Наш Грушевский. Памяти Ореста Субтельного

Для большинства современных молодых людей фигура Ореста Субтельного естественным образом оказывается в ряду других известных украинских историков, которые занимались прошлым нашей страны. Историю Украины писали и до, и после Субтельного.

Почему же именно его фигура, именно его работа “Украина: История” вызвала такой ажиотаж у современников, почему о нем с такой ностальгией вспоминают люди, которые только вступали в жизнь в момент публикации этой книги?

Этому есть простое объяснение – Субтельный подарил нам Украину. Не ту, которая была. А ту, которая будет. Собственно, он сделал то, что сделал для своего поколения Михаил Грушевский.

Грушевский ведь тоже писал о стране, которой только предстоит вернуться на политическую карту. Но, несмотря на то, что сам он занимался не только ее историей, но и ее созиданием, Украине как государству не удалось выстоять под натиском нескольких шовинистических армий.

Субтельный тоже писал о стране, которой предстоит возникнуть. Не случайно украинский перевод его книги вышел именно в 1991 году – и практически совпал с провозглашением независимости. Субтельный писал не просто об истории народа, не просто об истории земель – он писал об истории страны.

Воспитанный в традициях западной исторической школы, он был свободен от имперских мифов Карамзина и Ключевского, бодро припаявших украинскую историю к истории Московского княжества. Но он прекрасно знал эти мифы, так как учился у их вечного оппонента – и, между прочим, оппонента Грушевского, профессора Киевского университета Александра Оглоблина, преподававшего после войны в Соединенных Штатах.

Другим его учителем был Омелян Прицак, свободный от российского имперского контекста. На пересечении двух этих школ и появился подход Субтельного к Украине как к самостоятельному организму, обладающему к тому же исторической памятью нескольких империй.

Этого понимания исторической памяти нам, кстати, не хватает до сих пор. Поразительным образом историческая память украинцев разрывается между представлением о прошлом, свойственном Галичине и представлением о прошлом,  свойственном Донбассу – в то время как самая главная, государственнообразующая историческая память, связанная с наследием центральной Украины, кажется многим чем-то переферийным.

Субтельный, между тем, занимался именно этой исторической памятью, был крупнейшим специалистом по эпохе Ивана Мазепы.

Поэтому его история была историей украинского центра, а не только украинских окраин. И если бы мы поняли этот подход и научились воспринимать Украину не как шоссе до Львова или до Донецка, а как жизнь в Киеве, Полтаве или Чернигове – то могли бы избежать многих проблем, связанных со становлением того самого государства, которое предвосхитил Субтельный.