Своим названием она обязана наиболее известному литературному произведению Ширмана, изданному в 2006-м году. Однако эту книгу, один из лучших отечественных романов о последнем советском десятилетии и первых годах независимости, можно назвать первоисточником фильма с большой натяжкой. Экранизация романа, в котором бесприютные киевские будни 90-х смешиваются с воспоминаниями о службе в военной части в Прикамье и войне в Афганистане, потребовала бы слишком больших затрат. Можно сказать, что лента, выдержанная в весьма непривычном для украинского кино жанре новогодней романтической комедии, поставлена по оригинальному сценарию, который, впрочем, связан с книгой не только названием, но и некоторыми мотивами и интонацией мягкой иронии.
Сюжетной завязкой фильма, как и романа, выступает встреча людей, которых личные проблемы заставили пережить острый кризис самоидентификации, почувствовать, что их жизнь уже долгие годы идёт совсем не так, как они представляли себе это в детстве. Но, если в книге речь шла о ровесниках, экранное повествование посвячено взаимоотношениям девушки и немолодого мужчины, что позволяет авторам ленты представить образы наших сомнений, разочарований и прочих проявлений балансирования на грани нервного срыва во всём их многообразии.
Итак, состоятельный ресторатор Мишель (Богдан Бенюк), покинутый женой, которая предпочла тискам благополучного и несчастливого супружества рай в шалаше с неудачливым художником, знакомится с юной Оксаной (Кристина Киселёва). У Оксаны тоже всё не слишком ладно - поддавшись случайному соблазну, она усугубила вину перед женихом чистосердечным признанием. И если Оксана оказывается совершенно оглушена разрывом, закалённый жизненными невзгодами Мишель, даже тоскуя по беглянке-жене, способен увидеть в этой встрече обещание того нового, что позволит смириться с утратой прежнего.
Своеобразное единство места запутанных любовных отношений героев (сестра, у которой селится ушедшая от жениха Оксана, оказывается соседкой, а также бывшей возлюбленной художника, к которому сбежала супруга Мишеля) воспринимается не просто как чудесное совпадение, оправданное правилами жанра, но и как метафора прихотливой зыбкости наших увлечений, возможности обрести утешение там, где на нас обрушились удары измен и охлаждения.
Ширман с блестящим остроумием (и тактом по отношению к зрителю, вовсе не рассчитывающему увидеть в кино постмодернистские игры) переосмысливает жанр новогодней комедии. Если роман был насыщен деталями, относящимися к конкретной эпохе, в фильме действие разворачивается в координатах какой-то неизбывной постсоветской неустроенности, неожиданно обретающей приметы сказки. Неказистый быт съёмных клетушек и номеров в захудалых гостиницах наполняется атмосферой волшебства, предчувствием счастливых перемен, при этом отдельные реплики (стоит услышать, с каким сожалением герой Бенюка, бросив взгляд на картину Айвазовского, произносит "Крым…") словно возвращают действие в современность.
Аналогичным образом действительность проступает сквозь традиционную композицию новогодней комедии, диктующую порядок расставаний, знакомств и воссоединений. Неожиданные и точные штрихи - которые оптимистично настроенной части аудитории могут показаться случайными и необязательными, - дают понять, что идиллия, к которой неотвратимо движется повествование, основана исключительно на жанровой условности, что только стилистические требования позволяют героям справиться с глубоким душевным неблагополучием. Тем самым авторы картины будто подчёркивают драматизм реальности, лежащей за пределами экранного пространства, с которой призван примирить их светлый вымысел.