Экс-заместитель командира 40-го батальона “Кривбасс”: “Нас не уничтожили в Дебальцево, потому что мы действительно были боевой единицей!”

Ведь после обвинений со стороны Генштаба со сдачи дебальцевского плацдарма его расформировали. Программа “Репортажи и расследования с Артемом Шевченко” пригласила в студию бывшего заместителя командира по работе с личным составом 40-го отдельного мотопехотного батальона “Кривбасс” Владимира Сарычева, чтобы выяснить, как это: оказаться крайними, когда вы выполнили боевое задание.

“Кривбасса” уже нет. Две крупнейшие битвы этой войны - Иловайск и Дебальцево - были точно героическими для Вашего батальона. Расскажите, что было с 40-м батальоном и как он воевал?

Меня направили в этот батальон в ноябре 2014-го и я был с ним только в Дебальцево. События там были очень сложные. Только теперь мы понимаем, что это была настоящая битва! Когда мы зашли в Дебальцево на ротацию в преддверии нового года и стали на позиции, то стало понятно, что будет сложно выполнить задачу по обороне этого района. Дело в том, что концепция антитеррористической операции предполагает, что мы удерживаем какие-то опорные пункты, а террористы, увидев нас, должны испугаться и убежать. Значительные промежутки между нашими позициями не позволяли создать сплошную полосу или район обороны. И это, пожалуй, стало основной причиной того, что произошло с дебальцевским плацдармом и почему мы ушли из Дебальцево.

Так случилось, что именно на позиции Вашего подразделения был главный удар?

Да, это было направление главного удара противника: поселок Новогригорьевка и участки поля на восточных окраинах города. Батальон не ожидал такого массированного наступления! Средства разведки у нас были незначительные. А информации о подготовке большого наступления со стороны так называемой ДНР не было. Хотя теперь мы понимаем и уже известно, что в результате захвата Дебальцево и Углегорска так называемая ДНР стала контролировать почти 80% добычи угля в Донбассе. Было понятно, для чего они туда шли и пытались захватить эти территории. Это было прогнозируемым. Я думаю, что высшее руководство это знало. Но для принятия надлежащих оборонительных мер, возможно, не хватило средств или еще чего.

Итак, что это было за наступление на Дебальцево? Постоянный огонь всей мощной артиллерии с утра и до ночи по позициям и опорным пунктам Вашего 40-го батальона, не так ли?

Так, начиная со второй половины января 2015-го, значительно усилилась активность сепаратистов на дебальцевском плацдарме. Продолжались постоянные артиллерийские обстрелы, но также били из танков. Причем так получилось, что мы стали на позиции, имея незначительное протитанкове вооружения - главным образом ручные противотанковые гранатометы и несколько гранатометов СПГ-9. Такое вооружение не позволяло нам решить вопрос надлежащей огневой поддержки позиций. У нашего батальона вообще не было артиллерии, даже 82-ти миллиметровых батальонных минометов. Конечно, нас поддерживала артиллерия высшего командования, но это происходило в основном тогда, когда в них был резерв времени и патронов. У нас не было собственных танков, а бронетехника была слабенькая, поэтому эффективно бороться против танков противника почти не было возможности.

Вы были заместителем командира 40-го мотопехотного батальона по работе с личным составом. Тяжело было убеждать бойцов, что не все потеряно, что надо продолжать воевать?

Морально-психологическая ситуация в подразделении была сложной. Эвакуировать раненых под обстрелами тоже было большой проблемой, ведь квалифицированная медицинская помощь находилась аж за 45 км в Артемовске! Утром раненых мы могли извлечь из позиций только под вечер, когда темнело и уменьшались обстрелы. Поэтому во время атак на Дебальцево морально-психологически наши бойцы находились в состоянии между двумя полюсами: в незначительной части была апатия и страх за свою жизнь, но значительная часть все же сохраняла боевой дух и активно противодействовала атакам. Мы удержали позиции. И, как мне кажется, действия 40-го мотопехотного батальона внесли свою необходимую долю в операцию по обороне Дебальцево.

Они сковали силы противника?

Мы действительно сковали значительную часть вражеских сил. Мы прикрывали город со стороны ростовской трассы и основных путей, которые вели вглубь нашей территории. И, по моему мнению, сейчас неоправданно обвиняют 40-й батальон в поражении украинских войск под Дебальцево.

Что Вам во время обороны Дебальцево запомнилось больше всего?

Как кадровый военный, который прослужил в войсках 30 лет и многое видел, хочу отметить, что все, что происходило вокруг Дебальцево, укладывалось в военные постулаты. Было понятно, что ситуация очень тяжелая. Однако я был рад, что большинство бойцов не теряло боевого духа и имело сильные намерения удержать позиции. Если бы была поддержка бронированной техникой и артиллерией, я уверен, что мы бы удержали позиции. Особенно, если бы высшее руководство позволило изменить конфигурацию линии обороны, создать эшелонированную оборону.

Чтобы не стоять вкопанными в землю, как мишени, а маневрировать?

Меня это удивляло! Ведь не было возможности для маневра и огневой взаимосвязи. Взаимодействие между подразделениями происходило эпизодически. Хотя, должен отметить, что командовали нами и самим батальоном опытные офицеры. Бывший комбат 40 омпб подполковник Виктор Почерняев является очень профессиональным военным. Благодаря его действиям и действиям офицеров управления батальона мы смогли выполнить возложенные на нас задачи.

Расскажите о своем плене!

Мой плен произошел неожиданно. Очень трудно об этом говорить. 9-го февраля прошлого года, как только на дебальцевском плацдарме несколько снизилась интенсивность боевых действий, мы с командиром батальона приняли решение, чтобы я поехал вглубь нашей обороны в штаб 17-й танковой бригады, к которой формально относился 40-й омпб. Надо было решить вопрос по документам, а также посетить раненых бойцов, лечившихся в госпитале в Артемовске. Мы выехали из Дебальцево по главной дороге на Артемовск, которая ни в коем случае не должна быть перерезана противником.

Через село Логвиново?

В Логвиново  мы на УАЗике наткнулись на танк. Мы не понимали, что это танк противника, потому что схема взаимного узнавания была примитивной. Только когда мы остановились перед танком и на автоматах людей в униформе увидели георгиевские ленты, то поняли, что перед нами противник, и, в частности, незаконные вооруженные группировки так называемой ДНР.

Перерезание единственной трассы в Логвиново закрыло возможность сочетания плацдарма с тылами. Это был ключевой населенный пункт, который силы АТО не должны были терять.

Это еще один миф Дебальцевской операции! В Логвиново  на тот момент, когда мы туда попали, находился отряд “казачков” в количестве 35-40 человек, которые имели только стрелковое оружие и были на грузовых автомобилях. Они не готовились к обороне, не копали окопов. Поэтому, думаю, выбить их оттуда было бы нетрудным реальным делом. Более того, когда нас захватили, по этому месту уже стреляла украинская артиллерия, то есть высшее командование знало, что трассу перекрыли. Поэтому длительный захват Логвиново  стал  еще одной неожиданностью обороны Дебальцевского плацдарма — почему вдруг это село стало ключевым в образовании так называемого “котла”? Этого не должно быть! Я, как профессиональный военный, видел это.

Сколько времени вы были в плену и как оттуда вышли?

Я пробыл в плену почти 3 месяца. Мое освобождение стало возможным благодаря усилиям руководителя центра обмена пленными “Офицерский корпус” генерал-полковника в отставке Владимира Рубана. Это была их операция — очень сложная, но удачная. Однако трех бойцов нашего 40-го батальона, которых захватили вместе со мной, до сих пор удерживают в Донецке. Куда бы мы не обращались, нам все время отвечают, что “процесс идет”, мол, не волнуйтесь, они будут освобождены, они есть в списках и в плане обмена.

Как на той стороне обращались с пленными, когда Вы там были?

Все, что рассказывают о пленении и отношении к нашим бойцам, — все это правда.

Имеете в виду плохое отношение?

Так, плохое. Это избиения, угрозы и периодические выстрелы над головой. К нам в камеру заходил командир отряда так называемого “войска донского”. Из пистолета или из автомата он и его “казачки” периодически стреляли у нас над головами. Это происходило, в основном, когда они были навеселе. В общем, все, что мы в плену видели плохого, — все было осуществлено боевиками в состоянии алкогольного опьянения. Однако наши ребята держатся!

Благодаря чему 40-му батальону все же удалось выйти из угрожающей ситуации на Дебальцевском плацдарме и не быть полностью уничтоженным?

Потому что это была боевая единица! Половина бойцов были из 2-й волны мобилизации и воевали под Иловайском, поэтому они создавали боевую основу. Батальон ушел из позиций под Дебальцево  только 17-го — через 3 суток после того, как вступило в силу перемирие в результате переговоров в Минске. Это был плановый и организованный выход по приказу командира батальона. Бойцы вывели всю технику, которая могла двигаться. А ту, которая была неисправна, сожгли и уничтожили. Во время выхода батальон потерял только двух бойцов: старшего сержанта Геннадия Медведева и младшего сержанта Дениса Козаченко. То есть основные потери мы понесли на позициях во время активных боевых действий. Тем не менее, несмотря на потерю 22 погибшими в Дебальцево, батальон “Кривбасс” сохранился как боевая единица! Эти потери мне кажутся минимальными благодаря грамотным действиям офицеров и батальона в целом, который вел активную оборону, не позволяющую противнику сбить нас с позиций. К сожалению, после обвинений в поражении на Дебальцевском плацдарме 40-й омпб был расформирован и прекратил свое существование.