100 тысяч раздора. Стоит ли считать деньги военных?

Кажется, мы так и не изучили уроки прошлых дней, когда люди вне политики и люди с женами и бизнес-связями с Россией считали деньги военного под Авдеевкой. А очень часто бросали в глаза матерям погибших: "О, так у тебя теперь аж 600 тысяч гривен на счету".

Вопрос, сколько же платить и кому в Силах обороны возник сразу после скандала с пресс-офицером Южного регионального управления Иванной Платновской. Молодая девушка не стесняется хвастаться поездками в Париж, брендовыми сумками, лабутенами и дорогими автомобилями. И все бы ничего — пусть хвастается, но есть один существенный нюанс. Почти половина этого управления под глубокой оккупацией — и судьба многих пограничников неизвестна. А еще оказалось, что в Одессе как минимум 140 эпизодов разборок по невыплатам боевым пограничникам, защищающим Украину на “нуле”.

Поэтому в сети появились бизнесмены и финансовые аналитики, которые решили подсчитать деньги всех, кто на фронте, а кто служит украшением нашего мужского коллектива в тылу.

Вот одно из мнений, которое триггернуло и вызвало дискуссии.

К сожалению, автор спутал грешное с праведным и ошибочно заверил, что большинство нынешних военных после демобилизации не найдет себе зарплату даже на 40 тысяч гривен. Потому что это в гражданской жизни профессионалы, которые решают неформализованные задачи и имеют ненормированный рабочий день.

Сразу скажу, что есть определенный процент мобилизованных, которые не доживут до победы. В отличие от 2014 года нынешняя наша большая война с Россией — это уже не клуб по интересам или дело радикальных. В армию мобилизованы или пошли добровольцами бизнесмены и айтишники, врачи и экономисты высокого класса, есть судьи и адвокаты, чей доход серьезно выше 40 тысяч. Отдельно следует учитывать, что законы экономики вечера 23 февраля 2022 года уже не будут действовать после победы. Слишком изменился экономический рельеф и количество ресурсов. Следовательно, цифры вчерашнего дня уже нерелевантны.

Поэтому более реалистична где-то такая оценка. Что нам нужно не зарплаты мобилизованных в ВСУ считать, а думать уже теперь и сейчас, как быстро построить сильную послевоенную экономику, которая будет содержать армию еще и давать импульс военно-промышленному комплексу.

А теперь немного трезвости. И почему возникают такие дискуссии в моменты, когда мы еще на середине пути нашего вооруженного освобождения.

До весны 2014 года, когда Россия впервые пришла нас оккупировать и провозглашать «народные республики», военных считали бомжами, лузерами, лентяями. И да, в девяностых и нулевых из армии уходило все живое и разумное. Шло в смежные профессии, в собственные дела, в наемные рабочие. Апофеозом отношения к ВСУ стал проект реформы воинских частей 2012 года от тогдашнего министра обороны и пророссийского предателя Дмитрия Саламатина. Уровень распродажи бронированной техники и снарядов был тогда беспрецедентным. А военным частям было предложено 78 новых видов хозяйственной деятельности. Среди них очень экзотические — разведение крупного рогатого скота, домашней птицы и выпас свиней и коз. Молодым звездам ВСУ, которые сейчас являются ключевые в обороне Украины, — Дмитрию Марченко, Валерию Залужному, Александру Сырскому предлагалось не скулить и взять лопаты в руки. Впрочем, где-то оно так и было близко к реальности. Герой обороны Николаева Марченко в одном из интервью вспоминал, как в "десятых" брал машину и таксировал ночью после службы. Чтобы не увольняться из любимой армии и обеспечивать семью.

Если прочесть любую политическую программу до 2014 года — там везде были стратегические партнерства с РФ, дотации на шахтеров больше бюджета на оборону и какой-то лютый распил стратегических запасов в армии. Собственно, если брать привлекательный мужской образ, то альфа-самцом у нас считался пухлогубый блогер, ныне сидящий в Лос-Анджелесе и рассказывающий, как переживает за Украину. А военный — это обязательно очень странный парень с ПТСР, "который хочет на шару проехаться на маршрутке Святошин - Боярка".

На днях мы встретились на кофе с руководителем группы снайперов, которые четыре месяца на Бахмуте чистят ряды вагнеровцев. Я спросила о его личной экономике войны.

“Она очень простая. Если выживу до победы, снова буду заниматься своим СТО. А сейчас оно работает в убыток, там ремонтирую тачки для нашей группы. И на гражданские заказы нет людей и времени”. А еще он купил за свой счет химические грелки, чтобы его подопечные не обморозили руки и ноги. Потому что зима на Донбассе совсем не курорт. И у него несколько человек серьезно повредили себе пальцы.

Или вот еще один рассказ с самого "нуля". Один день из жизни пехотинца. Ночная авиабомбардировка, танковый обстрел от полутора километров до 200 метров, удар вертолетов кассетными боеприпасами по позициям, выход в "серяк" через минные заграждения, стрелковый контактный бой, сброс "вогов" с БПЛА. Это была реальность одного дня на войне. Велкам”, — пишет мужчина, который тоже сейчас зарабатывает 100 тысяч мечты в Луганской области.

Интересно, что в то же время у экономистов из сети не возникает вопросов о несоответствии зарплат других людей, которые выжимают ресурсы из бюджета находящегося в состоянии войны государства. Любопытства ради проверила, какую зарплату получал одиозный судья Павел Вовк из ОАСК, который готовился освятить возвращение Януковича на трон в случае успешной оккупации Киева за три дня. От 300 до 350 тысяч гривен в месяц. Думаю, для многих новостью будет тот факт, что все судьи недавно ликвидированного ОАСК вместе с Вовком и Абловым продолжают получать заработные платы в пределах должностного оклада, не осуществляя при этом временно никакого правосудия. Они не уволены и могут быть переведены в новый суд, который должен быть создан, или перейти работать в другие суды. Причем мы все понимаем – этими суммами их аппетиты не ограничиваются.

Поэтому пора перестать считать зарплату военных. И наконец заглянуть во все авгиевые конюшни, которые никто не убирал 30 лет.

А что же насчет будущего военных? Уже очевидно, что нам придется содержать значительную и недешевую армию с такими дикими соседями, как Россия и Беларусь.

Прежняя постоянная экономия на безопасности и обороне обошлась нам слишком дорого. Когда я вижу разбитые красивые семейные дома, собственные бизнесы на севере от Киева, а главное — как кардинально выросло ирпенское кладбище… Я понимаю, что можно экономить на какой-то бытовой фигне, но не на безопасности. Будет защита – будут и деньги. Это закон экономики всех государств, переживших то, что сейчас происходит у нас.