломойский, Аваков, там очень много народа. А мы ж не знаем состояния этого дела. То есть, оно точно не закрыто, точно обвинения не сняты. И в отношение этих людей идет какое-то производство процессуальное. Ми эго не знаем просто, что там происходит в этом деле. И поэтому, конечно, для этих политиков, для этих людей небезопасно перемещаться, я уж не говорю про Россию, Россия – это вообще, темная территория, и в общем, по сопредельных, смежных государствах, где может возникнуть угроза.

Антон Борковский: Детализируйте, о каких именно сопредельных странах вы говорите? Потому что понятие ареала, где действует ФСБ - это как, условно говоря, границы России, которых нет, как говорил товарищ Путин.

Марк Фейгин: Совершенно точно, такие же опасности как и в России, высоки в Приднестровье или в Абхазии и Южной Осетии. Это логично. Это территории, которые полностью контролируются российскими спецслужбами. А что касается Беларуси, несмотря на все бравурные заявлении Лукашенка о дружбе с Украиной, так сказать, загадкой остается все-таки насколько вообще российское ФСБ  вправе действовать свободно на территории именно этого соседнего с Украиной государства.

Антон Борковский: Насколько жестко работали, например, с Вами репрессивные органы Российской Федерации?

Юрий Яценко: Меня вывозили в лес с мешком на голове и часами били в пах, в живот, душили, имитировали расстрел. При этом, скажем, если бы я на следующий день, чтобы прекратить эту пытку, не порезал себе вены и не распорол живот, это бы со мной продолжалось и я более чем уверен, что пошел бы на сотрудничество. В течение года я был помещен в одиночные камеры на три месяца, в карцеры больше месяца, то есть, по семь, пятнадцать и десять дней. Три месяца я провел один на один в камере с душевнобольным человеком. И это показывает, в каких условиях находится большинство наших политзаключенных и как заставляют, как давят для того, чтобы пойти на сотрудничество.

Антон Борковский: А как далеко может зайти эта страшная схема - мы похищаем людей, потом их сажаем, потом выдаем решение суда, и после этого мы ставим перед фактом, например, украинское общество и украинское государство о том, что, например, украинский режиссер Сенцов получил 20 лет, фактически, непонятно за что.

Марк Фейгин: Все-таки, с моей точки зрения, это не будет вечно. Я бы здесь особенно хотел вот о чем сказать. Вот смотрите – сейчас пропал Гриб, мы все еще не знаем где он находится. Одновременно с тем украинская власть задерживает эту корреспондентку Первого канала Курбатову. По логике вещей можна было действовать в ответ:  вы наших- мы ваших. Но чем отличается Москва от Киева? Киев не поступает так, как поступает Москва. В Киеве говорят – нет, мы ее только депортируем.

Никакого нарушения закона, хотя соблазн велик, да? Мы вот возьмем вашу здесь, сляпаем, как вы, дело о том, что она занималась терроризмом, диверсиями и так далее, осудим ее и давайте менять. То есть, пойти по пути заложничества. Киев так не поступает, заметьте.

Значит, это публичное свидетельство того, что Киев придерживается норм международного права, действительно стремится к ее интеграции и своим западным партнерам хочет показать, что, «смотрите, чем мы отличаемся от них, посмотрите, мы так не поступаем, мы ведем себя цивилизовано».

Сила на стороне тех, кто придерживается этих международных правил, не ведет себя также как Москва. Проиграет ровно тот, кто нарушает эти правила.