Архиепископ Игорь Исиченко: Война, которая становится буднями

Впоследствии глава областной военной администрации сообщит, что в этот день Харьков обстреливали из ракет и артиллерии 50 раз. Вот на перекрестке человеческая очередь. Издалека показалось – за гуманитарной помощью. Но, подъехав поближе, видим, как от автомобиля продавца отходят мужчины с букетами цветов. Выходит, для кого-то случай подарить женщине цветок сильнее осторожного страха перед вражескими ракетами и бомбами!

Завершается вторая неделя войны. Войны, эпицентром которой стал Харьков. Изнуренные ночными налетами авиации, многочасовым сиденьем в подвалах, зимним холодом неотапливаемых квартир, донимаемые все более заметным недостатком, харьковчане продолжают жить. Добрая половина полуторамиллионного населения города уехала на запад. Но остальные остались. Остались – и работают! Пожарные пытаются спасти пораженные бомбами дома, коммунальщики заделывают поврежденные коммуникации. Развозятся хлеб и вода. Вывозится мусор!

Страх перед вражеским огнем не исчез. Но начали различаться взрывы бомб, выстрелы противовоздушной обороны, залпы Градов, артиллерийский огонь. После нескольких бессонных ночей выяснилось, что можно спать и во взрывы – по крайней мере, если они не рядом. Приходит осознание того, что не каждая ракета устремлена именно в твой дом.

Гуманитарная помощь, прибывшая в Харьковский экзархат УГКЦ, обнаружила, сколько вокруг желающих помогать в служении ближнему. В Свято-Николаевском кафедральном соборе на Салтовке и Свято-Дмитровском храме на Полтавском Пути бурлит труд: разгрузка фур, сортировка пищи, одежды, медикаментов, приготовление теплых блюд для одиноких людей, сборка и развозка городом продовольственных пакетов. Провозглашаются десятки добровольных помощников! Совместный труд становится оружием против страха, растерянности, паники, которую пытаются вызвать враги, каждую ночь оглушая Харьков ревом штурмовиков и взрывами бомб.

Шок первых дней чужестранского нашествия прошел. Харьковчане употребляются в суровую атмосферу войны. Война становится буднями, учит осторожности, предусмотрительности. И вместе с тем, она с неожиданной резкостью раскрывает наш внутренний потенциал – не замеченный, не оцененный, чуть не потерянный в годы относительного мира. Потенциал человеческой жертвенности.

Один наш прихожанин как-то сказал в эти дни:

– Я не сомневаюсь, что мы победим. Боюсь только одного: чтобы мы не упустили этот опыт, как произошло после Помаранчевой революции и Революции достоинства.

Вот что мы должны сохранить из этих суровых будней и с чем войти в послевоенное восстановление – опыт человеческой солидарности. Болезненный опыт, который вместе обретаем в годы всенародного экзамена.