Олимпийская война в Грузии: как Путин впервые напугал Запад

8 августа 2008 года началась так называемая Пятидневная война в Южной Осетии. Впервые Россия применила военную силу против одной из республик бывшего Союза.

Это вторжение было так искусно сделано, что аналитики даже не сразу поняли, что Россия начала войну с целью изменения постсоветских границ.

Война на юге Осетии происходила на фоне Пекинской Олимпиады. Мир тогда интересовался спортивными делами, и внимание к Кавказу было не ко времени. Позже аннексия Крыма тоже произошла, когда в мире еще обсуждали события Олимпиады в Сочи.

И вот сейчас летняя Олимпиада проходит в Рио-де-Жанейро, а украинские СМИ и блогосфера пестрят прогнозами о возможном обострении ситуации на Донбассе.

Давняя война

Межнациональный конфликт между грузинами и осетинами возобновился в 1989 году. Между этими общинами давно существовали напряженные отношения, и ослабление центральной власти в СССР позволило сторонам чувствовать себя более свободно.

Грузия уже тогда взяла курс на выход из состава СССР, в то время как Южная Осетия желала избежать такого развития событий и вместо автономной области получить статус автономной республики в составе Грузинской ССР. Тбилиси был против такого развития событий.

С 1992 по 2008 года Южная Осетия существовала в виде самопровозглашенной республики, которая периодически воевала с грузинской армией. В самой Южной Осетии были анклавы грузинских сил, которые признавали власть Тбилиси.

Обострение ситуации началось в конце июля и в начале августа 2008 года. 1 августа в результате теракта были ранены шестеро грузинских полицейских. В ответ на провокации с осетинской стороны, включая артиллерийские обстрелы 6-7 августа грузинских сел, Грузия начала крупномасштабные боевые действия.

В 23:00 7 августа "президент" Южной Осетии Эдуард Кокойты заявил о начале штурма столицы республики Цхинвали грузинской стороной. В город с разных сторон вошли подразделения Горийской танковой бригады, 2-й, 3-й, 4-й пехотных бригад Минобороны Грузии и спецназ Министерства внутренних дел.

По словам грузинских политиков, решение атаковать Цхинвали было принято только тогда, когда колонна российской военной техники начала входить в Южную Осетию.

Утром 8 августа российские самолеты начали атаковать грузинские позиции возле Цхинвали и города Гори, которое находилось в 33 километрах от столицы Южной Осетии.

8 и 9 августа продолжались бои между грузинскими и российскими войсками вокруг Цхинвали. Российская авиация бомбила грузинский порт Поти.

В то же время Россия открыла второй фронт против Грузии. В Абхазии сепаратисты при поддержке российской армии начали атаки на грузинские позиции в Кодорском ущелье.

Ситуация ухудшилась 11 августа, когда Россия начала наступление на Гори и захватила города Зугдиди и Сенаки на западе страны. Также российские войска захватили дорогу,  соединяющую Восточную и Западную Грузию. Грузинская армия начала концентрироваться вокруг Тбилиси, ожидая штурма города россиянами.

12 августа война была закончена. Россия не стала штурмовать Тбилиси, ограничившись разрушением военной инфраструктуры Грузии. Соглашение о прекращении огня фактически привело к отторжению от Грузии юга Осетии и Абхазии. Мир не признал эту ситуацию, а Россия фактически взяла под контроль эти две самопровозглашенные республики.

Перепуганный Запад

Российские СМИ так искусно манипулировали освещением событий в Осетии, что в первые часы или даже дни противостояния наблюдателям не было понятно, что происходит. Казалось, что действительно Грузия начала войну с целью изгнания осетинцев, а Россия просто вмешалась из гуманитарных соображений.

Только когда россияне начали разрушать грузинские военные базы, расположенные за пределами Южной Осетии и выходить на позиции перед штурмом Тбилиси, в мире началось легкое прозрение.

Стало понятно, что под дымовой завесой разговоров о «грузинских военных преступлениях» происходит вторжение с целью сменить правительство в Тбилиси.

Реакция Запада, на защиту которого рассчитывала Грузия, была сдержанной. Фактически западные страны не поняли, о какой угрозе со стороны России идет речь, оставаясь в плену прежних представлений о реалиях 1990-х годов.

7 августа, за день до начала войны, генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун выразил свое беспокойство в связи с эскалацией конфликта в Южной Осетии. 8 августа по просьбе России было созвана внеочередная сессия Совета Безопасности ООН относительно ситуации в регионе.

Однако ни это заседание, ни следующее, созванное по требованию Грузии, не привели к принятию резолюции. 10 августа Пан Ги Мун призвал вывести с территории Грузии все военные подразделения, которые не имеют права там находиться. Это заявление не имело последствий.

8 августа представитель Государственного департамента США обвинил отряды южноосетинских повстанцев в провоцировании насилия и обстреле грузинских позиций. В то же время спикер Белого Дома призвал все стороны конфликта к сдержанности и скорейшему прекращению огня. Когда ситуация под Цхинвали стала более понятной, тон заявлений изменился.

Государственный секретарь США Кондолиза Райс призвала Российскую Федерацию уважать территориальную целостность Грузии и вывести войска с территории этой страны.

США также предложили Совету Безопасности ООН резолюцию с осуждением действий РФ. Представитель американской администрации предупредил, что эскалация конфликта в Южной Осетии будет иметь серьезные последствия для отношений между Россией и США.

Невыученные уроки 2008-го

Хотя благодаря некоторому давлению со стороны Запада удалось избежать штурма Тбилиси и дальнейшего расчленения Грузии, события августа 2008 года оставили много сложных вопросов.

Российско-грузинская война заставила западных экспертов по-новому взглянуть на ситуацию с безопасностью в Европе. Было очевидно, что НАТО не готово воевать за далекую для европейцев Грузию.

Но так же было очевидно, что даже при похожей ситуации в одной из восточных стран Альянса, реакция Запада может оказаться очень мягкой.

Только после аннексии Крыма и агрессии России на Донбассе Запад начал постепенно просыпаться и вырабатывать механизмы реагирования на российскую угрозу.

В частности, было увеличено военное присутствие на востоке и в центре Европы. Небольшие подразделения стран НАТО, дислоцированные в Польше и Балтии, должны быть символическим сдерживающим фактором для России.

Они не смогут противостоять российскому наступлению, но своим присутствием должны показать, что НАТО не останется в стороне в случае гибридной войны в Латвии или Эстонии.

В Украине тоже не было сразу сделаны все необходимые выводы из событий российско-грузинской войны. Почему и политическая элита, и экспертная среда не учитывали российскую угрозу, потому что бытовало мнение, что против Украины Россия не будет действовать так открыто, как против Грузии. Лишь единичные военные специалисты делали прогнозы о возможности российско-украинской войны, но к этим предсказаниям мало кто прислушался.

Дальнейшие события показали, что была недооценка возможностей России о проведении гибридной войны и преувеличении готовности Запада защищать мир на востоке Европы.

Летом 2008 года было ощущение, что война России с Грузией – это лишь досадная неожиданность, которая произошла на Кавказе и не могла бы произойти в Европе. Мысли о том, что война с применением тяжелой военной техники может стать обыденностью в Украине казались тогда чем-то невероятным...