Андрей Сенченко: Тот, кто отдавал приказы по Иловайску, знал, что наши войска не смогут блокировать котел и будут разбиты

Во время работы ВСК приходилось ли вам слышать от военных факты, которые вас шокировали?

Война - страшная вещь, и то, что вспоминали и говорили люди, не может никого оставить равнодушным, однако меня больше всего шокировали факты, которые наша комиссия узнала в ходе расследования. О жертвах, которых можно было избежать, своевременно отдавая приказы. Меня шокировала ложь, которую, по сути, доводили как достоверную информацию до бойцов и их командиров. И они, опираясь на эту информацию, ждали того, что им помогут, ждали, что прибудет какое-то подкрепление, а его не было. И не было его не потому, что не дошли, а потому, что им об этом  лгали.

Есть ли у вас какие-то объяснения этой ситуации?

Я думаю, что проблем было много, и большинство из них актуальны и сейчас. Первая и, наверное, самая главная, заключается в том, что были и остаются фундаментальные проблемы в организации обороны страны. Потому что законы Украины четко регламентируют эти вещи. Есть закон об обороне, который дает шесть признаков агрессии и в случае, если хотя бы один из этих признаков присутствует, то необходимо вводить военное положение, при котором создается так называемый план обороны страны. Но так как военного положения не было и, соответственно, не было и этого плана, каждое ведомство, в сущности, воевало само по себе. В условиях так называемой антитеррористической операции происходили подобные вещи:  одни формально, по документам, числились, другие отдавали приказы, а расплачивались те солдаты, которые с оружием в руках защищали свою страну. И расплачивались собственной жизнью.

Кто именно должен нести за это ответственность?

Еще раз хочу подчеркнуть, что во время работы следственной комиссии  мы не предъявляли претензий к руководству за сам факт военных потерь. Потому что, еще раз повторюсь, на войне всегда гибнут люди, это трагедия, целая череда трагедий. Но были претензии, которые очень четко формулировались из-за самих фактов. И эти претензии предъявлялись, когда в результате несвоевременного принятия решений гибли бойцы. Либо когда, по нашему мнению, принимались заведомо преступные решения. Например, две попытки блокирования “Иловайского котла”. Когда город был окружен несколькими батальонными тактическими группами регулярных войск Российской Федерации численностью до 3 600 профессиональных военных, и они были усилены примерно 500 наемниками, на блокирование сначала отправили ротную тактическую группу 51 бригады. По сути, их послали на смерть. Ведь тот, кто отдавал приказ, знал, что они не смогут блокировать своими силами, знал, что они будут разбиты. Но  либо нужно было где-то отчитаться, либо быть в каких-то высоких кабинетах или на эфирах. Вторая попытка была настолько же преступной. Тогда отправили сводную ротную тактическую группу 92 чугуевской бригады из Харьковской области, которая также была разбита. Тогда в течение четырех дней в этой очевидной ситуации не принималось решение, что необходимо выводить наших бойцов из “Иловайского котла”. Были запросы от генерала Хомчака, командующего сектором “Б”, но Генштаб говорил: “Стойте, ждите, помощь будет”. Своими приказами они довели ситуацию до этапа, когда кольцо захлопнулось и выходить из него приходилось за счет сотен человеческих жизней.

Можете ли вы назвать фамилии тех, кто виноват в этой ситуации?

Следственная комиссия однозначно сформулировала претензии, в первую очередь к Муженко – начальнику штаба, генералу Назарову (на то время начальнику штаба АТО), а также к министру обороны Гелетею. Несмотря на то, что у них разные зоны ответственности, и Гелетей не управляет войсками, не отвечает за планирование операций, он участвовал в противодействиях расследованию Иловайской трагедии. Поэтому, на наш взгляд, он тоже должен нести ответственность.

Какую именно ответственность и когда они должны нести?

Это будет зависить от того, насколько требовательным будет общество. С одной стороны мы все время требуем правды. С другой же стороны, я, как председатель следственной комиссии, которая была создана в прошлом составе парламента, хочу сказать, что вот сейчас транслируют большое количество эфиров по данной теме. Тем не менее, скажите, о смертях тех, кто стал жертвами несвоевременных приказов, мы будем вспоминать лишь раз в году, на годовщину? Либо мы будем каждый день требовать от чиновников и от правительства ответов на те вопросы, которые волнуют общество. Меня просто поразило, что в новый состав парламента, в который пришли всем известные комбаты, и некогда независимые журналисты, и другие представители гражданского общества, но никто из них сподобился продолжить работу нашей комиссии. У нас было всего полтора месяца, наш мандат истек. Мы многое успели, но очертили то, что не было расследовано.

Если бы вам продлили мандат, мы бы получили новую информацию о расследовании?

Безусловно, потому что мы четко описали в нашем отчете, что мы успели, а что - нет. И самое главное – для чего нужна следственная комиссия парламента, когда ведется следствие военной прокуратуры? Можем ли мы сегодня доверять нашей военной прокуратуре? Все мы наблюдаем, что происходит там внутри. Кто-то из граждан сомневается, что политическое давление на прокуратуру возможно и это политическое давление может быть эффективным. Незаконным, но эффективным. Так вот в этих условиях важно, чтобы параллельно шло независимое расследование, которое не позволит вывести из зоны расследования виновных, не позволит умолчать какие-то факты, эпизоды. Оно не заменит собой следствие военной прокуратуры. В начале августа, военная прокуратура анонсировала передачу материалов в суд для начала следующего этапа судебного расследования. Теперь они говорят о том, что нужно еще несколько месяцев. Это означает, что существует политическое давление с целью затянуть с передачей материалов в суд. Это тем более говорит о том, что мы как граждане должны добиться от нового состава парламента продолжения расследования.

К сожалению, мы как граждане не можем даже добиться того, чтобы тех, кто расстреливал людей на Майдане, посадили

На самом деле, мы можем очень многое, но проблема в том, что нельзя к самим себе относиться как к “одноразовым”. Не нужно забывать, что гражданские права у нас есть каждый день, а не только раз в несколько лет, когда мы приходим и опускаем бюллетень в урну. Нужно просто научиться пользоваться этими правами.

Что вы советуете по поводу развития дальнейшей ситуации?

Все, кто неравнодушен в судьбе страны, к тем людям, которые погибли, к тем, кто сейчас на войне, должны потребовать от президента и парламента возобновления работы следственного комитета, скорейшего расследования военной прокуратуры, открытого процесса. Я подчеркиваю, что процесс должен быть открытым, потому что первое, что сделают заинтересованные лица, это засекретят его. Имея под рукой все результаты работы следственной комиссии (а я этим занимался каждый день с утра до ночи), хочу сказать, что, пожалуй, единственной военной тайной в Иловайске остается тот факт, что Муженко и Назаров не в состоянии организовать оборону нашей страны.

Это значит, что оборона   до сих пор не организована, ведь Муженко и Назаров до сих пор работают?

Во время трагедии с ИЛ-76, когда над Луганском сгорели 40 наших десантников и 9 членов экипажа, военная прокуратура, в конце концов, предъявила обвинения генералу Назарову (на тот момент начальнику штаба АТО). Потому что он, игнорируя данными разведки, отправил без какой-либо поддержки или прикрытия этот транспортный самолет в зону, где находились переносные зенитно-ракетные комплексы террористов. Так вот он, зная, что вероятность уничтожения этого самолета высока, принял такое решение. И люди погибли. Так вот, если бы он тогда нес ответственность, и эта трагедия была бы своевременно расследована, то, возможно, не было бы и Иловайска. Потому что там он вел себя точно также: игнорировал данные разведки, доклады с передовых командных пунктов. Вместо принятия решений он угрожал судебной расправой командирам, которые находились на передовой, обвинял их в трусости. А они докладывали обстановку и ждали приказа, потому что армия действует на основе приказов, а не чьих-то желаний. Возможно, если бы вовремя были расследованы события в Иловайске, то не было бы тех событий на блокпостах в Бахмутке, Дебальцево, в Донецком аэропорту. Безответственность тиражирует трагедии.