"Тихий озорник" Ріапобой: Моя задача в это трудное время - вынимать из украинской публики ключевую эмоцию

- Я знаю, что родились Вы в Виннице, но Вашу музыку играют не только в Украине.

- Музыка вообще такая странная и загадочная вещь – ее отпускаешь, а она уже по всему миру летит, летит без остановки.

- Как так случилось, что Вы стали автором музыки к спектаклю, который ставят  в московском театре "Современник"?

- Как всегда: цепочка из каких-то событий и людей. Какое-то время назад я сотрудничал с певицей Земфирой, собственно, мы остаемся друзьями, но сейчас вместе не работаем, и режиссер театра "Современник" Екатерина Половцева - она собиралась делать постановку "Золушки", первого музыкального спектакля в истории "Современника" и первого спектакля в истории этого театра, который расчитан не только на аудиторию "Современника", но и на их детей, - она хотела, чтобы мы с Земфирой писали музыку к постановке. И так случилось, что в итоге ее написал я.

- Вы уже ездили туда, были на премьере, или этого еще не было?

- Все это случилось в 2014 году. Премьера состоялась в апреле, проект готовился очень долго, началось все еще летом 2013 года. То есть такой долгий и сложный процесс, сложная пьеса, постановка. Там внутри много песен, есть песня, которую я написал на стихи Евгения Шварца из его оригинальной, очень ироничной и крутой пьесы.

- Вам нравится Шварц?

 - Мне нравится его язык. И вообще "Золушка" Шварца – я рекомендую сейчас очень многим людям ее перечитать, потому что, по большому счету, ничего нового не произошло и все ответы можно там до сих пор получить.

- Ну не только в "Золушке", в других пьесах Евгения Шварца, которые наши зрители знают по постановкам Марка Захарова, например. В художественных фильмах и во многих других они стали действительно пророческими, и было удивительно, как в сталинские времена позволяли это писать.

- Ну вообще музыка к спектаклю – со мной это тогда впервые случилось, сейчас это продолжается, теперь я пишу часть музыки к спектаклю "Вартові мрій" - это хореографическая 3D-постановка, которая будет в Украине идти в середине декабря. Режиссер-постановщик Константин Томильченко. Вот уже скоро рождественская сказка будет, которую можно будет живьем посмотреть.

Это очень интересно, это совсем не то, что писать песни.

- Вам нравятся мюзиклы?

Я всегда любил мюзиклы. Еще когда учился в Америке, я учавствовал в разных постановках, драмкружках, интересовался этим вопросом. И это интересно, потому что это всегда какая-то коллективная работа, и если с людьми, с которыми работаешь, у тебя хороший контакт, с режиссером, с декоратором, постановщиком, потому что в "Золушке", например, очень многое зависело от декораций. Было придумано, что действие "Золушки" происходит на вокзале, и она – дочь вокзального смотрителя, а мачеха – это директриса вокзала. Выезжают персонажи на каких-то тележках, паровозики, живые звери, проекции. Живые музыканты это исполняют, очень сложный и живой процесс. И, конечно, музыка от этого сильно зависела.

- Вы вспомнили, что учились в Америке. И во Франции учились, насколько я знаю?

- В Украине тоже учился. Говорю на четырех языках. Счастливый человек.

- Почему Вы вернулись?

- Я никуда надолго не ездил. Год для меня это недолго. Это недостаточно времени, что углубиться в культуру, страну настолько, чтобы там захотелось остаться. Все таки я человек, который родился в 80-е, и несмотря на это для меня Украина всегда была Родиной. Я не помню книг про Ленина, СССР. Я помню, что в детстве не мог понять, как такая большая страна может существовать.

- Вам хотелось, чтобы она была меньше, более уютной?

- Я, наверное, немного хоббит в этом смысле. Наверное, я не знаю, какая у нас, украинцев, национальная идея, но мне хотелось бы, чтобы это была какая-то теплая, искренняя нация, территория. И в детстве я помню песни моей бабушки - она очень классно на украинском пела…  И моего дедушки. Это мои друзья, школа. Это не имеет отношения к стране, это люди.

- Вам как-то так удалось поработать за время Вашего творчества, наверное, с самыми популярными в определенной среде исполнителями, группами ("Океан Эльзы", Земфира, Esthetic Education), но люди, которые немного старше Вас, для них это все культовые имена. Вы и там играли, и там играли... Как это Вам так повезло?

- Попробую ответить на предыдущий вопрос. Для меня это все нескончаемое путешествие. Обучение в Украине, Франции, США, обучение и сейчас продолжается, я постоянно что-то для себя открываю. Потом обучение в Киеве в Лингвистическом университете, "Океан Эльзы" (мои первые друзья во взрослой жизни) и моя первая, уже настоящая, музыкальная история. Следующая группа - Esthetic Education, работа с Земфирой, дружба с ней. Ну и мой проект.

Это такое путешествие. Я не воспринимаю мир как место, с которого можно куда-то поехать, а потом вернуться.

- Вы строите жизнь как путешествие.

- Да, поэтому для меня Украина – то самое место, где мне комфортно.

- Я слышал, что Вы не только для себя хотите организовать путешествие, но даже для бабушки и дедушки.

- Да, это моя мечта.

- Им за 80?

- Да. Со стороны может показаться, что это происходит быстро (карьера. - Ред.), но мне сложно представить, как это может быть иначе у человека, который много чего хочет и о многом мечтает. И хочет постоянно делать свое дело, заниматься музыкой. Поэтому я очень счастливый человек.

- Давайте поговорим о Вашей работе с Андреем Хлывнюком из "Бумбокса", это кавер на композицию "Imagine" Джона Леннона.

- Я перейду на русский, чтобы нас  свободно понимали по всей Украине.

- Я Вам скажу, что эту передачу посмотрят и за рубежом.

- Да, я знаю, что в этом маленьком подвале совершаются очень важные вещи.

- Иногда – да. Особенно во время Майдана.

- Да, песня "Imagine" была записана нами с Андреем Хлывнюком в рамках огромного проекта, который длится уже год. Который инициирован фондом ЮНИСЕФ и Йоко Оно, и суть его состоит в том, что различные, известные в своих странах, артисты исполняют свою версию "Imagine", посвящают ее детям и призывают людей сделать тоже самое.

Для того чтобы привлечь внимание к проблеме равенства прав детей, особенно в проблемных регионах. И мы оказались причастны к этой акции, чему я очень рад. Мне было очень приятно этим заниматься.

- Хочу вернутся к "Океану Эльзы". Как Вы с ними познакомились?

- Мне было 18 лет, я был студентом Киевского лингвистического университета, мечтал стать джазменом и много часов в день занимался пианино, планировал поехать в Беркли учиться. Это была моя мечта. Сейчас уже я туда планирую поехать, но уже немного в другом качестве – поучиться у композиторов знаменитых американских фильмов. Там проходят очень интересные мастер-классы сейчас. Я пишу музыку для кино, для спектаклей, разных проектов.

Так случилось, насколько я знаю, группе был нужен пятый участник – клавишник. Кто-то дал им мой номер. Я играл с несколькими панк-группами тогда, в том числе с группой "Счастье". Большой привет тем, кто еще помнит эту фантастическую группу. И участник этой группы, Дмитрий Остроушко, дал мой номер Юрию Хусточке, который в группе ("Океан Эльзы". - Ред.) выполнял функцию основного коммуникатора. Кстати, с того времени, как он поехал во Францию, Киеву, мне кажется, не хватает такого человека. Вот, он начал меня искать. Мобильных телефонов тогда еще не было.  И Юра меня две недели искал, потому что меня никогда не было дома. Я снимал комнату у одной женщины на Печерске. Один раз пришел домой, увидел записку, что меня спрашивал "какой-то Хусточка". Я перезвонил, мы встретились и начали играть. Вот и все.

- На Вас не обижались музыканты, когда Вы переходили с одной группы в другую?

- Я не так много групп поменял, чтобы на меня обижались. У меня в жизни было всего две группы, и люди, которые там играли, очень многое для меня значили тогда и сейчас тоже. И это всегда была очень серьезная причина, которую, я думаю, они понимают.

- Вы выступили с "Океаном Эльзы" на Евромайдане. Как так случилось?

- Тогда была очень сложная ситуация. Хотя позднее все поняли, что это была еще не очень сложная ситуация. Тогда просто наш бывший тур-менеджер, который работал с "ОЭ" с начала 2000-х, Юра Болотов, попал в СИЗО. Он был одним с пяти людей, которых побили на Институтской еще во время первой большой драки с "Беркутом". И общество было очень напряжено по этому поводу. И возникла мысль между Славиком, Пашей и Юрой Хусточкой сделать это выступление и привлечь максимум мирового внимания к этому и в Украине, естественно. И использовать этот повод как толчок. Что мы и сделали. Насколько я знаю, в тот день было много политиков со всего мира, и они увидели своими глазами какую-то такую картинку единения под самую известную группу в Украине. Я думаю, что это сыграло какую-то свою роль, хотя – это всего лишь картинка.

- Esthetic Education, Земфира - это те группы, исполнители, вместе с которыми вы пели.

- Esthetic Education - это была настоящая группа. Мы называли ее "трехглавым" драконом, там было трое людей, абсолютно разных. Вся эта группа, которая возникла и исчезла в результате конфликта. Это был конфликт, который дал ей толчок, это был конфликт, который ее завершил. Так бывает, когда в группе нет человека, который бы принимал решения, который взял бы на себя в нужный момент ответственность и всех собрал вкучу. Ну, "трехглавый дракон" не смог с этим совладать, и группа закончилась.

- Вы тепло вспоминаете работу в этой группе?

- Название группы целиком и полностью соответствует тому, что мы делали. "Эстетическое воспитание" - так оно и было. Оно было для меня, Юры, для Луи. Для всех, кто работал с группой. Оно было и для украинской аудитории.

То, что мы делали тогда, я считаю, был очень большой шаг, немного альтруистический и очень романтический, то есть группа делает все, что хочет, пытается это делать качественно. Был такой проект, который назывался "Артефакт", это был тур, когда мы полконцерта играли за огромным экраном, на котором шли проекции и на который мы в реальном времени "вырезались" из живого исполнения и "вставлялись" в заготовленную анимацию. После этого никто такого в Украине до сих пор не делал. Посреди концерта этот гиганский, 6 на 4 метра, экран поднимался перед людьми, и дальше группа продолжала играть. То есть это очень сложные и тяжелые проекты, и, я думаю, то, что мы тогда делали, оно свою роль сыграло.

- Давайте поговорим о Земфире. Вы продолжаете с ней общаться?

- Да.

- Все мы помним момент, когда она на одном из концертов подняла украинский флаг и на нее хлынула волна критики. Она потом не жалела об этом? Вы с ней не говорили?

- Мы не обсуждали этот момент. Я не знаю поэтому.

- Насколько ей комфортно жить и выступать в современной России?

- Это все-таки к ней вопрос. Я не могу за нее отвечать. Я думаю, что она, как человек современный, человек очень искренний и чрезвычайно одаренный, конечно, очень остро переживает все происходящее, но пусть она лучше рассказывает об этом сама.

- Вы с ней ездили в разные туры, очевидно, что не только по Украине, много ездили по России?

- Да, конечно, мы объездили всю Россию с ней и Европу тоже.

- Насколько отличается российский зритель от украинского? То, что происходит сейчас, когда мы видим непонимание политической ситуации, нашей жизни и когда Вы ездили в Россию – это какие-то другие люди? Они по-другому настроены? Или они просто жертвы пропаганды? Или просто не задумываются над политикой, а это лишь российское руководство делает? Как этот Ваш простой зритель отличается в Украине и в России? Вы разницу ощущаете?

- Я Вам больше скажу: зрители отличаются и в Украине тоже. У нас сейчас тур "Pianoбоя" в поддержку нового альбома, его первая часть была очень честная: три города на востоке (Днепропетровск, Запорожье, Харьков), три города на западе (Львов, Винница и еще один), Одесса, центр и Киев. И отличается менталитет, география все таки накладывает серьезный отпечаток.

То есть люди, когда рождаются, я не думаю, что очень сильно отличаются друг от друга, но, конечно, окружение влияет. Конечно, это особенно не ощущается на аудитории "Pianoбоя", потому что это очень особенная аудитория, считаю, что это сейчас лучшая аудитория в стране. Но на западе люди больше концентрируются на своем быте, они больше занимаются хозяйством, стараются больше организовать свое пространство, зато на востоке у Вас гораздо больше шансов получить быстрый и прямой ответ на поставленный вопрос. И, наверное, если Вы сделали что-то не так, гораздо больше шансов получить по морде. Их реакция быстрее, они менее дипломатичны. Чем дальше вы двигаетесь на восток, эта ситуация продолжает меняться достаточно радикально. Аудитория в Сибири другая, аудитория во Владивостоке другая, но есть внутри каждого человека, который приходит на любой концерт, ребенок, какая-то основа, и все, что требуется от артиста, – это своей музыкой и максимально искренним исполнением этого человека раскачать.

Бывали случаи совершенно фантастические. Когда в Норильске, например, группа играет концерт, "бросается на амбразуру", и люди просто стоят, ничего не происходит, какой-то холод. Концерт заканчивается и ты не можешь уехать с площадки - эти несколько тысяч человек никуда не уходят, они обступают автобус и все… Потом они могу за ним бежать там… до Екатеринбурга, в любую точку. Они просто так реагируют – ничего не попишешь. А приезжаешь в Харьков - и люди с первой строчки поют песни громче, чем ты. В общем-то на этом можно концерт заканчивать, просто сесть на стул и с людьми мило общаться, потому что вы уже достигли этого понимания с первой песни. Поэтому да, аудитория разная.

Но вот что касается разницы между Россией и Украиной или Францией, я для себя не разделяю эти аудитории по странам. Я разделяю эти аудитории по принципу: пришли они ко мне или нет. Люди, которые считают меня "хунтой" или "жидобандеровцем" просто не придут на мой концерт, поэтому их для меня не существует.

- В последнее время вы давали концерты в России?

- Нет. Я уже два года в Росии не играю. Скоро будет два года. Поэтому сейчас мне сложно оценивать ситуацию, но до этого мы очень много играли в России, "Pianoбой" побывал в очень многих городах. И я ничего не могу плохого сказать об этой аудитории. Никогда не было у меня каких-то сложных ситуаций с ними. Когда я работал в театре "Современник", уже когда с концертами не ездили, не возникало у меня (ни в буфете, ни на сцене, ни с руководством) никаких проблем, связанных с моей национальностью или с тем, что я отношусь к этому очень серьезно.

- Давайте перейдем уже к "Pianoбою". Я думаю, что у Вас очень интересная творческая судьба, и многим людям она тоже очень интересна.

- Вся эта история достойна юмористической книги в старости. Мне было бы ее интересно прочитать.

- Кто знает, возможно, я думаю, что Вам еще много предстоит "путешествовать", как Вы говорите. Вы сказали, что Вам мюзиклы нравятся, но мюзиклы - это что-то из разряда развлекательного, а Ваша музыка – это немного другое…

- Мюзиклы изначально появились из необходимости раскачать людей после войны. Вся какая-то главная классическая составляющая мюзикловой истории – это послевоенные американские мюзиклы. Это время, когда людей нужно было привести в чувство. Мне кажется, сейчас очень похожее время. Мы находимся в колоссальном водовороте событий, и людей нужно переключать, как детей, чтобы они не превращались в роботов, киборгов и в зверей каких-то безумных, их нужно немножко "макать лицом" в простые эмоции.

У меня когда-то возникла идея с покойным "Скрябиным" сделать украинский мюзикл. Мы поехали в Варшаву, договорились в театре мюзиклов поставить тут "Grease" ("Бриолин". - Ред.). Он перевел либретто для этого мюзикла, мы искали уже театр, польских режиссеров, потому что у нас не было большого опыта, но потом случилось так, что занялись чем-то другим. Но так по Украине были попытки Злотника с мюзиклом "Экватор", были еще попытки, когда в Москве к трагическим событиям в "Норд Осте" это было популярно, и много мюзиклов привозили сюда, но в Украине  этот жанр так до конца так и не родился…

Я думаю, что самые главные украинские мюзиклы – это концерт группы "Pianoбой". Я понимаю, что это нескромно звучит, но мюзикл, как эмоциональное событие, которое призвано людей раскачать, вынуть из них настоящую, ключевую эмоцию, мне кажется, это наш сегодняшний концерт.

Мы только что закончили первую половину тура в поддержку альбома. И я понимаю, что называть эти концерты праздником – это ничего не сказать. И для меня, и для людей – это колоссальный эмоциональный всплеск. Это хоровое пение, я очень стремлюсь дать все лучшее, что у меня есть на каждом концерте. Люди мне это возвращают сторицей.

- Где Вы будете выступать? Расскажите о Вашем альбоме.

- Сейчас мы готовим на март следующего года вторую порцию городов. Города, которые не вошли в первую половину тура. Потому что хочется все таки делать качественные концерты. Тур, в котором 20 городов подряд, не может быть качественным априори. Его не выдержит ни артист, ни менджмент, никто. Поэтому планируем разные города: Житомир, Черновцы, Николаев, там список большой.

Только что были в Одессе, филармонии. Очень сложный и интересный зал, сидячий, зал со сложным звуком. На следующий день был львовский "Event hall kino". Зал, где можно поскакать, покричать. В Киеве выступали в клубе "Атлас", 10 марта еще один там же концерт состоится, для того чтобы люди, которые услышат альбом, могли попеть с нами песни, которые в него войдут. Потому что первая часть тура состоялась до выхода альбома - это такая новая, интересная практика.

- "Pianoбой" - этот образ у Вас как родился?

- Это словосочетание: "пиано" означает "тихо" и "бой", скорее, не как "мальчик", а от слова "бить", как мне представлялось. В детстве мой любимый персонаж был "Зверобой" - паренек, который всегда приходил в последний момент и помагал индейцам. "Pianoбой" - это такое существо, которое умеет быть очень тихим, очень громким и очень любит динамику. Наши концерты – это от очень тихого, вкрадчивого до очень шумного и мощного звука. Наверное, поэтому это так называется. На тот момент, когда мы так назывались, мы, конечно, об этом всем не думали. Просто хотелось, чтобы было слово "пиано", а дальше мы кучу разных вариантов пробовали. Можна книгу написать по вариациям нашего названия: "пианоборт", "пианобосс", "пианоболл" и так далее.

- Вы довольны собой? Все-таки начать собственный проект – это риск.

- Мне нравится, как все развивается. Я понимаю, что этот рост очень постепенный, но очень стабильный. Я – человек довольно позднего созревания, я не стал суперзвездой в 18 лет и не перестал ею быть в 22.

- Нет, это я – человек позднего созревания, Вы – юного, я точно знаю.

- Я имею ввиду, что это путешествие, оно продолжается. Мне очень нравится как с "Pianoбоем" все происходит. Есть первый альбом "Простые вещи" - альбом- визитная карточка. Он светлый и достаточно простой. Есть второй альбом "Не прекращай мечтать" - это альбом социальный, злой, который должен был быть совершенно другим, но который я не смог сделать другим, потому что мне на голову свалились все эти песни в 2012 году и я хотел им дать ход, потому что чувствовал, что это что-то новое и очень искреннее. И выйдет третий альбом "Take off", который суммирует все, что до этого происходило, и при этом открывает какую-то новую сторону, более мелодическую, он на трех языках (русском, украинском, английском) и он очень жизнеутверждающий. И мне нравится, что люди, которые подтягиваются к нам за эти пять лет, мне нравится, какие они. Когда я на них смотрю, я понимаю, что я все делаю правильно.