Топ-10 книг, на которые стоит обратить внимание на Форуме издателей

Но уже сейчас можно узнать и о том, какое чтиво с недавних пор появилось в книжных магазинах, и о том, что же ждет нас на этом празднике украинской книги 15-18 сентября.

Леонід Кононович. Чигиринський сотник. – Х.: Фабула, 2016

До недавнего времени автор этого романа считался отцом криминального жанра в современной украинской литературе, а в его творческом багаже значились первые в Украине боевики с «национальной» подкладкой.

Каким образом уже сейчас оценить Леонида Кононовича – отца криминального жанра в современной украинской литературе ныне издавшего своего «Чигиринского сотника» (Х.: Фабула)? Украинский Толкин? Отечественный Дэн Браун и Перес-Реверте в одном жанровом флаконе? В любом случае, в его новом романе радует глаз истинная козацкая подлинность, а такого яркого повествования еще поискать в современной украинской литературе.

В неукраинской истории литературы, возможно, что-то подобное найдется, но разве что во времена трубадуров со скальдами и рыцарями Круглого стола, где геральдика стиля сочетается с боевой динамикой исторической саги.

А сегодня, как известно, все охотятся за сюжетом, и мало кто заботится об орнаментальности, жанрово-стилистической канвуе, соответствующей поэтике героического сказания, где не только взрывы пушек и мушкетов, но и мудрое раскрытие истории точно во всем, что упоминается в частности в романе Кононовича.

Оружие, наряды, традиции и ритуалы, когда герои «в кожухах, вивернутих догори вовною, у шапках пелехатих, і під кожним бахмат добрячий», и «тільки зблизька знати було, що то щирі запорожці, бо в шаблі, ратиська й огневу стрільбу озброєні».

Володимир Лис. Діва Млинища. – Х.: Клуб Семейного Досуга, 2016

 

Грандиозный запев к этому роману, посвященный Наполеону, способен увлечь и одновременно удивить – при чем здесь Украина? Но автор-профессионал находит в истории гигантов щель, из которой вырастает сюжет его очередного захватывающего романа.

Граф Кочубей, господа – стоит появиться ему в окружении императора Александра Первого, как повествование поворачивает в нужную сторону. А там уже, как свидетельствует автор, дел рук, то бишь крыльев, парусов и руля самого Провидения. «Вмешивается тетя метафизика, - замечает он. - Следите дальше за тем, что она будет вытворять. Автор изо всех сил спорить с ней, хоть и понимает, что это бесполезно».

И таким образом, начиная с тайного императорского указа целых восемь лет не брать в царское войско рекрутов из волынских сел, история этого таинственного периода продолжается, параллельно проходя в трех местах и с тремя персонажами.

Наполеоном Бонапартом, который думал о своей Жозефине, князем Адамом Чарторыйским, который, засыпая, думал в Санкт-Петербурге о Польше, и полесско-горском селянином Афанасием Терещуком, так же в полусне мечтавшем о своей Парасе.

Стоит ли говорить, что вскоре все три сюжетные пути-призрака сойдутся во вполне реальную дорогу к дальнейшей истории Украины? «Через двадцать шесть лет именно он, князь Адам, род которого происходил из Волынской земли, возглавит правительство восставшей Польши. Ему будет тайно помогать граф Драницкий, которому принадлежали Загоряны. Эта помощь впоследствии отразится и на судьбе семьи Терещуков».

А что эхо от этого «отбоя» прокатится аж с XVII века вплоть до новейших времен, минуя трагический период 1940-х и вынырнув в нашем настоящем – то уж можете не сомневаться. Таким образом историческая драма превращается в настоящий детектив, таинственная козацкая карта французского украинца – в настоящие скрижали козацкого рода, ну а загадочная Дева Млыныща – в «коллективное творение сельского воображения».

Книга заборон і таємниць. - Х.: Виват, 2016

Издание этой неожиданной антологии вполне актуально. Хотя бы потому, что надо же когда-то не только взрослым читателям угождать «эротическим», «детективным» и другим ретро-товаром нашей книжной современности, но и тем, кто завтра сам станет заполнять эти сомнительные лакуны своего национального будущего.

«Они стояли неподвижно, молчали и пристально смотрели друг другу в глаза. На их еще мальчишеских лицах читалась будущая строгость», - узнаем мы об их лицах, образах, намерениях и обычаях из сборника, в котором приняли участие такие знаковые авторы, как И.Роздобудько, Л.Денисенко, Д.Корний, А.Михед, Н.Щерба, Л. Воронина и другие.

Так чем, кроме игры в «Зомби против растений» занимаются в младших классах? А какие проблемы у старшеклассников с друзьями, а тем более с недругами, или вообще с врагами? Что делать, когда на стороне этих самых врагов не только власть, директор и вся школа, а даже близкие, а гранаты ты как на зло забыл в другой школе, той, откуда тебя выгнали? Говорите, там разберутся?

К сожалению, не всегда, и поэтому среди основных здешних сюжетов – боевой гопак и сплошное противостояние Системе, которое начинается с детства. И неважно, что патриотическим воспитанием это вряд ли назовут – так же, как прозу, собранную в этой книге. Поскольку она – словно увлекательное приключенческое, детективное чтиво против заданного по школьной программе – о том, что на самом деле происходит за кулисами «правильной» жизни, пусть даже сюжеты складываются не в классе, а на улице.

Как правило, за школой, которая так медленно становится украинской, все больше напоминая советскую рутину. А если случается чудо, и добывается правда в этих рассказах, то мораль у общественности одна. «Сосед, дядя Петр, говорил: «это все «бандеровцы» наделали! – узнаем в частности из истории Роздобудько. - Скоро и до нас доберутся, всех порежут». - За что? - как-то спросила я. Он пожал плечами и неопределенно хмыкнул: - Ну, мы же восток, а то - запад. Найдут за что. С них станется».

Остап Дроздов. №1. Роман-вибух. Л.: Видавництво Анетти Антоненко, 2016

 

Самого себя герой этого романа описывает так: «20-летний парень, закомплексованный, заточенный на конфликт с окружением, повкрнутый в философские рассуждения об условности правил». В общем такой себе одиночка с кандидатской, сама тема которой поставила всех на уши - «Журналистика как инструмент Апокалипсиса».

Думаете, в его окружении это было воспринято как критика Системы? Отнюдь – диплом с отличием. Просто иногда для того, чтобы обезвредить инакомыслящего, можно не выносить его за скобки, а наоборот – впустить в дипломированный и премиальный колхоз, где его уже коллектив обломает. Точнее, коллективные блага.

Или дать высказаться, чтобы было куда бить, как бывало не раз с автором этих строк, когда издание сначала заказывает материал о «независимом» поколении, а потом (на своих же страницах) позволяет его травить комментаторам.

А так, конечно, в романе нет злободневных рефлексий обо всем на свете, как это обычно бывает в памфлетах с притчами вкупе.

О неправильном воспитании детей в школе, о неправильном приятеле, который бросил вести дневник и соблазняет разговорами о религии, наконец, о неправильном дедушке, который в советской армии смотрел, как «однополчане насиловали женщин по всему маршруту фронта» в то время, как его семья дома тайно помогала воинам УПА. А также о правильной бабушке, которая получила 8 лет лагерей за антисоветские листовки там, где никого не надо было убеждать в бесчеловечности советского режима.

Мария Козыренко. Жуйка. – Л.: Кальвария, 2016

В этой повести есть, конечно, и история любви, и тема творчества, и даже гротескно-фантасмагорические аллюзии на «федеративные» последствия сегодняшней политики - от Киева до Харькова, и дальше - везде.

«Когда Марц покупал билеты из Кишинау до Хака (с пересадкой в Кейсити), по вокзальному громкоговорителю как раз передавали классику - «The Road to Hell», которой уже несколько лет саркастически провожали поезда до городов в восточной части Крайну».

Но главное, что в книге молодой харьковской писательницы, написанной задолго до нынешних социально-политических катаклизмов, превидится фактически все. От войны на Донбассе до печальных последствий революции высоких технологий.

Естественно, «фантастическая» форма повествования позволяет несколько преувеличивать достижения злого гения и без того неполноценных «сумасшедших профессоров» нашего времени всех рангов и мастей, но, в принципе, социальные прогнозы и выводы в повести «Жуйка» Марии Козыренко вполне правдивы, закономерны и неутешительны.

Волею судьбы уличный музыкант, живущий в обществе будущего, где не осталось не только настоящей музыки, но и живых инструментов, встречается с изобретателем, устроившим миру такую «веселую» жизнь.

И вот уже интересно, что же может произойти, если в этой самой жизни неудачный перевод нескольких страниц Достоевского, ошибочно «перемещенных» в мусульманский мир, вдруг окажется – или не окажется? - на столе восточного владыки.

И неужели это может быть воспринято как ультиматум западного мира? И его последствия приведут к неизбежному хаосу, войне, таинственному исчезновению людей и тому положению застывшей 3D-нирваны, в котором оказываются главные герои этой увлекательной книги? Каждому, наверное, стоит отдельно уточнить для себя такие вещи, прочитав «Жуйку».

Богдан Волошин. Політ золотої мушки. - Л.: Издательство Старого Льва, 2016

 

 

Помните, как в старом советском фильме «Зеленый фургон» смешались в кучу кони-люди, а также идеи-фантазии на фоне революции, одесской жары и гимназической дружбы – и все из-за любви к футболу? Позже еще точно такой же «Гарпастум» Алексея Германа был, но речь не о нем, а о то мы так и до «Духless» Сергея Минаева договоримся.

Тем не менее, футбол в этой веселой книжке Бодана Волошина любят, бегают за мячом, который закатился километров за шестьдесят - в болото, откуда заодно выуживают трактор, то вообще в историю села.

Во-первых, азарт героев можно понять, ведь приз в игре – шифер на сарай тренеру против ящика мыла - судье, во-вторых, упомянутая история растянулась на целых три государства, между которыми наша точка сборки народной сатиры и юмора прилепилась.

Дело в том, что славные Бурачковичи – это вымышленный автором топос австро-венгерского образца, в котором помимо других живут такие незаурядные фигуры, как мэр городка Роман Задупский, секретарь магистрата Текла Милерова, художник трагической судьбы Влодко Фарнега и грабарь Мерлюня.

И славная эта фантасмагорическая местность с утопленными в болотах танками, бродячими псами и версией завклубом относительно основания села украинскими переселенцами-динозаврами, изгнанными из тундры «москальским ледником».

Как видим, некая мифическая Йокнапатофа в стиле Фолкнера и славное Макондо в духе Маркеса. И пусть живут здесь люди сказками, легендами и свеклой с огорода, но кино, лето и заодно свою беззаботную Родину все равно любят.

Кирилл Кобрін. Одинадцять празьких трупів. – Х.: Фабула, 2016

 

Одиннадцать детективных рассказов об эмигрантском житье-бытье российского интеллектуала – в общем замечательное экзотическое чтиво.

«Девять десятых очередного выпуска своего «Путешествия на край тарелки» Жан посвятил увлечению изящными блюдами в «Саварен», - сообщают нам уже в первом рассказке о герое, ресторанном критике, не упоминая, что так называется книга самого автора (написанная, правда, в соавторстве).

Если точнее, то коллекция эссе на историко-культурную, да еще и кулинарную тему. В самих «Одиннадцати пражских трупах» все не менее «культурно», и «культовых» тем, событий и имен хватает – от великих кинорежиссеров Фасбиндера, Годара, Антониони и Трюффо до упоминаний об искусстве и литературе. Это там, где не растолковывают «Казимирову чернуху» (случай с надругательством Бренера над музейной картиной Малевича) и «бразильского мошенника» (писателя Пауло Коэльо).

В общем, как знать, уезжая в далекие края, берем ли мы с собой самих себя. Кажется, в случае с героем этой «европейской» прозы то же самое. Американцам здесь нельзя, россиянам – тем более, бразильцы – мошенники, азиаты – шахиды.

Не говорит ли здесь имперский комплекс пренебрежения к менее «титульным» нациям? Пожалуй, нет, не хочется верить – разве что о советском прошлом в крови можно говорить, следя за приключениями героя «Одиннадцати пражских трупов» в тылу «европейского» подсознательного.

Галина Ів. Японські історії. - К.: KM-БУКС, 2016

 

История нашей дружбы с японской культурой в новейшие времена начиналась нелегко. К счастью для нее, минуя период остракизма в СССР после пресловутой «победы над японским милитаризмом в 1945-м, уже в бровасто-махровые 1970-е мода на политику в литературе и искусстве перекинулась на американскую агрессию.

Остудив горячие ура-патриотические головы искусной риторикой из арсенала холодной войны. Словом, взгляды обратились на Америку, ну а устрашающий образ «японского городового» перекочевал во фривольно-фольклорную метафору, и в Страну Советов пришло, наконец, Солнце японской культуры.

Сначала это были невинные переводы классических «Записок у изголовья» Сэй-Сенагон, пролетарских стихов Исикавы Такубоку и изящных шедевров Басе в серии «Жемчужины мировой лирики». Чуть позже были изданы трагические произведения Акутагавы Рюноскэ, только сейчас в полной мере переведенные в Украине, а также романы Кэндзабуро Оэ и Кобо Абэ, вышедшие в популярной серии «Мастера современной прозы». С этого, собственно, все и началось.

Ну, а продолжится все это – одновременно с «Годом Японии», объявленным у нас в следующем сезоне дружбы и мира со всем миром – в сборнике рассказов «Японские истории» Галины Ив, ситуации в которых не почерпнуты, как это частенько бывает, из путеводителей, гидов или Интернета, а взяты из самой жизни.

Иногда даже из самого ее бытового нутра, как, например, в рассказе о переписке двух подруг, разнесенных по разным, так сказать, сегментам культуры. «В Японии к домашним животным вообще особое отношение, - сообщает та, что в Японии, сравнивая «их нравы» с повадками украинского обывателя.

- Начнем с того, что какой-то мыршавый котенок или плохонький щенок стоят от семисот долларов. А с виду – не лучше наших бродячих. Я когда рассказывала маме, то она в шутку предлагала на даче ничейных котов отловить и сделать бизнес!»

Олександр Роднянський. Виходить продюсер. - К. : Брайт Стар Паблишинг, 2016

«Когда-то мы были страной советов, сейчас мы – страна подозрений, и это является одной из причин, которые делают невозможной успешность бизнеса», - начинает свой рассказ автор этой полезной, заметим, книги.

Ведь она о том, как зарабатывают на идеях в профессии кинопродюсера, показывает, чем отличается подход к бизнесу-на-идеях в разных странах и как с помощью современных медиаресурсов можно изменить мир.

Впрочем, об Украине интереснее всего, потому что, оказывается, мы многого не знали, потребляя боевики на «1+1», и не ведая, как здесь оказался ковбой Мальборо вкупе с Харлеем Дэвидсоном, едва ли не первым зарубежным фильмом на заре независимости. Ведь как тогда было? Конечно, начались крутые 90-е, когда ничего никому не было надо, кроме – как это позже назвали? – первоначального накопления капитала.

Автор книги взялся не за кольт, как в фильме «Человек в бульвара капуцинов», а за «ручку кино». Точнее, за то, из чего ручка кинокамеры от древних времен крутилась – то есть не только благодаря режиссеру-оператору или актеру-сценаристу, но прежде всего продюсеру.

Поскольку, когда Страна Советов, которая все решала не только в кино, и которая сама была крупным продюсером, сценаристом и режиссером, развалилась, то дать совет по кино – тем более национальном – стало некому.

Итак, от популярного сериала «День рождения Буржуя» в конце 90-х, к остальному кинотеатральному прокату в Украине, а впоследствии и в России (об этом опыте в книге рассказывается немало) вплоть до последних фильмов «Сталинград» и «Левиафан» - вот какой творческий путь свободно будет пройден вместе с историей, страной и заодно автором этого повествования.

Ася Казанцева. В Інтернеті хтось помиляється! – Х.: Виват, 2016

Вопросы, поднятые в этой увлекательной книге, наконец-то переведенной для украинского читателя, не всегда можно вынести со спокойным сердцем, Боливар, как известно, вообще не выносит больше двух, а тут такие! «ВИЧ не приводит к СПИДУ?» «Мясо вредно для здоровья?» «Кто убил Бэмби?» Кстати, о том, кто кого может вынести дважды.

Холивар - от англ. holy war, священная война, - это горячая и бессмысленная дискуссия в Интернете, в которой, как правило, все остаются при своем мнении, и именно они заполняют разделы этой книги. Медицинские холивары, научные, и холивары о жизни.

Например, «пропаганда сделает вашего сына геем?» Согласитесь, это будет намного сильнее, как сказал поэт, и «Фауста», и, добавим, фаустпатрона из Ильфа с Петровым - о том, что «вы еврей, и когда в продаже появится растительное масло».

Кстати, насчет химии. Например, автор пишет, что популярный при лечении гриппа оцилококцинум - это в сотый раз, даже в двухсотый разведенный бред, когда на одну долю исходного раствора приходится 10 частей воды. Или, скажем, такой гомеопатический препарат, как «Анти-Э», который применяется для лечения алкоголизма и похмелья.

На самом же деле он, оказывается, «содержит смесь спиртового раствора, тысячу раз разбавленного водой в соотношении 1 к 99, нормального спирта и воды». Даже взбалтывать, друзья, не надо – все равно не поможет.