Василий Шкляр: А вы считаете, что мы имеем президента, от которого можно с честью принимать Шевченковскую премию !?

Проводить исторические параллели - дело не слишком благодарное, но они постоянно напрашиваются. Фраза Винничка, что украинскую историю невозможно читать без брома, актуальна до сих пор. Имею ощущение, что народ может разочароваться во всех тех процессах.

Я много езжу по всей Украине, от Коломыи до Мариуполя это разочарование просто вопиет. И что витает в воздухе?! Есть предчувствие какого-то восстания. И к этому тоже надо относиться с пониманием. Я много общаюсь с военными, и ребята даже конкретно называют даты. Я не хочу никого пугать, но разочарование просто обалденное, это происходит всегда, что больший сдвиг у нас в обществе. После революции говорили, что общество изменилось, что общество уже другое – руководство государства должно уже догонять, не идти в хвосте, а догонять. Ведь как у нас получается?! У нас политики никогда не вели за собой народ, они всегда говорили народу то, что от них хотели услышать. Заигрывали. Они же не говорили, как Черчилль, что "вас ждет пот и кровь", а обещали, что "улучшить жизнь уже сегодня". И чем больше были надежды, то, конечно, и горше разочарование. Это видим повсеместно. Разве какие-то чудаки, безнадежные оптимисты, извините, что употребляю это словосочетание, говорят, мол все будет хорошо. Это все какое-то укачивание. Но хорошо не будет, пока не появятся лидеры, которые будут вести за собой и будут достойны этой высокой роли.

Удивил, поразил поступок Эрдогана и его военных. То, чего ожидали от украинской власти уже два года подряд, сделал один скромный турецкий диктатор.

Да. Мы говорим про украинского диктатора, но в лучшем понимании этого слова. Потому что для нации, которая только-только освободилась от колониального гнета, таки нужен диктатор, в том смысле – человек, который четко видит путь развития нации, указывает на этот путь и ведет за собой. В условиях демократии такая слабая, несформированная нация имеет очень мало шансов на достойное будущее. Кстати, об этом говорил еще Николай Михновский, отец украинского национализма, что нация, которая не освободит себя до наступления демократии, практически не будет иметь шансов. Видите ли, в 1900 году мужчина говорил, а как далеко смотрел вперед. Если нас выжгли, вымучили, замучили на генном уровне теми методами тоталитаризма, то потом восстанавливать историческую справедливость демократическими методами очень тяжело. Мы должны проводить совершенно другую политику. Герой моей последней книги "Черное солнце" - позывной у него "Художник" - заходил в Мариуполе к директору театра с автоматом.

– А почему у вас идут спектакли на русском языке только?" - спрашивает "Художник".

– Ну, а что вы не видели? Ето же театр русской драмы, - объясняет директор.

- А вы не видели, что за окном у вас творится? Чтобы мне были украинские спектакли, - говорит тот в ответ.

Ушел. Впоследствии директор ему звонит, приглашает "азовцев" на премьеру спектакля по Квитке-Основьяненко. Позавчера мне "Художник" этот позвонил - в Мариупольском театре будет идти спектакль "Мать" с Александром Довженко. Этот паренек недемократическим методом сделал больше чем Министерство культуры, я уже не говорю про Министерство информационной политики, "минстец" в народе. Один человек показывает, что надо делать какие-то решительные шаги, а не в стиле амебной демократии. Я не хочу, чтобы у нас был классический диктатор, но хочу, чтобы это был человек, который четко видит цель украинскую, что ярко озаряет сабли наши повстанческие.

А как нам быть с Крымом?

По Крыму у меня непопулярное мнение. Я еще в 90-х годах говорил: если мы не занимаемся серьезно Крымом, то есть не интегрируем в свое украинское лоно, то лучше его отдать. Я тогда даже назвал и Крым, и Донбасс "раковыми опухолями". Я тогда имел много приступов за это от людей, которых я уважаю, ну и сейчас этого совсем не воспринимают. Часто слышу, мол Крым будет уже завтра наш. Но, чтобы Крым был наш, его надо было колонизировать, так как действовали с нашими землями. Надо было Крым заселять украинцами на льготных условиях . Давать там землю татарам. Сделать Крымскотатарскую автономную республику. Ну а почему нет?" Если мы говорим, что всем народам свобода и мы такие демократы, то помните, что у татар нет другой земли. Конечно, не знать, как это все могло бы закончиться, но по крайней мере была бы какая-то историческая справедливость. Ну, а зачем мне Крым русскоязычный...

...не так русскоязычный, как украинофобский.

...Я так и хотел сказать. Так зачем мне такая земля? Слышу время от ребят: максималисты есть даже среди мудрых воинов, мол, мы возьмем еще и Кубань. Это у меня вызывает горькую усмешку. Я объясняю, ну, зачем вам Кубань? Вы возьмите всю Россию. Она согласна присоединиться к Украине и даже согласна перенести столицу в Киев. Но тогда от нас не останется ничего. Уже была такая угроза, когда царица Екатерина хотела перенести столицу в Киев, что-то такое ей намарилось. Если бы она это сделала, то у нас бы независимого государства не было. Мы же интересны миру со своим языком, культурой, со своими духовными ценностями. Язык же мы любим не за то, что он соловьиный, а за то, что он наш. Без него мы никому неинтересны! И останемся может и независимым государством, но с русским языком. С русским засильем в нашем культурном и информационном пространстве мы все равно остаемся российской провинцией.

Этот парадокс подтверждается и информационной политикой против Украины. Речь не идет только о лживых сюжетах на лживых телеканалах, говорится о том, что продвигается та или иная идея в псевдоукраинских продуктах – на каналах, которые принадлежат пророссийским олигархам постоянно идут те или иные манипуляции.

Вот восхищаются этим "95 кварталом", или как его. Смотрим: в зале сидят Луценко, все наши так называемые суперукраинские политики – сидят там и скалят зубы. Но это же чужое! Это то, что нас русифицирует и вводит в сознание чужие штампы. Они, как ничто другое, заседают в голове, в том числе и через юмор. И этого никто не видит. То есть видят отдельные люди, но с этим никто не борется.

Первичной должна быть информационная политика: у кого-то забрать лицензии, кому дать, поменять подходы к трансляции украинского продукта в эфире, стимулировать рынок украинских исполнителей. Этого, к сожалению, нет.

Нет! Это та  самая советская инерция, только уже переведена в формат коммерческий. На телеканалах говорят, мол, это имеет рейтинг, это люди смотрят, а у вашего украинского... Я говорю, а чего же нет на телеканалах лучших украинских певцов - Тараса Чубая, Тараса Компаниченко, группы Kozak System?! Сколько певцов у нас есть, сколько всего! Банальное - неформат. А чего неформат?! Потому что оно им чуждо! Потому что отсутствует строгая гуманитарная политика по нормам квотирования, как во всем мире происходит. Все можно было бы очень быстро отрегулировать, но многим это не нужно.

А украинская премия имени Тараса Шевченко?! В свое время вы отказались ее брать. Как сейчас вы видите ситуацию?

Я давно говорил, что не надо Шевченковскую премию давать ежегодно. Вот определили – 5 премий в год. Ранее было больше. Ранее было 10. Но зачем?! Есть же в положении четкое правило: давать произведениям, которые получили широкий резонанс в обществе. Этого правила не придерживаются, дают людям, о которых никто не слышал. Но мой поступок не в том, что я от премии отказывался. Мой поступок в том, что я написал роман "Черный ворон", который вышел за пределы литературного явления. Он стал объектом политики, вокруг него шла борьба, которую даже до сих пор чувствую. На всех встречах, на всех презентациях возникает этот вопрос. Люди интересуются: "Когда же вам дадут эту Шевченковскую премию, ведь вы отказались". А я их спрашиваю: "А вы считаете, что мы уже имеем президента, от которого можно с честью принимать Шевченковскую премию?". Я же от самой премии не отказывался, потому что имя Шевченко сакральное, кроме того, это еще признание моих повстанцев-холодноярцев героями. Это было главное! Ну, а администрация президента, где Ложкин больший русификатор нежели колесниченко-бондаренко. Они же там решают вещи, о которых, возможно, президент и не знает, или знает чуть меньше за них. Из-за этого меня это мало интересует.